Автор: Мери-Ли ака Унголианта

 

Дневники наследницы снов

Часть 1.[*]

 - Это твои новые родители.

Меня ласково подтолкнули к двум стоявшим в полутёмном углу фигурам. Я оглянулась – настоятельница, бодро улыбнувшись, закрыла за собой дверь. Мне ничего не оставалось, как шагнуть навстречу моей новой жизни…

Меня зовут Эмили, Эмили Фоукс, что в переводе с языка Крылатого Народа означает «Серая». Мне четырнадцать с половиной лет. Я живу, то есть жила, в закрытом пансионе для девочек при католическом монастыре Святой Елены. Я попала сюда совсем недавно, если можно так сказать, примерно с год, в то время, как мои соседки по комнате живут здесь уже более пяти лет. Меня выгнал из дома господин Тамагути Итироку, мамин знакомый, а ныне мой Регент. Да, именно Регент, потому что я – Наследная Принцесса Королевства Несбывшихся Снов, об этом я и сама узнала недавно, но… пока помалкиваем…

Я робко шагнула навстречу двум фигурам. Они, в свою очередь, тоже вышли из тени. Их оказалось не двое, а трое. Передо мной стоял высокий светловолосый юноша в кофейного цвета пиджаке и такого же цвета брюках. Пиджак был застёгнут всего на две нижних пуговицы, так что скрытая под пиджаком футболка, a la Сильвестр Сталлоне, была видна. У парня были серо-голубые, напоминавшие небо перед грозой, глаза, и он пристально разглядывал меня. Рядом с ним, ласково улыбаясь, стояла молодая девушка с аквамариновыми волосами, плавными волнами спускавшимися ей на плечи. На ней было голубое платье, стянутое на талии синей лентой, и шляпка с цветами. Тёмно-синие глаза девушки были чуть прикрыты, выглядела она уставшей. Она стояла, чуть прислонившись к плечу юноши, можно было догадаться, что они – муж и жена. Чуть поодаль, скрестив руки на груди, к книжному шкафу прислонилась молодая женщина с длинными, изумрудно-зелёными волосами. Она задумчиво смотрела куда-то мимо меня, беспрестанно теребя шёлковый бант своей ярко-зелёной блузы, одетую под строгий жакет рубинового цвета. Жакет был приталенный, он, в сочетании с узкой юбкой того же цвета, плавно облегал её фигуру. Глаз этой бизнесследи разглядеть было нельзя – их скрывали солнечные очки. Я отчётливо помнила, что это гости из далёкой Страны Восходящего Солнца. Я прекрасно знала язык и нравы этой страны и поспешно поклонилась, как требовал этикет.

 - Здравствуйте, – их имён я не знала.

 - Здравствуй, Эми-тян. - улыбнулась женщина в строгом костюме и протянула мне руку. – Зови меня просто Сецуна.

 - Хорошо, Сецуна-сан. – Сецуна улыбнулась и сняла очки. Её глаза блеснули рубиновым цветом.

 - Вот мы и познакомились. – Я кивнула и натянуто улыбнулась, мне было неудобно смотреть на неё снизу вверх: она была выше меня, как минимум головы на полторы. Вообще, из всех троих, почти моего роста была только мисс в платье, да и то, она была выше ровно на полголовы.

Мисс Кайю и мистер Тено, как их представила Сецуна-сан, мягко улыбнулись и, переглянувшись, подошли ко мне. Мне ничего не оставалось, как смотреть на них во все глаза.

 Про них я знала понаслышке, они были достаточно известны в нашей стране. Говорили, что Франция не единственная страна, где гастролируют мисс Кайю, скрипачка, и мистер Тено, пианист, выступавший вместе с ней. О них было столько разговоров, а вот теперь я их увидела вживую, я и поверить не могу, что они меня удочеряют!!!

 От мисс Кайю слабо пахло духами, что-то среднее между запахом садовых цветов и ароматом моря. От мистера Тено – бризом и городским ветром, а ещё потёртой кожей, и только сейчас я заметила на его руках кожаные перчатки.

Гонщик! Или профессионал автомобилист! А может быть он просто мёрзнет? – пронеслось в моей голове.

Пока я рассматривала руки юноши, его подруга мягко потрепала меня по волосам.

 - Меня зовут Мичиру. А это – Харука. – она сделала неопределённый жест в сторону юноши. – Думаю, вы подружитесь.

Харука склонился и подхватил меня на руки. Я не удержалась и взвизгнула. Он рассмеялся бархатным смехом.

 - Не бойся, – тихо проговорил он мягким грудным голосом, так похожим на… женский. – Худая ты, однако. Ну, ничего, это поправимо. Тебе придётся готовить вдвое больше, Сецуна. – обратился он к девушке с рубинового цвета глазами. Изумрудноволосая девушка кивнула и улыбнулась краем губ, снова надевая очки.

 - Ну, что, поехали? – всё ещё не отпуская меня на пол, проговорил парень. Мичиру кивнула.

 - Вещи уже в машине, – проговорила сестра Анастасия, открывая дверь и пропуская вперёд обеих девушек. – Прощай, Эмили. Доброй дороги.

 

***

Я сижу в гримёрной Мичиру Кайю. Вчера я узнала, что она не моя приемная мама, а моя сводная сестра по отцу, Гендо Кайю. Она решила оформить надо мной опекунство и перевезти меня в Японию, к себе на родину. Сегодня её последний концерт в Париже, он благотворительный, поэтому все деньги пойдут к моим подругам – воспитанницам пансиона при монастыре Святой Елены. Это мне сказала сама Мичиру. Харука Тено –  помимо того, что он пианист, гонщик-профессионал, как я и угадала, но он ещё не её муж, они всего лишь помолвлены. Но и это уже допустимо для того, чтобы оформить ещё одно опекунство, тем более, что они прекрасно зарабатывают, и у каждого из них ещё и счёт в банке: наследство, оставшееся у них от родителей. Почему ещё одно? Мичиру рассказала, что у неё уже есть приёмная дочь – Хотару, слабая и болезненная девочка, немногим младше меня.

 Сецуны здесь нет. Она вместе с Харукой сидит в зале, слушает. Меня оставили одну. Зато мне можно делать всё, что я захочу – впервые в жизни такая свобода, после того самого рокового дня, когда бесследно исчезли мои мама и названный папа, Эллина и Микель Фоукс, Король и Королева Королевства, вернее не всего, а только пяти его частей. Шестая – Иллюзион, где до сих пор царствуют принц Эндимион и принцесса Серенити с наместником Гелиосом, до сих пор автономна, и до сих пор конфликтует с нашим Королевством, хотя войной не ходит.

Снаружи доносятся звуки скрипки: жалостливая мелодия, от которой ноет сердце. Предпоследняя, её Мичиру сочинила сама. Я помню вчерашнюю репетицию Мичиру. Харука сегодня не выступает с Мичиру, он стал просто зрителем. Последняя мелодия будет исполнена вместе со специально приглашённой откуда-то группой «Три Звезды». Потом они уедут. Что за группа такая? Никогда о ней не слышала. Ничего, сейчас пойду посмотрю из-за кулис и узнаю.

Хорошо, что Мичиру не знает, кто я. Конечно, её несколько настораживает моя отметина на лбу – незаживший шрам от вживлявшегося ранее камешка, маленький и незаметный под волосами, в форме головки пантеры – традиция для принцесс – вживлять камешки-талисманы в форме головы того животного, которое является их покровителем. Я знала когда-то девочку со шрамом в виде головки волка и девчушку со шрамом в виде мышиной мордочки. Мне об этом рассказали месяц назад двое юношей с волнистыми волосами, приходившие в наш пансион и, якобы, искавшие свою сестру. На сомом деле это были посланники Королевства Снов, и они пришли, чтобы пробудить меня…

Но, повторяю, моя сестра абсолютно не в курсе всего этого, впрочем, как и все остальные люди, а Мичиру вчера здорово испугалась. Ну шрам, ну странной формы…  Но ведь это ничего не значит? Просто я вчера случайно откинула волосы, когда сняла ленту с головы – она закрывала аквамариновые пряди. Две волнистые аквамариновые пряди среди чёрных густых и прямых волос. Это уродство, с ним ничего не поделаешь. И глаза у меня странного цвета – аквамаринового, как волосы у Мичиру. Похоже, именно поэтому она признала моё с ней родство. Мичиру очень перепугалась, увидев эту отметину – она испуганно взглянула на меня и спросила «Ты – воин?». А потом, когда успокоилась, рассказала мне о Воинах в Матросках, которых в великом множестве развелось в Японии.

У нас их тоже много – это всё герои Снов: Водный, Огненный, Земной… Есть даже Валькирии и Вампиры, есть воины-двойники, ожившие картинки, копии земных, есть странные воины – с далёких звёзд и планет, вроде Sailor Альдебарана. Есть воины цвета: Золотой, Серебряный, Синий, Бронзовый, Чёрный…

Вот только они совсем не похожи на своих собратьев Земли. И живут они разрозненно: в графстве Крылатого Народа – Валькирии, в Подземном Королевстве, где живут подобные сказочным гномам существа и чёрные эльфы – двойники. В Эльфийском селении Мариантиль – воины цвета, в подводном городе-наместничестве Буароллосотонерлентия (сразу не выговоришь) – воины стихий, в королевстве, где живут люди и подобные им – Вампиры. Воины созвездий так и признали власти династии Серых, они перешли в Иллюзион. И всегда они воюют между собой, впрочем, как и тут: на Земле воины тоже сражаются за власть.

Ну, ладно, сидеть я тут не хочу, потому пойду к сцене, погляжу из-за кулис. Ого! Да вы только посмотрите, какие мальчики! Видимо не даром Харука так насупился, когда узнал о том, что последнюю песню Мичиру будет играть не одна. Ревнует, понятное дело. А мальчики-то ничего: с длинными волосами: высокий, видимо ботаник, играет на гитаре и поёт – с коричневыми волосами, у него хвост длиннее всех, но он и выше всех. Средний, брюнет, самый наглый, почти впритык к Мичиру стоит, тоже гитарист, и к тому же солист. И глаза жгучие, чёрные. «Очи чёрные, очи страстные…» - это пела у нас девочка из России, Сашей звать, приехала неделю назад. Её забрали наши сёстры, когда были с миссией в этой стране. У Саши сложный порок сердца, который можно исправить только в Парижской клинике, её и привезли сюда ещё с пятерыми «счастливчиками». Она очень красиво поёт, у неё талант, жаль будет, если она умрёт, но именно при такой болезни, как у неё, выживают лишь единицы. Видимо, и деньги пойдут ей на операцию, она ровно через пять дней. Сашу сегодня увезли в больницу, должны были вчера, но она упросила оставить её на день – хотела попрощаться со мной. Тогда она и пела эту песню, я её поняла, русский немного знаю, эта песня мне понравилась, сейчас она великолепно подходит под описание этого парня.

Чуть ближе ко мне, над синтезатором склонился совсем ещё юный паренёк – с белыми волосами, самый маленький из троицы, у него чарующие зелёные глаза, отливающие, правда, голубизной. Симпатичный, самый красивый из всех, даже Харуку обойдёт. Вот только маленький, почти с меня. А голос у него самый приятный.

А как здорово играют, глаза закрыли. Первый раз вижу, чтобы так играли! А Мичиру-то! Красавица. В длинном вечернем платье синего цвета, внизу на подоле как бы бушуют волны – так разрисована ткань. И она откровенно флиртует с чёрненьким! Правда, не переставая играть. И мелодия у них похожа на звёздный ветер. Мне мама рассказывала о его красоте, а один раз я и сама видела его, но тогда я была малышкой.

Мелодия кончилась, мне надо опять возвращаться в гримёрную к сестре. Упс! Опоздала. Ладно, буду смотреть дальше: путь к отступлению мне закрыли многочисленные поклонники Мичиру.

 - Ты здесь? Я думала, ты не захочешь выходить, – удивилась Мичиру, увидев меня здесь. – Давай руку, иначе потеряешься.

 И тут же выпустила мою руку, поспешно улыбнувшись, расписалась на крышечке диска припасённым маркером, ей вручили огромный букет лилий.

 - Мисс Кайю, вы просто великолепны!

 - Какой талант!

 - Это было очаровательно! Великолепно!

 - Bravissimo! – похоже, среди её поклонников нашлись и итальянцы. А! Это итальянский посол во Франции, тогда ясно. Здесь же всё сплошь правительственные чины. Ну и ну! Цветов в руках Мичиру всё прибавлялось.

 - Это и есть твоя сводная сестра, мисс Кайю? – проговорил тот самый чёрненький юноша, только что появившийся за кулисами. Мичиру гордо кивнула. Неизвестно как рядом с ней оказался Харука, он сурово сдвинул брови – похоже, этот парень ему не нравится.

 - Не горячись, Харука, я только взгляну на неё.

 - ААААААААА! – он схватил меня на руки и изрядно встряхнул. В голове сразу всё спуталось.

 - Сейя! – кто-то вырывает меня из его рук. Кто именно, я не вижу. Я уже закрыла глаза и не вижу абсолютно ничего. Ещё раз меня встряхнут и меня просто стошнит. Всё что я поняла, так то, что чернявого зовут Сейя.

 - Сейя, прекрати! Милая девочка, так похожа на вас.

Чё вы врёте? Я на неё совсем не похожа! И отпустите же меня на пол! Ну вот, меня уже передают из рук в руки, как куклу.

 -  Ну, хватит, – уже сердито говорит Мичиру, отнимая меня у какого-то очередного своего поклонника.

Мне кажется, что они решили разорвать меня на сувениры, как сводную сестру Мичиру. Пусть рвут её, это она звезда. Прямо представляю себе: «Правая рука известной скрипачки!» или «Правое ухо сводной сестры Мичиру Кайю!»

 - Да, Эмили моя сестра, – я открываю глаза, наконец-то почувствовав под ногами твёрдый пол. Харука держит меня за руку с одной стороны, Мичиру с другой. У Мичиру одна рука полностью занята букетами и мягкими игрушками, она едва удерживает их. Харука выпустил меня, принимая у девушки половину ноши. Иначе Мичиру просто утонет в цветах. Едва она отдала эти цветы, её тут же задаривают другими. – Но это не значит, что её можно так теребить. Хару, отведи её в гримёрку, я сейчас приду. – Блондин пожимает плечами и снова берёт меня за руку. В другой руке у него цветы и игрушки. Мичиру остаётся раздавать автографы.

 

В гримёрной Харука устало сел в кресло.

 - Кошмар. Я и не думал, что это опекунство произведёт столько шума.

 - Будет ещё больше, – в гримёрной появляется Сецуна, в руках у неё моя сумка. – Там внизу толпа журналистов. Так что, если хотите выбраться – поспешите.

Она кидает Харуке ключи от машины. Тот ловит их и выходит. Они взяли напрокат спортивную машину – красную, с двумя выхлопами, марки Mitsubishi. Вчера Харука решил прокатить меня, уже после того, как мы приехали в гостиницу. Харука говорил, что любит ездить на быстрых машинах, особенно ночью. И он вчера взял меня с собой. Больше никогда с ним не поеду! Носиться на бешенной скорости по самым оживлённым улицам города в машине без крыши – псих, вот его вечный диагноз!

 - А тебе стоит переодеться! – Сецуна достаёт из моей сумки заботливо упакованное зелёное платьице на бретелях. Мичиру решила, что мне пора расстаться с платьем воспитанницы. А кроме старых потёртых шорт, сделанных самостоятельно из джинсов, и красной майки у меня нет больше ничего подходящего. Поэтому они вчера затащили меня в бутик. Заставили перемерить сотню платьев. Купили всё-таки это зелёное, с оборками на талии, ещё шёлковое чёрное, узкое, не знаю, для чего. Кроме того, две юбки из джинсовой материи, пару блузок, футболку, новые туфли – кроме старых рокерских ботинок я больше ничего не носила, и всякую мелочь. К тому же купили очень красивую материю на кимоно – Мичиру сказала, это обязательно.

 - Одевайся.

 - Может не надо?

 - Надо. – Я вздохнула и начала стаскивать с себя тёмно-голубое платьице с белым воротником.

К тому времени в гримёрную комнату уже вернулась Мичиру. Её руки полны цветов и мягких игрушек. Следом за ней идут парни из группы и одна из наших сестёр, прибывших сюда, чтобы забрать деньги. Хорошо, что я успела переодеться. Сецуна вышла, оставив мою сумку мне. По моей горячей просьбе, они не стали выкидывать это платье – я складываю его и убираю в самый низ, туда, где хранится ещё одно платьице, о котором никто не знает – Платье Целомудренности Принцессы, длинное и белое, которое мне необходимо носить до Коронования. Там же, завёрнутые в платок, лежат четыре Предмета – Кортик, мой Медальон, Гребень и Жезл. Всё это отдала мне мама, за день, до их исчезновения. Она как будто знала… И всё это время я таскала их с собой, не зная их настоящей ценности для меня, вернее не помня…

 - Привет, ты – Эмили? Меня зовут Ятен. – передо мной на корточки присел юноша с белыми волосами. Красавчик. Ятен дружески протягивает мне руку.

Пожать или нет? С некоторой осторожностью я пожимаю его руку, он улыбается. Ко мне подходит сестра Флорентина – девушка с карими глазами и вечно грустным лицом. Она улыбается, целует меня на прощание, благословляет и уходит. В руках у неё огромный пакет с мягкими игрушками, которые Мичиру решила отдать в пансион и конверт с деньгами. Я знаю, её отвезут на нашем автобусе – нас возили на нём, когда надо было ехать в Собор Парижской Богоматери (Notr’dam de Pari).

 - Ну, собралась? Идём. – Мичиру берёт меня за руку.

Прощай, Париж. Завтра утром я буду уже в Стране Четырёх Тысяч Островов.

 

***

Вот уже около месяца я живу вместе со своей сестрой, её парнем… то есть, девушкой – Харука оказалась девушкой, хотя, надо сказать, очень красивой и очень похожей на юношу, с их приемной дочерью Хотару, странной, не улыбающейся девочкой и Сецуной, второй «мамой» Хотару, она постоянно куда-то пропадает. Странная семейка: три девушки и две девочки. Даже страшно как-то.

Хотя, вообще-то, ни Харука, ни вечно молчащая Сецуна меня не обижают. Харука наоборот относится ко мне как к младшей сестре, даже не ругает, если что-нибудь натворю.

А о том, что Харука девушка, я узнала совсем случайно: просто как-то мы с Хотару дрались на подушках и предложили Харуке присоединиться к нам, когда она пришла с тренировок. Она согласилась. Правда играла не честно: постоянно хватала сзади за плечи и заставляла упасть на кровать, потом начинала щекотать, пока мы не переставали её атаковать. Мы даже разогнуться не могли от хохота. И, заигравшись, она не рассчитала: она попыталась уронить меня, я покачнулась, и мы упали обе. Я упала прямо на неё. Надо сказать, что, когда я узнала её секрет, я сперва очень испугалась…

Я помню, как она покраснела. И, не сказав не слова, ушла. Правда, спустя несколько дней она снова стала прежней, правда потом отозвала меня и сказала всего одно слово «Прости».

 - За что? – я была удивлена.

 - За то, что не сказала тебе раньше.

Надо сказать, я видела многих девушек, похожих на юношей – в нашем Королевства многие девушки, чтобы получить место в Городской Гвардии стригли волосы и уходили в войско. Они служили наравне с мужчинами – их не гнали, никто их не презирал.

 - Всё в порядке, – она улыбнулась и кивнула. Больше она не пыталась изображать мужчину, по крайней мере, дома. Мичиру сперва удивлялась такой перемене в настроении и поведении подруги, но потом и она привыкла.

 С Хотти мы подружились, но не сразу. Хотару сперва сторонилась меня, впрочем, как и я её, но вскоре мы как-то сблизились и подружились. Она вообще-то очень хорошая, но немного странная: иногда впадает в транс, говорит какие-то непонятные вещи, ещё она может исцелять одним прикосновением. Странно, хотя… в нашем Королевстве было и не такое.

Мичиру постоянно пропадает на своих гастролях и выставках – я и не знала, что она ещё и художник. Харука тоже редко бывает дома, хотя чаще чем Мичиру – у неё свои заботы: тренировки, спортзал, соревнования…

Сецуна, как она мне сама объяснила, работает где-то в институте, она доктор биологических наук, у неё постоянные командировки, поэтому она часто исчезает на несколько дней. Почти постоянно я остаюсь с Хотару. Мы почти весь день одни дома, правда, иногда к нам заходят гости – подруга Хотару, Чиби-Уса со своей старшей кузиной Усаги. Обе они такие забавные! А потом меня устроят в школу, я буду учиться вместе с Хотару, в одном классе.

Вроде бы всё шло спокойно… пока мой долг не потребовал от меня срочных действий.

За то время, пока я живу здесь, я уже пять раз встречалась с демонами и здешними воинами, один раз я даже успела поговорить с ними, к счастью, тогда я была просто Эмили. Три раза я замечала активность странных существ, как и любой на моём месте, я хватала Жезл, Платье Целомудренности и бежала туда, где я нужна была. Я ведь тоже воин, правда, не Земной. Я – Серебряный Воин, на Земле моё имя – Sailor Geo, я – дитя земли и снега, хозяйка и повелитель всех живых существ, кроме людей, в этом мире и в нашем Королевстве. У меня даже костюм не такой, как у Земных: Платье Целомудренности заменяет мне Sailor Фуку, правда у него есть серебряная матроска и серебристый бант, в нём не так удобно, но и не так опасно, как в костюмах воинов. Сзади у Платья тоже есть бант, только от пояса, тоже серебристого цвета. Вообще-то платье у меня с длинными рукавами, а само оно почти до самых пят, внизу оно широкое, рукава тоже широкие. Вместо туфелек я ношу полусапожки из мягкой ткани, того же цвета, что и банты. Поскольку магия у Платья не такая уж и сильная, и меня могут узнать – я ношу золотую полумаску, моё оружие – Серебряное Копьё, в его наконечнике есть маленькая доля мифрила. Этим копьём с лёгкостью можно пронзить любой доспех, уничтожить настоящего Вампира и поразить воина даже во время его атаки, причём он не сможет защититься. Правда, против воинов я не иду. Чтобы меня не узнали, я прячу волосы, зацепляя их Гребнем Ундины – артефактом, стоящим на втором месте по значимости после легендарных Талисманов и Святого Грааля! Я никогда не опускаюсь на землю, я всегда появляюсь верхом на одном из моих помощников: на Василиске – полуящере, полупетухе. Мне его Король подарил. Он ручной и добрый, правда, если кто-то взглянет ему в глаза – умирает на месте, и дыхание его смертельно. Но я специально на половину закрываю ему глаза – и он безопасен, а уздечка позволяет смягчить его дыхание. Микель Фоукс вообще очень любил всякую живность, особенно страшную. Если же у Василиска слишком мало сил – я пересаживаюсь на гигантскую полярную сову, последний подарок Королевы. Два раза я сражалась бок о бок с воинами, они не приняли меня как равную, но и не гнали как чужую, тем более, что моя помощь была им нужна. И лишь один раз я встретилась лицом к лицу с Эндимионом. Он узнал меня, а я его, несмотря на то, что здесь его звали Tuxedo Mask. И он открыл воинам, кто я такая. Он открыл на меня охоту, теперь, едва я появляюсь там, где воины, иннеры пытаются меня поджарить. Я достаточно быстро разобралась, кто – Иннеры, а кто – Аутеры: воины, чьи планеты ближе к солнцу, зовутся внутренними воинами, воины, чьи планеты дальше, начиная от Сатурна – внешними. В отличие от внутренних, Аутеры, напротив, не обращают на меня внимания, они молча уходят, даже не взглянув на меня. Только Серенити, или Sailor Moon, ни разу не видевшая меня в Королевства (она там попросту не была) пыталась за меня заступиться, только они её не послушали…

К сожалению, не они одни пытаются уничтожить меня. Последний, пятый раз, я встретилась со слугами своего Регента: Тёмный Лорд, Паучья Королева, Инкогнито, Рыжая Ведьма, она же Леди Dark, и её такая же рыжая служанка Диана – дочь Мариантиль, бывшая эльфийка, которой на половину отрезали уши. За предательство. Свои же, эльфы, скажу больше, собственный дед. Тем не менее, она прекрасно слышит. И не оставляет попыток убить меня, а заодно и всех остальных – им-то всё равно, кого убивать.

 

А сегодня я осталась дома вдвоём с Харукой. Сецуна сказала, что ей необходимо свозить Хотару к врачу в соседний город, она уехала, опять на неделю. Мичиру вылетела в  трёхнедельное турне по городам Йокохама – Кобе – Осака – Нагасаки, у неё очередные гастроли. Дома делать нечего, хотя…

 - Проклятье! – из кухни доносится грохот и ругань. Похоже, опять у гонщицы что-то не заладилось. Вздохнув, иду помогать – что-что, а готовить я умею. Два года работала у Регента прислугой.

В кухне погром, как будто Ледовое Побоище или Куликовская Битва прошли здесь секунду назад.

 - Помочь? – спрашиваю я и тут же хватаюсь за тряпку – на полу разбитые яйца, рассыпанные зёрна кофе и крупа. В раковине – гора посуды, половина перебита.

 - Прости, я не очень-то хорошая хозяйка, – вздыхает блондинка. Всё-таки она забавная и добрая.

 - Ничего страшного. Москва не сразу строилась, – ободряю я девушку, вспомнив известную поговорку из России – спасибо Саше, она очень много помогла мне узнать за неделю. А за год я успела выучить сотню рецептов и не раз помогала на кухне сёстрам, работая поварёнком. – Значит так: сперва попробуем что-нибудь простое.

Как только пол вытерт и посуда помыта, я достаю с полки поваренную книгу – благо, тут она есть. Бегло просматриваю – «слишком сложная», - пронеслось в голове; ухожу, возвращаясь со своей тетрадкой – мои личные записи, где есть немало прекрасных рецептов.

«Гренки с яйцом», «Оладьи на скорую руку», чай «Тропик»…

 - Ты, что, собираешься это делать сейчас?

 - А что? Живо ставь чайник на плиту, разогревай сковородку, будем учиться, – она смущённо краснеет.

 - А у меня получится?

 - Никуда не денешься.

Полчаса спустя уже сидим за столом. Теперь уже моя очередь восхищаться: Харука – мастер сервировки. За несколько минут стол был накрыт так, словно мы находились в дорогом ресторане.

 - А говоришь, плохая домохозяйка!

 - Просто, я…

 - Не умеешь готовить? – Харука кивает и грустно вздыхает, глядя, как я раскладываю еду по тарелкам. – Не страшно. Всему можно научиться. Ешь, а то остынет.

Она нехотя проглатывает несколько кусков, ей всё ещё неловко, но спустя секунду начинает уплетать за обе щеки с большим аппетитом. Через десять минут её тарелка уже пуста.

 - Понравилось? – она кивает. И смотрит на меня серыми глазами. Не знаю, почему, но от её взгляда хочется бежать подальше.

 - Жаль, что я ничего не могу сделать.

 - Ничего? Мы же вместе готовили, – её глаза светлеют, она благодарно улыбается краем губ, но её взгляд по-прежнему пугает меня. Мне неловко говорить ей об этом. Но, похоже, она всё понимает и без слов. Она отводит взгляд. Потом встаёт из-за стола и идёт мыть посуду. К тому времени моя тарелка тоже пустеет – я ем намного медленнее, всё никак не могу справиться с палочками. Я пытаюсь помочь ей помыть посуду, но здесь она тоже справляется сама. Ничего не поделаешь. Я делаю холодный чай «Тропик». Закончив, она снова садится к столу, пить чай.

 - А кто готовит, когда все остальные дома?

 - Мичиру или Сецуна. По очереди, – равнодушно пожимает плечами она.

Я молчу, глядя в свою чашку. Изредка смотрю на неё. Она тоже молчит, смотрит в окно, допивая чай.

 - Ты боишься меня? – спрашивает она внезапно. Я вздрагиваю от этих слов и продолжаю молчать. – Вижу, что боишься. Только зря. Я ничего плохого тебе не сделаю. Я пытаюсь подружиться с тобой.

 - Я знаю, – она вздыхает.

 - Тебе противно видеть НАС вдвоём? – её голос холоден и равнодушен, глаза всё также стремлены куда-то вдаль.

 - Нет, – я пытаюсь взглянуть на неё. Харука снова поворачивается ко мне. Я замираю. Её глаза наполнены слезами, хотя она не плачет.

 - Тогда что тебя пугает?

 - Не знаю. От тебя исходит угроза, неясная угроза, что-то, что я не могу уловить и объяснить словами, я подсознательно чувствую это. То же самое я чувствую, когда вижу взгляд Мамору, Сейи, Тайки, – она вздыхает и встаёт из-за стола.

 - Ясно.

 - Ты обиделась?

 - Нет, не на что, – она пожимает плечами. И снова оборачивается ко мне. – Ты уже весь дом видела?

 - Только комнату Хотти, свою комнату, гостиную, кухню, ванную. – я перечисляю, загибая пальцы.  – А что есть и ещё комнаты?

 - Три комнаты в нашем с Мичи распоряжении, комната Сецуны, бассейн, спортзал, музыкальный салон, подземный гараж…

Я только раскрыв рот слушаю её. Столько комнат – это слишком. Наверное, поэтому они захотели, чтобы их подруга жила вместе с ними, помогая воспитывать приёмную дочь. По той же причине, наверное, они решили забрать меня к себе.

 - Хочешь, покажу?

 - Хочу, – она берёт меня за руку, ведёт на второй этаж. Сразу же возле лестницы первая комната, не считая обязательной на каждом этаже ванной, – комната Сецуны.

Комната тёмная, почти такая же, как и у Хотти. Только у Хотару вся комната заполнена светильниками, а здесь их почти нет. Зато есть огромное, от пола до потолка, окно, задёрнутое сейчас тяжёлой шторой. Харука привычным движением отдёргивает тяжёлую ткань. В комнату врывается свет, осветив пространство комнатки. Здесь стоит кровать, письменный стол, музыкальный центр. Всё остальное пространство занимают книжные шкафы, полностью заполненные книгами разного формата и толщины, любовно расставленные по цвету корешков и высоте. Бельевой шкаф небольшой, он поместился рядом с кроватью. С другой её стороны – туалетный столик. На письменном столе – компьютер и микроскоп. На окне висят кашпо, над столом полка-лесенка, на стенах, почти под самым потолком, на полочках – ползучие растения в горшках, их стебли тянутся от стенки к стенке, поддерживаемые маленькими железными крючками, вбитыми в стену. В кашпо тоже цветы, только другие, больше похожие на лианы, их стебли кончаются ярко-синими небольшими цветками, стебли тянутся вниз. На полке-лесенке тоже цветы, только на нижней – аудиокассеты, но какие: «Лечение Музыкой по методике Рушеля Блаво» (и сюда добрался!), «Мировая сокровищница музыкальной классики», «Песни народов мира», «Собрание итальянской классики», «Классика гитары», «Колокольные звоны» (привезена из России). Огромное окно оказывается стеклянными дверьми на балкон – балкон тоже уставлен горшками с цветами. У одной створки стоит огромная кадка с пальмой.

 - Сколько цветов!

 - Сецуна – биолог.

 - Я знаю.

Следующая комната – комната Мичиру. Она очень отличалась от комнат, виденных мною раньше. Во-первых, эта комната была невероятно светлой. Комната была целиком выдержана в аквамариновом и нежно-голубом тонах: обои на стенах, тюлевые занавески на окнах, постельное бельё, обивка кресел… Разве что подвесные шкафчики, шкаф для одежды и письменный стол были из одного гарнитура, из светло-песочного дерева. Но и эти несоответствия прекрасно гармонировали с атмосферой комнаты в целом. В комнате, кроме перечисленных вещей, то есть кровати и гарнитура, были ещё парочка кресел, мягкий «песочный» ковёр на полу, несколько картин, висевших на стенах. Во-вторых, комната сияла чистотой, было видно, что девушка постоянно наводит здесь порядок. Ну, и, в-третьих, почти вся полка, висевшая над кроватью, сама кровать, угол возле окна были заложены мягкими игрушками, которые Мичиру постоянно вручали после концертов поклонники, кстати, Харука в их числе. В этой комнате тоже есть дверь на балкон, она сейчас открыта и ветер колышет занавески.

 - Красиво.

 - Нравится?

 - Очень. – Харука чуть улыбнулась. Она подошла к кровати, поправила одеяло, взяла в руки плюшевого тюленя и задумчиво повертела его в руках. Потом, резко развернувшись, кинула его мне.

Я еле успела его поймать. Тюлень был странного сиреневого цвета с чёрными глазками-пуговками. Харука улыбнулась и кинула мне ещё парочку игрушек с кровати Мичиру.

 - Зачем? Мичиру будет ругать.

 - Нет. У неё их много, так что можешь эти взять себе.

 - Нет.

 - Как хочешь. – Харука взяла из моих рук протянутые игрушки, кинула их на кровать и повела меня дальше. Следующая комната была её.

Первое, что я увидела – страшный кавардак в её комнате. Харука только виновато улыбнулась.

 - Я не люблю убираться в комнате.

Это и так было понятно. За вещами она не очень-то следила: пульт от телевизора, книги, какие-то документы, одежда – всё валялось где попало.

Обоев на стенах не было, стены были выкрашены в золотой цвет, а сверху на краску нанесены затейливые узоры голубой несмываемой тушью. Большее пространство стен было занято картинами Мичиру, тем не менее, комната от этого хуже не выглядела. Оставалось ещё много свободного места, например над столом, куда был помещён шкафчик, заставленный всевозможными кубками, заложенный коробочками или подушками с медалями и грамотами. Это были единственные вещи, которые содержались в строгом порядке. А на стенке перед диваном помещался широкоэкранный плазменный телевизор. Сам диван был жёстким, угловым, с несколькими подушками, покрыт тёплым пледом. Узор пледа состоял из чередующихся голубых и золотых квадратов. У дивана расположился восточный столик на коротких ножках, рядом с которым были брошены восточные подушки различных форм и расцветок. В углу у окна стоял рабочий стол с компьютером. Почти у самой двери – узкий шкаф для одежды, небольшой, но вместительный, хотя большого количества одежды девушка не держала. Окно было завешено тяжёлыми шторами золотистого шёлка. Сам подоконник был очень широким и удобным.

 - Ты спишь на угловом диване?

 - Нет, – она указала на пол. На полу лежало что-то среднее между спальным мешком и пуховым одеялом. Удивительно! Несмотря на его величину, я не сразу обратила на него внимание – мне показалось, просто ком грязной одежды.

 - Что это?

 - Футон. Я сплю на полу, или в другой спальне, – она встала на колени, складывая футон, потом выдвинула из-под дивана ящик для белья, затолкала туда свою постель и снова задвинула его.

 - А почему?

 - Привычка. – Харука пожала плечами и села на диван. – Садись.

 - А третья комната?

 - Ты хочешь её видеть? – она скептически подняла бровь.

 - А что?

Она взяла меня за руку и настойчиво потянула, прося меня сесть рядом. Пришлось повиноваться. Несколько минут длилось молчание. Харука сидела, запустив пальцы в волосы. Я молча ждала. Наконец, она не выдержала.

 - Ты так и не поняла, кто мы?

 - Кто? – мои брови тупо ползут вверх.

Она вздохнула, покачала головой и взяла с восточного столика фотографию в рамке. Молча, она протянула её мне. На фотографии, видимо сделанной весной, были изображены моя сестра и Харука. Они расположились среди цветущей поляны, прямо под цветущими вишнями. Харука сидела, прислоняясь к стволу, обнимая Мичиру за талию. Моя сестра, поджав ноги, опиралась спиной о плечо Харуки. Её голова была запрокинута назад. Их глаза были закрыты, сами они, казалось, растворились в поцелуе. Вдвоём они смотрелись очень мило.

Я вам завидую. У вас, в вашем мире, даже среди жестокости и зла можно любить кого-то. В нашем Королевстве эти чувства не известны и не нужны никому. Я совсем не умею любить. Я не знаю, что это такое, а ведь когда-то…

 - Красиво. Ну и что ты хотела этим сказать?

 - Мы – лесбиянки.

 - И что?

 - Тебе всё равно? – я улыбнулась – приходится хотя бы иногда изображать на своих губах то, что они называют «улыбкой», иначе считают, что я ненормальная и на уме у меня одни гадости.

Дурочка, какая ты забавная!

 - Абсолютно. Вы такие же люди, как и все остальные, ничем от них не отличаетесь. Разве что вы счастливы. И я не понимаю, почему мне должно быть противно.

 - Спасибо. – Харука улыбнулась открыто, без грусти, которая постоянно сквозила в её взгляде с того момента, как я узнала, что она девушка и что моя сестрёнка её любит. Она снова взяла меня за руку.

 - Пойдём, покажу третью комнату.

Эту комнату Харука открывала ключом. Она единственная из всех держалась запертой. Внутри комната была полностью выполнена в красном цвете: красная драпировка на стенах, двуспальная кровать под пологом, красного дерева, спинка сделана в виде обитого бархатом сердца. По обеим сторонам кровати тумбочки, тоже красного дерева. В этой комнате был камин, возле него два римских кресла, тоже красного цвета, только ножки в виде львиных лап позолоченные. По обеим сторонам от камина украшения: справа – ваза династии Мин (историю искусства я знаю прекрасно) с цветами, слева – золотая статуэтка изогнувшегося Китайского  дракона. На камине, тумбочках и возле стен на полу стояли свечи. На камине – тройной подсвечник. На тумбочках – одинарные. На полу – большие свечи без подсвечников. Здесь в этой комнате была своя ванная комната, в стиле модерн, чёрное дерево с золотом. Дверь в неё, чуть приоткрытая, скрывалась прозрачной шторой из красного шёлка, она находилась по одну сторону от кровати. С другой стороны кровати, чуть подальше тумбочки, было окно, завешенное тяжёлыми шторами красного цвета. Красные пуфики стояли в углу вокруг небольшого восточного столика. Столешница выложена золотыми и красными пластинами, мозаика, изображавшая три золотых иероглифа на красном фоне: «Вечная любовь» и «Пион», китайский символ страсти, если я правильно истолковала написанное. На столике – книги, маленькие свечи с ароматом роз и ваза с белыми розами.

 - Здорово. А почему она заперта?

 - Это наша с Мичиру комната, она только для нас двоих, для минут уединения – с тихой грустью проговорила Харука.

 - А кровать одна на двоих? – Харука покраснела и нехотя кивнула. Мне было смешно видеть такого взрослого человека смущенным.

 - А всё остальное?

 - То есть?

 - Бассейн, спортзал?

 - Всё внизу, на первом этаже, тоже всё общее.

 

Бассейн и спортзал Харука показала мне мельком. К ним вела одна дверь, рядом с дверью на кухню. Там был коридорчик, ведущий ещё к двум дверям: за первой был бассейн, широкий, крытый, одну стену этой огромной комнаты занимали окна во всю стену. У остальных трёх стен окна были только вверху. В углах и вдоль одной из глухих стен, там, где пространство пола было чуть побольше, стояли кадки с пальмами. Возле самого бассейна рядом стояло два шезлонга. Чуть подальше – ещё один. Возле двери была вешалка с полотенцами, рядом дверь в душевую. С другой стороны ещё одна дверь – за ней лестница вниз. Харука повела меня по ней. Лестница кончалась выходом в спортзал. Здесь окон не было, все стены занимали зеркала. Всё пространство: беговые дорожки, велотренажёры, маты, тренажёр со штангой, тренажёр для накачивания бицепсов (точно не знаю как его называют, но что именно для этого – смотрела по телевизору), гантели, кольца, конь, шведская стенка, перекладина. Чего тут только не было! Харука уверено подошла к перекладине: раз, два, три,… десять,… пятнадцать,… тридцать пять,… пятьдесят! Она спокойно подтянулась на руках ровно пятьдесят раз, потом села на неё, сделала кувырок, повисела вниз головой и спрыгнула на пол.

 - Вау! – только и вырвалось у меня.

 - Тоже считала меня слабой? – усмехнулась она, поднимаясь по лестнице. Больше она задерживаться здесь не собиралась. – Пойдём, покажу тебе музыкальный салон.

Харука отвела меня во вторую дверь в коридорчике. Она вела в огромный светлый зал с высоким потолком и огромными стрельчатыми окнами. И как вообще всё это поместилось в маленьком, на вид, двухэтажном домике? Посреди зала стоял огромный чёрный рояль, его бока блестели, хорошо отполированные, когда солнечные лучи скользили по чёрному дереву. У самой стены расположилось четыре кресла, на вид мягкие и удобные. Чуть подальше, с другой стороны рояля пространство было заставлено шкафами, столом и мольбертом, на столе – палитра с красками, какие-то баночки, большие и маленькие кисти, коробочка с грифелями, кусочки угля, мелки пастель. Две стены были завешаны картинами, оставшиеся две – разрисованы фресками, как и потолок, впрочем. Я осторожно вступила в зал вслед за Харукой. И застыла почти у самого входа, взглянув вниз. Пол был выложен мозаикой из тонких плиточек, причудливый рисунок начинался от рояля и тянулся к стенам. Солнечные лучи, попавшие в застеклённые окна, давали разноцветные блики на полу, делая и без того причудливый рисунок ещё более загадочным и фантастическим. И всё это сливалось с музыкой, лившейся в полной тишине – Харука играла какую-то знакомую мелодию, я слышала её когда-то, но когда – не помню. Я стояла очень долго, переводила взгляд с одного узора на полу на другой – на стенах, и обратно. Я никак не могла понять, почему блики цветные, стояла и заворожено смотрела на пол, не замечая, что музыка кончилась, смотрела, не отрываясь, пока Харука не тронула меня за плечо и не указала на окна.

 - Там витражи.

 - Как вам удалось всё это сделать? – я словно очнулась ото сна. Странное чувство. Волшебство? Сон? Что это? Не знаю, но так приятно…

 - Этот дом Мичи получила в наследство от родителей, всё это уже было здесь, – она уверенно подошла к одному из шкафов и открыла его.

Мичи? Она так называет Мичиру? Уже второй раз я слышу это имя. Звучит ласково, по-домашнему. Интересно, как же тогда её называет Мичиру?

В шкафу стоял футляр с огромной скрипкой… то есть виолончелью, как потом мне объяснила Мичиру, но тогда я этого не знала, три полки занимали аккуратно сложенные стопки нотных тетрадей, сборников и каких-то листков.

 - Это всё наши владения, – проговорила Харука.

 - Ты скучаешь без Мичиру?

Харука обернулась, долго смотрела мне в глаза и молчала. Я изо всех сил старалась удержать себя, чтобы не отвести глаза. Видимо, она почувствовала это и отвернулась, чтобы закрыть шкаф.

 - Харука…

 - Да?

 - Скажи, а вы давно живёте вместе с Мичиру? – она склонила голову. Я продолжала, больше не имея сил сдерживать в себе накопившиеся вопросы – Почему я не знала, что у меня есть сестра? Откуда это узнала она? Где она была всё это время? И… почему вы сразу не хотели говорить правду? Что здесь такого?

Она молчала, даже не повернувшись ко мне, мне показалось, она вздрогнула, когда я задала эти вопросы. Но они уже давно меня мучают, что же мне ещё делать? Харука молчала, я тоже. Это молчание длилось пять минут, десять, пятнадцать… Она обернулась, её глаза потемнели. Мне стало страшно, мне казалось, что Харука рассердилась, я думала, она ударит меня, я бросилась бежать прочь из этого зала, я чувствовала, что Харука смотрела мне вслед… и молчала.

 

***

Я знала, я была уверена, что всё так произойдёт!!!

Сегодняшний день и начинался не так, как должен был…

Сперва я повздорила с Харукой и Хотару, такого ещё не было, хотя Харука всё ещё держалась со мной холодно, после того, как я задала ей те вопросы. Но прошло уже две недели! И повздорили из-за чепухи! Она никогда раньше не обижалась, когда над ней подтрунивал кто-то из нашей «семейки», а сегодня… Какая муха её укусила? Она разозлилась, накричала и ушла на свою тренировку, оглушительно хлопнув дверью. Хорошо, что сестрёнка ещё не вернулась и не знает об этом…

А с Хотару история ещё глупее: не поделили книгу, и какую! «Руны»! Странные они какие-то.

Я упросила Сецуну отвести меня к храму Хикава. Я уже успела познакомиться с остальными девочками – это подруги моей сестры и всех остальных. В Храме я застала только Рей и Усаги: Рей – брюнетка с длинными волосами, её глаза тоже жгучие и чёрные, это внучка старого священнослужителя. А Усаги – светловолосая девушка с длинными хвостиками, её причёска напоминает заячьи ушки, правда, чрезмерной длины. Она забавная, они с Рей постоянно спорят: из-за комиксов, куска торта, уроков… Тем не менее до серьёзных ссор у них дело никогда не доходило – удивительно! Вот что значит – подруги!

Сецуна отвела меня к Храму, дорогу-то я знаю, но так хотелось выспросить у неё кое-что, пока мы ехали к храму – домик находится за городом, поэтому до Токио добираться приходится или на автобусе или на машине. Но и у Сецуны ничего выспросить не удалось: она молчала, как рыба, и всё время смотрела в окно, не поворачивая головы.

Ну и ладно!

Когда мы приехали, она отправилась к остановке метро – в свой Институт, а я – к Храму.

Девочки как всегда спорили, на этот раз ещё сильнее, чем обычно. О чём был спор, я так и не поняла – они замолчали и быстренько напялили улыбки, когда я пришла, попытались сменить тему. Странные они все, словно у них у всех какая-то тайна, которую они скрывают не только от меня, но и ото всех остальных людей, даже от родных: сколько раз видела, как испуганно замолкала Усаги, едва появлялся её брат – озорной и весёлый Шинго. Не раз я удивлялась поведению Рей и Ами, едва дедушка Рей или мама Ами (в зависимости от того, где они находились, у Рей или у Ами) заходили в комнату, они становились совсем другими, впрочем, при мне они вели себя абсолютно так же: скрытно и беспокойно, словно им хотелось поскорее отделаться от меня. А, может, мне это только казалось?

Посидев немного в Храме, я ушла – они заговорили о комиксах, о новых фильмах, о кумирах… Мне стало скучно. Куда интереснее с Ами – она рассказывает много нового, про всё, что вычитала из книг, или с Макко – она прекрасно готовит, и обещала мне открыть парочку кулинарных секретов. Минако вообще в городе не было – она отправилась в гости к отцу в Лондон, её отец – японский посол в Великобритании.

Я ушла в парк, одна, там, по крайней мере, можно было заняться своим делом: я захватила Кортик, Медальон, Жезл. Я всё ещё надеюсь, что ворота в другой мир откроются, правда, как мне говорили, лучше всего для этого идти на кладбище, но туда жуть как не хотелось. Правда, у меня была не полная экипировка, но Платье и Гребень можно с собой не таскать – они появятся, если я воспользуюсь Жезлом.

Хотелось плакать, как десятилетний ребёнок, просто плакать от одиночества, обид, потерь… Но я не умела или не хотела… Я не плакала, когда исчезли мои родители, хотя я смутно чувствовала, что я их больше не увижу, я ждала, что всё-таки наступит конец злоключениям и я снова встречусь с ними, отчим возьмёт меня на руки, а мать защекочет, как бывало всегда по утрам… Но прошла уже тысяча дней, каждое утро было похоже на предыдущее, и начиналось оно с пустоты…

Я не плакала, когда меня били на кухне Регента, когда заставляли работать, когда отняли у меня всё, что хоть немного напоминало о родителях…

Я не плакала, когда меня оставляли без обеда в приюте, когда расшибала себе колено или локоть в драке с воспитанницами пансиона, когда порола надзирательница…

Я не плакала, когда мне показали могилы отца, отчима и матери… Не плакала от боли, я давно к ней привыкла…

Не плакала никогда, я не умела плакать, потому что я не человек, я не умею плакать, любить, сострадать, ненавидеть…

А сейчас хотелось рыдать, бить кулаком о землю и кричать, кого-то проклиная… А я не могла. Глаза оставались сухими.

Если бы они были рядом… или хотя бы Мичиру, мне казалось, она меня понимает, она и сама потеряла родителей очень рано, когда ей было десять лет. Она должна понимать меня… А, может, мне это только казалось? Может, это был сон?

Я достала кортик, спрятанный далеко в глубокий карман старых джинсовых шорт, вынула его из ножен – он всё ещё был блеклым и, как я его ни чистила, не хотел блестеть – это означало, что в Королевстве сейчас снова идёт война. Медальон тоже был нем – золотистый лепесток яблони – символ нашего Королевства – он был для меня чем-то вроде передатчика. Снаружи – обычный золотой кулон, внутри которого хранились две фотографии: династии Серых и моей новой «семьи». Если кто-то пытался связаться со мной, он начинал теплеть и биться, как зверёк. Но уже который год он не подавал сигналов – значит, все воины моей команды, воины Цвета или Фантомы, либо погибли, либо отправились за Ворота – это хуже чем смерть, это путь в небытие.

Неужели я ждала напрасно? Значит связи с Тем миром больше нет? Но, тогда бы предметы исчезли: Гребень, Кортик и Платье не могут существовать без связи с Тем миром.

Значит я одна, единственная, оставшаяся в живых… И я должна выполнить какую-то миссию, иначе, зачем ещё нужна эта неисчезающая сила? Но я так не хочу! Я была готова сорвать медальон с шеи и зашвырнуть его в заросшее кувшинками озеро.

Только внезапно мой медальон задрожал, а через секунду я услышала крики. Я решительно бросилась на звук.

Тёмный Лорд искал меня, он снова сцепился с воинами, но на этот раз против него было всего трое: внутренняя Марс, внешняя Уранус и их общий лидер Sailor Moon. Против них были именно слуги Лорда: чёрный эльф верхом на ящере – они подчинялись только Лорду, и сам Арзалат Тёмный Лорд собственной персоной на своём вороном мустанге. Вдвоём они не только успешно противостоят воинам, но и теснят их.

Придётся помочь, хотя это опасно – воины попались самые неуравновешенные: если они не в духе, то ни Уранус, ни Марс не потерпят команд, они поступают, как хотят, себе на уме, переругиваются между собой и с Усаги, в данный момент тихой мышкой стоявшей в стороне. Того и гляди между Sailor-ами разразится маленькая бойня.

Хорошо, что я сижу в кустах и меня не замечают ни те, ни другие. Касаюсь губам головки пантеры – набалдашника жезла – моё Платье уже на мне, Копьё материализуется в руках. Я готова к бою.

Марс и Уранус уже метают громы и молнии, сейчас сцепятся. Арзалат гарцует на коне – ему всё равно, тем более, что воины всё сделают за него своим неумением работать в команде. Sailor Moon пытается атаковать – в ящера устремляется поток света, сотня стрел ей в ответ. Я бросаюсь вперёд.

 - Да осветятся Сны, да померкнет Ночь! – мой боевой клич.

Бешеный вихрь вращающегося копья останавливает полёт смертоносных стрел, они падают у моих ног. Где-то за моей спиной облегчённо вздыхает предводительница воинов.

 - Испугалась? – оборачиваюсь к ней я, когда последняя стрела падает к моим ногам. Она кивает и взвизгивает. Я резко поворачиваюсь, ящер выдыхает пламя, Sailor Moon отрывается от земли, я следом. Огонь на излёте успевает опалить край платья. Мы в безопасности, а вот внешний и внутренний воины – нет. Они вконец забыли о своём долге: обе сегодня не в духе, и, чего я и боялась, они уже дерутся между собой. Эльф направляет ящера к ним, с другой стороны к ним устремляется Арзалат, в его руках блестит кривая сабля, его мустанг скачет прямо на Марс. Арзалат словно издевается над ними: сидит в седле прямо, как на смотре, играет саблей, конь то переходит на аллюр, то на галоп, но не меняет своего направления. На меня Лорд даже не смотрит – ему до меня никакого дела, похоже, он сегодня в «хорошем» настроении и милостиво позволяет мне пожить ещё денёк. А вот у меня настроение паршивое.

 - Слеза утопленницы!

 - Поцелуй Серебряного Кристалла!

Почти одновременно наши атаки достигают врагов – Арзалат на миг ослеплён, но он в целости, а вот  ящер падает наземь. Но эльф проворнее, он спрыгивает и вот он уже в одном шаге от Уранус. Та оборачивается, но поздно.

 - Глубокое погружение! – Нептун, явившаяся из ниоткуда, становится на пути эльфа в самый последний момент – он уже бросил один из метательных ножей. Я видела, как коротко блеснуло в воздухе лезвие. В тот же миг эльфа сносит водная сфера, а Нептун, даже не вскрикнув, падает на руки Урануса и подбежавшей Sailor Moon.

Арзалат растворяется в тумане – сбегает гад, Марс мчится ко мне и заламывает мне руку – она всё ещё не забыла слов Эндимиона, будь он не ладен, а, значит, несмотря ни на что, я для неё враг. Так повелось: слово Принца – закон.

Копьё выпало из моей руки, её пронзает острая боль, а я всё не могу отвести взгляда от троих воинов. Костюм Нептун алеет на глазах, похоже, она ранена и ранена серьёзно, Уранус пытается зажать рану рукой, но кровь течёт сквозь пальцы, окрашивая её руки в красный цвет. Предводительница, похоже, плачет.

Уранус что-то шепчет и беспрестанно тормошит лежащую у неё на руках девушку. Та, похоже, без сознания. Марс, раскрыв от ужаса глаза и закрыв другой рукой рот, чтобы не кричать, смотрит на них, не шевелясь. Нептун не подаёт признаков жизни, я бы могла ей помочь, но вынуждена быть свидетелем. Уранус уже не шепчет, она кричит, дико, как раненый зверь:

 - Нет!!! Не умирай! Не оставляй меня!!! НЕПТУН!!!!!!

 - Ей нужна помощь, я смогу, только отпусти мою руку, – слышу я собственный голос, обращённый к внутренней воительнице. Она даже не смотрит на меня. Пальцы девушки разжимаются сами собой. Я бегу к раненой.

Так и есть, она ранена очень серьёзно – нож попал в самое сердце, кровь фонтаном льётся из раны. Нож валяется рядом – глупая внешняя Уранус зачем-то его вытащила – она сама обрекла свою подругу на гибель. Нептун уже бледнеет.

 - Видите, до чего доводят ваши споры! – кричу я на потупившихся воительниц, вставая на колени рядом с Нептун. Я настойчиво отнимаю руки Уранус от раны девушки – рана просто ужасна, кровь не просто течёт, а как бы струйками выплёскивается при каждом ударе. Я зажимаю руками рану – я знаю, что делать. Начинаю шептать древние слова друидов – наука врачевания зародилась у них, этой науке меня обучил Микель. Рана начинает затягиваться, медленно-медленно, не позволяя мне отнять руки даже на секунду, сначала сращиваются пробитые сосуды и ткани, потом затягивается кожа – иначе кровь пойдёт с новой силой и воина уже не спасти. Нептун без сознания, Уранус пытается привести её в чувство, но своими криками она только мешает мне. Я уже сбилась два раза, на третий всё будет кончено.

 - Заткнись! – кричу я, в растерянности Уранус замолкает. Похоже, с ней никто так не обращался. Зато теперь я могу сосредоточиться.

Рана всё уменьшается. Теперь можно отнять руку, кое-как одной рукой я отрываю полоску ткани от подола, туго перевязываю рану Нептун. Она всё ещё бледная – неужели она не выживет?

Уранус вопросительно смотрит на меня – Нептун не дышит, её руки холодны, как лёд. За моей спиной стоит Марс, я чувствую на себе её взгляд, полный недоверия. Где-то рядом всхлипывает Sailor Moon. Нащупываю на поясе ножны: Кортик прочно уложен в ножны, на шее у меня Медальон – все Предметы Власти, как их называют у нас в Королевстве, вкупе с Гребнем у меня, значит я на пике своей силы. Вынимаю Кортик, закатываю рукав. Привычным движением провожу лезвием по руке – воины испуганно зажмуриваются, Уранус сжала губы – похоже, её мутит от вида крови. Знала бы она, что будет дальше! Выдавливаю несколько алых капелек из ранки – одна за другой они падают на раскрытые губы Нептун. Она делает долгожданный вдох, её веки начинают дрожать. Она спасена.

 Ранка на моей руке затягивается сама собой. Я убираю Кортик и поднимаюсь с колен, я не знаю, как себя чувствует воительница теперь – мне кажется, узнай она, что она сейчас выпила, она бы предпочла умереть. Один вдох, другой, её щёки уже розовеют. Первый раз за всё прошедшее время я позволяю себе улыбнуться. Не потому, что это кому-нибудь нужно для того, чтобы ободриться и успокоиться, а потому, что сама хочу улыбнуться. Какой-то смутный порыв нежности – я провожу рукой по волосам всё ещё лежащей на руках Уранус воительницы. Она так напоминает мне кого-то…

Мичиру?

 - Нептун, зачем ты это сделала? – из глаз златовласой внешней бегут слёзы, она обнимает девушку, пряча лицо у той на груди.

Да ты, оказывается, стесняешься? Ничего, этих слёз не стыдятся.

Нептун открывает глаза – она всё ещё слаба, но пытается улыбнуться.

 - Ты в порядке? – спрашиваю я у этой девушки. Нептун растерянно кивает и благодарно смотрит мне в глаза. Я наклоняюсь к ней.

От неё пахнет садовыми цветами и ароматом моря… Духи Мичиру? И глаза её такие же глубоко-синие, как океан, как ЕЁ глаза… Но Мичиру же сейчас в Нагасаки. Или нет? Неужели это сестрёнка?

 - Не снимай повязку в течение пяти часов – заклятье ещё не кончилось.

Я поднимаюсь, оглядываюсь – Марс и Sailor Moon заняты тем, что дружески тормошат раненую. Пока они про меня забыли – пора сматываться. Вновь вынимаю жезл, касаюсь его набалдашника губами – неприятное ощущение по всему телу. Сколько живу, не могу привыкнуть к оборотничеству, слишком уж это неприятно. Моё тело становится телом чёрной пантеры, мои глаза – глазами хищника, появляются клыки. Чувствуется небывалая гибкость, ни на что не похожая сладость и тепло. На четвереньках намного легче двигаться. Выгибаю спину. Смотрю вверх – до ближайшей подходящей ветки всего пять футов, допрыгну.

Вот и всё. Теперь смотрю на счастливых воинов с высоты. Они меня не видят, зато я вижу их. Можно становиться человеком вновь.

Пока шла обратно, чувствовала смутную радость – впервые за последние несколько лет. Радость? Радость оттого, что спасла чью-то жизнь? Странная эта Нептун: жертвует собой. Из-за кого? Уранус же сама виновата. Но мне было жаль её – она так убивалась, жаль Нептун – она храбрая и самоотверженная.

И что это за чувство? Почему я вдруг так рада оттого, что они обе живы? Почему я вообще захотела помочь ей? Я не знала жалости, никогда никого не жалела, а теперь…

Я становлюсь человеком?

Нет! Только не это! Не сейчас! Но я рада, правда, рада, впервые я ни о чём не жалею, впервые мне так хорошо и так легко. Может, так и надо?

 

Долго бродила по парку, пытаясь найти ответы, на мучившие меня вопросы. Отправилась на кладбище – может, найду вход в наш мир. Тщетно брожу по кладбищу около двух часов. Меня, наверное, даже не ищут. Зачем им это?

 - Эмили!

Я оборачиваюсь на голос. Уже темно и ничего не видно. Ко мне подбегает запыхавшаяся Рей, видимо она долго бежала. А я думала…

 - Куда ты пропала? Почему ничего не сказала? Мичиру с ног сбилась, она беспокоится.

 - Мичиру в Нагасаки, – спокойно возражаю я. Рей качает головой.

 - Она вернулась три часа назад.

Три часа? Как раз совпадает со временем битвы.

 - Она очень перепугалась. Сецуна беспокоилась. А Харука получила выговор от Мичиру за то, что накричала на тебя.

 - Откуда ты это знаешь?

 - Мичиру решила, что ты убежала именно поэтому. И Сецуне ты ничего не сказала. – Рей еле-еле перевела дух и взяла меня за руку. – Идём, они ждут тебя в Храме.

И, правда, едва мы вошли во двор, Мичиру и Сецуна бросились ко мне. Глаза Сецуны предательски блестят, Мичиру неестественно бледна.

А может…

 - Никогда больше не делай так, – она обнимает меня, совсем как мама, и плачет. Почему?

 - Мичиру, не надо.

Ненавижу, когда из-за меня льют слёзы.

 - Что такого, что я ушла?

 - Ничего ты не понимаешь, дурочка. – Она гладит меня по волосам. Я отстраняюсь, хотя ощущение приятное… даже очень.

 - Прости. Я больше не буду, – иногда это сказать так сложно, а иногда так просто…

И совсем забыла спросить у Рей, откуда она узнала, где я… Ну и ладно!

Всё-таки хорошо, что у меня есть такая сестра…

Часть 2.[†]

***

Сегодня мы выехали в путешествие!

Вернее, не совсем в путешествие. Мичиру предложила отправиться в горы на несколько дней, причём её путешествие в горы включало в себя не только катание на велосипеде по горным тропам, но и сплав по горной реке, прогулка возле водопада и обратный круиз по морю до Токио. Правда, я не совсем поняла, куда она собралась и зачем всё это вообще нужно, но… в целом идея неплохая.

А вообще, вот такой «семейный» отдых в горах стал обычным поводом, чтобы помирить меня с Харукой – она всё ещё дулась.

Сегодня мы выехали на поезде из Токио к какому-то небольшому городку с рюкзаками и велосипедами. Надо сказать, что, хоть поехало нас пятеро, горных велосипедов было всего три: я и Хотти попросту кататься не умеем, поэтому её было решено предоставить либо Мичиру, либо Сецуне, а меня – Харуке. Надо сказать, против такого «соседства» были и я и она. Но нас не слушали.

Ну, ладно, с этим как-нибудь разберёмся. Сейчас мы едем в поезде: кресла расположены в купе 3x2, я Хотти и Сецу – Сецуна разрешила называть себя именно так, сидим вместе, Харука и Мичиру – вдвоём, они о чём-то шёпотом переговариваются. Мы втроём играем в «колыбельку» - игра с верёвочкой, задача – снять с пальцев другого верёвочку, чтобы не распустить получившийся узор, но создать другой. Сецуна и Хотару прекрасно с этим справляются, а у меня, пока что, ничего не получается. Похоже, пальцы у меня не такие гибкие и чуткие.

Я уже сломала их узоры раз пять и только два раза я соединила верёвочку в новый узор. Обидно!

 - Ну, вот, опять! – узор снова сломался, верёвочка распустилась. – Я больше не хочу играть! – я возвращаю верёвочку Хотти и отворачиваюсь к окну. Они продолжают игру.

 - Тоже не получается? – слышу я грубоватый голос тоже сидящей у окна Харуки.

 - Тоже?

 - Я тоже не умею, – пожимает она плечами и снова замолкает, уже до самой станции.

 

 - Ну, что, договорились? – Мичиру садит Хотти к себе на велосипед. Сецуна едет «налегке», в смысле без пассажира. Харука обречённо вздыхает и подсаживает меня.

 - Тогда наперегонки, – заявляет она, я чуть не упала с велосипеда.

На перегонки! Она с ума сошла!

 - На перегонки! – соглашается Мичиру и вопросительно смотрит на Сецуну. Та заканчивает заплетать свои длинные волосы в косу.

 - На перегонки! – кивает она, надевая кепку. – На старт, внимание… - и рванула вперёд. – Поехали! Последний будет готовить!

Мичиру тут же устремилась следом.

 - Согласна!

 - Так не честно! – восклицает Харука, нажимая на педали.

Мне остаётся только закрыть глаза и ещё крепче сжать руками её талию. Иначе я точно упаду.

 

Удивительно, но уже спустя полчаса, я успела привыкнуть к быстрому мельканию деревьев и дороги перед глазами, небольшой тряске, когда велосипед ехал по каменистым тропкам и ощущению полёта, когда Харука останавливалась где-то на небольшом возвышении, поджидая подруг, которых она уже давно обогнала, а потом резко набирала скорость на спуске и внезапно тормозила, поднимая клубы пыли. Причём каждый раз после такого захватывающего спуска, я слышала тёплый успокаивающий голос Харуки и осторожное прикосновение к моим рукам её руки, если я слишком сильно стискивала их от страха.

 - Не бойся, Эми-тян. – бодро и ласково произносила она и чуть поворачивала голову ко мне, ободряюще улыбаясь. Похоже, Мичиру была права, посчитав, что такая «прогулка» обязательно нас помирит.

 - Я уже не боюсь – так же пыталась ответить я, хотя зубы стучали против моей воли.

 - Тогда прибавим скорость? – задорно спрашивала она.

 - Ага.

И она ещё больше прибавляла скорость, ещё больше отрываясь от своих подруг. Похоже, кашеварить сегодня придётся им.

 

Мы ехали ещё три часа с лишним, то останавливаясь и поджидая, пока приблизятся Сецуна и Мичиру с Хотти, то снова спускаясь по крутой тропе на огромной, для велосипеда, скорости. И каждый раз захватывало дух, когда переднее колесо велосипеда повисало над «бездной». Наконец, впереди показались развилки. Харука остановилась возле развилки. Подъехала Мичиру и развернула карту: до деревни, где жили её знакомые и где располагался отель оставалось ещё около одного дня пути. Сейчас они стояли на развилке двух дорог, одна из них вела к небольшой деревушке, выше в горы, другая, напротив, в лес, дальше, где было озеро, давным-давно образовавшееся вследствие извержения вулкана и сопутствовавшего ему землетрясения, и очень удобная полянка для лагеря. На ночлег можно было остановиться и в деревне, и возле озера. Решать предложили нам с Хотти.

 - К озеру, – твёрдо проговорила Хотару и я заметила улыбку, осветившую её постоянно бледное лицо – первую улыбку за всё то время, сколько я жила в доме своей сестры. Я успела краем глаза отметить одобрение в глазах Мичиру и хитрую улыбку Сецуны, играющей в «переглядки» с Харукой.

Так, всё ясно, они уже всё решили до меня.

Мне осталось лишь обречённо кивнуть. К озеру, так к озеру.

 

До озера было ещё около двух часов езды. Удивительно, как они могли так справляться с собой! Ни тени усталости не было во взглядах и движениях девушек. Они снова продолжили свою игру, снова неустанно боролись за первенство, снова Харука всех опережала, вырываясь вперёд так легко, словно сам ветер питал её энергией. Они весело перекликались, хихикали, подтрунивая друг над другом, хохотали во весь голос и ветер разносил их смех по всему лесу, вспугивая лесных обитателей. Мда… Эту поездку я запомнила на всю жизнь!

Но, наконец, впереди в свете уже склонявшегося к закату солнца заблестело озеро. Лес постепенно расступался, открывая широкую поляну, покрытую мягкой изумрудной травой. В тени деревьев приютились маленькие синие цветы, обрамлявшие дорожку к полянке с двух сторон синим ковриком. Солнце устало и тепло светило сквозь кроны деревьев, спугнутые смехом и криками девушек птицы беспокойно перескакивали с ветки на ветку и перекликались между собой, их голоса сливались с голосами девушек, добавляя в и без того шумный лес ещё больше звуковой неразберихи.

Как я и ожидала, мы первыми достигли полянки. Харука обогнала Мичиру и Сецуну так сильно, что, когда они подъехали, полянка уже принимала обжитой вид: Харука уже расстелила одеяло, чуть вдалеке поставила палатку – ещё одна палатка должна была появиться позже: поскольку Сецуна ехала сегодня без пассажира, то, по уговору, вторую палатку тащила она. Мы уже успели собрать ветки для будущего костра, когда на полянку одновременно въехали Мичиру с Хотару и Сецу.

 - Вы проиграли, – хмыкнула Харука, усаживаясь на одеяло.

 - Ещё нет. У нас будет возможность отыграться, – обиженным голосом проговорила Мичиру. И тут же рассмеялась, увидев не менее обиженную гримаску на лице Харуки.

 

Через какое-то время рядом с первой палаткой возникла вторая, из рюкзаков на свет появились бутерброды, какие-то сладости, копчёная курица, которую, кстати, не всегда встретишь в Японии, даже рисовые колобки, лимонад и другие вкусности. Похоже, что сумасшедшая гонка по каменистым тропам отнимала у Харуки немало сил, она с жадностью набросилась на еду, к ней мгновенно присоединилась Хотти – удивительно, она так меняется на природе.

Меня на еду совсем не тянуло, как-то не хотелось. Странно, вместо того, чтобы чувствовать радость от такой «семейной прогулки», я чувствовала горечь и боль. Я вспомнила, как отговаривалась от таких прогулок мама: «Это дикий отдых, не для царской крови».

И как она резко изменила своё мнение, когда Микель настоятельно вытащил её на природу, когда мы уехали с мирной миссией в Мариантиль, когда мы так же заночевали на берегу реки, вдоль течения которой необходимо было идти, чтобы добраться до этого лесного селения. Именно идти или, каким-то образом расположив к себе лесных обитателей, ехать верхом на волчице или оленихе, с милостивого согласия детей Леса. Коней сюда не пускал сам Лес. Тогда мы превратили своё путешествие в увлекательное приключение, в отдых для всей семьи – это был первый и последний наш поход, а потом…

 - Что-то случилось? – рука Сецуны легла мне на плечо. Я достаточно резко обернулась. Я и не заметила, что, заплутав в собственных мыслях, я снова углубилась в лес, только сошла с тропинки и вошла в какие-то заросли: меня окружал кустарник, под ноги ложились те самые голубенькие и синие цветы. Дальше за кустами расстилалось настоящее разноцветное поле. Сецуна стояла рядом, слегка наклонившись ко мне, смотрела прямо мне в глаза. Второй раз за всё это время я хотела заплакать и уткнуться лицом в чьё-нибудь тёплое и надёжное плечо, второй раз я чувствовала жжение в глазах, но, как я ни старалась, нечеловеческая природа брала своё. Я не могла заплакать.

 - Нет, ничего.

 - Ничего? – похоже она понимала, что я чувствовала на самом деле, но не спрашивала больше, не лезла в душу, просто понимающе вглядывалась в мои глаза.

 - Нет.

 - Тогда, пойдём к остальным, – она ласково улыбнулась и взяла меня за руку. Пока мы шли обратно, она умудрилась насобирать цветов и, чтобы успокоить остальных, обеспокоенными взглядами встретивших нас, начала с увлечением рассказывать мне о флоре Японских островов, указывая на цветок и рассказывая о нём. Сама не помню как, но постепенно я и впрямь увлеклась её рассказом.

 - Где вы были? – вопросом встретила нас Мичиру.

 - Я показывала нашей Маленькой Принцессе цветочную поляну, мимо которой мы проезжали, помнишь, Мичиру, всего несколько минут ходьбы отсюда.

Я вздрогнула.

Как ты меня назвала? Маленькая Принцесса? Ты знаешь, кто я?

 - Почему принцесса? – удивилась я.

 - Потому, что я тебя очень люблю, моя названная сестрёнка, – улыбаясь, тепло отозвалась Сецу и потрепала меня по волосам. И снова предательски щиплет в глазах, и снова тепло в сердце и это приятное ощущение.

 - Не хочешь искупаться? – улыбнувшись, предложила Мичиру, рассеивая на миг нахлынувшее очарование, и, взяв меня за руку, настойчиво потянула к озеру. Я пожала плечами и оглянулась на Сецуну.

 - Иди, – одобряюще проговорила она.

Я скинула футболку и юбку – Мичиру предусмотрительно посоветовала нам с Хотти надеть купальники, и побежала следом за Мичиру. Надо сказать, воду я очень люблю, не меньше, чем лесную тишь и цветущие поляны.

Вода оказалась на редкость тёплой. Едва я вошла в воду, меня тут же обдало брызгами. Мичиру стояла по пояс в воде и брызгала в меня водой. Я едва успела заслониться от нового фонтана. Пришлось, назло ей, пойти ей навстречу, а потом погрузиться под воду. Потеряв цель обстрела, Мичиру нырнула следом.

Теперь моя очередь. В ту же секунду, когда Мичиру скрылась под водой, я вынырнула и со всей силы ударила ладонью по водной глади: проверенный способ – оглушает любого, кто в данный момент находился под водой, заставляя его вынырнуть обратно. Так и есть: Мичиру показывается на поверхности, и тут же в неё устремляется фонтан из брызг. Озеро огласилось визгом.

 - Хитрая! – восклицает она. Сзади раздался оглушительный смех: Сецуна и Хотару, решившие присоединиться к нам, стояли по колено в воде и громко смеялась. Даже не всегда улыбчивая Харука, наотрез отказавшаяся лезть в воду, сейчас сидела на одеяле и просто хохотала. Удивительно: похоже, сейчас они действительно чувствуют себя счастливыми и напрочь позабыли о своей тайне.

 - Почему вы смеётесь? – я даже испугалась такой внезапной перемены настроения.

 - Никому ещё не удавалось победить Мичиру в её стихии, – проговорила Харука, подойдя к воде. – Ты первая.

 - В её стихии?

 - Я – дитя воды, – сквозь смех проговорила Мичиру, подплывая ко мне сзади и обрушивая на меня водяной поток. Новый взрыв смеха. Теперь уже и я смеюсь вместе со всеми – на душе легко и спокойно, воспоминания и волнения растаяли, как дым.

Я хватаю сестру за руку – наша борьба продолжается уже под водой. К нам присоединяются остальные, кроме Харуки, оставшейся на берегу. Это, оказывается, весело – вот так по-детски барахтаться в воде, забывая обо всём, теряя счёт времени, наслаждаясь приятной прохладой и лаской воды. В конце концов, наша с сестрой «борьба» превратилась в обычные игры в воде, где уже участвовали все.

Я не успела заметить, как Мичиру отделилась от нас. Зато дикий визг слышали все, когда Мичиру окатила водой задремавшую в тени Харуку.

 - Ты меня убьешь! – взвизгнула та.

 - Только покалечу! – в тон ей ответила Мичиру и настойчиво потащила Харуку к воде. Та отпиралась, как только умела и, пока что, побеждала Мичиру, правда, отпиралась она уже с явной неохотой. Хотти пулей вылетела из воды и, схватив своего «приёмного папочку» за другую руку (одну держала Мичиру), тоже потащила блондинку к воде, прямо в той одежде, в которой та сейчас находилась: в коротких бриджах бежевого цвета и свободной белой рубашке с короткими рукавами. Сецуна и я остались на месте: для Сецу это было бы явным перебором, а для меня… пока что Харука была мне чужой, приятельницей, не более.

Наконец им удалось затащить Харуку в воду, причём не просто затащить, а утянуть туда, где было более-менее глубоко, при этом Мичиру успела уже пару раз окунуть Харуку в воду с головой. Поскольку одежда на ней всё равно уже вымокла, Харуке ничего больше не оставалось, как присоединиться к общей игре и попытаться «отомстить», отправив под воду кого-то из оставшихся. И я так и не поняла, почему первой, кого Харука попыталась утопить, оказалась я.

Я не успела понять, как это получилось: она нырнула, причём на достаточном расстоянии от меня, но как получилось, что она оказалась у меня за спиной и, будучи ещё под водой, обхватила меня и резко дёрнула вниз? То, что вообще произошло, я смогла понять только когда, изрядно наглотавшись воды, я снова выплыла на поверхность. Харука стояла рядом и издевательски поглядывала на меня из-под нависших над глазами намокших прядей её и без того непослушных, вечно растрёпанных, волос. Кругом все хохотали, правда, до того времени, пока сами не отправились под воду. Последней, кто оказалась под водой, была Мичиру. По тому, как долго они не показывались на поверхности, можно было понять, что они или долго боролись, или…

Не смей! Это уже не моё дело, даже не думай об этом!

Когда они вынырнули, одновременно, мне показалось, что у обеих щёки малость покраснели.

 - Хару, мы так не договаривались!

Так вот как она называет тебя!

 - Ты сама виновата, – несколько нахально проговорила Харука, обнимая Мичиру за талию и приближая её к себе. Сецуна и Хотару как по команде отвернулись и закрыли глаза.

Чёрт! Надо было последовать их примеру!

Несколько секунд Харука и Мичиру просто смотрели друг другу в глаза. Потом Мичиру закрыла глаза и мягко подалась вперёд. Харука чуть склонилась к ней, она закрыла глаза, едва их губы встретились. Постепенно поцелуй становился всё глубже, Харука всё сильнее обхватывала стройное тело Мичиру, а она всё теснее прижималась к ней. Её руки обвили шею блондинки, та чуть склонила голову, её рука скользнула по спине Мичиру от талии к её волосам… ИХ Сон…

Со стороны казалось, что прошло всего несколько минут, а для них, наверное, это была вечность…

Я продолжала смотреть на них, не смея отвести глаза, я не поняла, что они смотрели на меня, с испугом и какой-то жалобной искоркой в глазах. Я смотрела на них и не видела, как они резко отпрянули друг от друга, как покраснели, как Мичиру зажала рот рукой, чтобы не вскрикнуть. Я продолжала смотреть на них широко раскрыв глаза…

Харука опомнилась первой. Никогда не забуду этот взгляд! Мольба, испуг, боль и незнакомая мне тень мелькали в её глазах.

 - Ты видела? – убийственно спокойным тоном спросила она.

Я не могла соврать.

 - Да.

Она прошла мимо меня к берегу. Мичиру осталась на месте, всё ещё не в силах пошевелиться. Я обернулась – мне показалось, что всегда гордая девушка внезапно стала беспомощной и слабой. Она брела, как-то внезапно ссутулившись, не замечая ничего вокруг.

 - Харука, подожди! – вырвалось у меня. Я бросилась за ней.

Какая же я дура! Надо было сделать вид, что я ничего не видела, надо было отвернуться, как Сецуна и Хотару, а я…

Харука остановилась, обернулась, сурово взглянула на меня, когда я приблизилась к ней.

 - Чего тебе надо? Не смотри на меня так! – её голос звучал грубее, чем обычно. Я опустила голову – всё-таки она правильно сердилась, я не должна была…

 - Прости, я не хотела, я не знала… Ты не думай, мне не противно, наоборот… Вы так красиво смотрелись вместе, я не могла отвести глаз, я никогда не видела ничего подобного, я не знала, что такое чувство есть и что оно может быть таким… искренним… Простите, пожалуйста, я, правда, не хотела, я не думала…

Я не заметила, как подплыла Мичиру, как она встала рядом, как Харука нашла её руку и сжала ладонь Мичиру в своей ладони.

Прости, сестрёнка…

 - Всё в порядке, ты бы всё равно когда-нибудь узнала, – прошептала Мичиру и опустила глаза, не в силах смотреть на меня.

 - Ты сердишься? – я снова готова была заплакать.

Если бы не эта нечеловеческая порода!

 - Нет, – тихо проговорила Мичиру, её внезапно похолодевшие руки легли мне на плечи – Я не сержусь, Хару тоже, – она многозначительно взглянула на хотевшую было возразить Харуку, та промолчала и кивнула.

 - Мичиру, я…

 - Не называй меня Мичиру, зови меня просто Мичи, так намного удобнее, – она взяла меня за руку. – Пойдём сушиться.

Я нехотя пошла за ней. Сказать по правде, влезать из воды совсем не хотелось, но солнце уже опускалось, холодало. Я обернулась и взглянула на Сецуну – в её глазах появился немой укор.

 

Вечер прошёл в молчании. Мне стало страшно, никогда раньше я так не боялась. Мне казалось, что всё веселье, всю ту радость, которая чувствовалась в их голосах, которая светилась в их глазах, как ветром сдуло, осталась только горечь. И во всём виновата я… Я рассеяла тот счастливый сон…

Но вот что странно: ни слова упрёка, ни тени укора или обиды не слышала и не видела я. Никто не сказал и слова об этом, но я чувствовала, как они в одно мгновение стали так холодно любезны, что хотелось сбежать. Лучше бы они накричали, даже лучше бы ударили, я чувствовала бы себя лучше, чем сейчас, окружённая холодным молчанием и заботой.

 

Я сижу на одеяле, не смея даже подойти к ним. Сецуна, Мичиру и Харука сидят у костра и что-то обсуждают в полголоса, Хотару бегает по траве за бабочками. Слышно, как затрещали кузнечики и цикады – здесь всего полно, закричала, сзывая на ночлег своих птенцов, лесная птица. Темнеет, солнце уже почти село.

Становится холодно, старый голубой свитер, связанный когда-то моей мамой, Королева любила рукоделие, – я успела захватить его перед тем, как ушла из дома – уже не греет. Цветы, собранные Сецуной, уже завяли, лежат на одеяле. Я взяла их в руки, начинаю рассматривать.

 - Замёрзла? – ко мне подсаживается Харука. В её голосе уже не слышно того холода, напротив, в нём звучит какая-то грубоватая нежность. Она протягивает мне кружку с горячим чаем. – Держи, согреешься.

 - Спасибо.

 - Ты не обращай внимания, я просто погорячилась. Я боялась, что ты не поймёшь…

 - Харука, я, правда, не хотела, я случайно…

 - Я знаю, – снова воцарилось молчание. Она ничего не говорит и только смотрит в сторону озера, туда, где самый край солнца ещё зависает над водной гладью. Я молчу, обжигаясь, пью чай, не смею даже спросить её…

 - Ты когда-нибудь ночевала под открытым небом? – наконец, спрашивает она, с явной неохотой, скорее из вежливости.

 - Нет, – упс! Я солгала… но не могла же я…

Темнота всё сгущается, скоро от света засыпавшего солнца ничего не останется. А в темноте страшно молчать. Тихонько начинаю тянуть «Et si tu n’existais pas», что в переводе с французского «Если бы тебя не было…». Я, конечно, не имею таланта, но, говорили, у меня неплохо получается. А эта песня одна из моих самых любимых. Я погружаюсь в мир звуков. Я забыла, что со мной рядом кто-то есть…

Харука молчит и слушает, глядя вдаль. Осторожно подходит Мичиру, в рубашке Харуки, на ней она смотрится весьма забавно, хотя, сказать по правде, рубашка ей идёт. Сецуна присаживается на одеяло, рядом со мной, они молчат, не смея прервать меня. Я смотрю на них, но не вижу, вернее не воспринимаю, но чувствую их, замечаю их присутствие только, когда Мичиру осторожно опускается на колени рядом с Харукой и случайно задевает мою руку. Я замолкаю. Мне кажется, что петь в присутствии известной скрипачки, знакомой с такими талантливыми людьми, как «Три звезды», и петь так неумело, как я, кажется постыдным.

 - Прости, что прервала тебя, – извиняющимся тоном проговорила Мичиру. – Ты красиво поёшь.

 - Я пою только для себя.

 - Да? – она улыбается – Ну, прости. А какие песни ты ещё знаешь?

 - Много каких, – я пожимаю плечами. Я знаю английский, немецкий, японский языки, немного понимаю в русском, но не так, чтобы читать Льва Николаевича Толстого в подлиннике, впрочем, как и Шекспира на английском. Но песни на иностранных языках я спеть смогу, я знаю их множество.

 - Например?

 - Репертуар “ The Beatles” и Joe Dassin, некоторые песни Ramstein, Ария, некоторые песни на русском и украинском языке, правда, не так, как их поют сами жители России и Украины. Это самые сложные песни, только потому, что их язык самый сложный. Некоторые японские. А что?

 - Ничего, – пожимает плечами Мичиру. – Показать сможешь?

Я  в свою очередь пожимаю плечами, начинаю петь «Уточку», потом «Ласточку» и романс «Жаворонок». Они продолжают молчать и слушать песни на удивительном языке самой большой страны, и я почти уверена, что, не зная языка, они прекрасно понимают саму суть, то, что хотели сказать авторы этих песен – они умели сочинять музыку, проникавшую в самое сердце. Подходит Хотару, удивительно серьёзная и внимательная, садится рядом с Сецуной. Удивительно, как они вообще все поместились на одеяле!

Я продолжаю петь, уже не обращая на них внимания, я пою для себя, не глядя ни на кого, смотрю туда, где исчез последний лучик солнца. Мне начинают подпевать перекликающиеся ночные птицы и цикады.

Первой опомнилась Харука, она встаёт и идёт к догорающему костру, подбрасывает новые ветки. Огоньки пляшут с новой силой. Девушки нехотя поднимаются, идут к костру, уходящая предпоследней Мичиру берёт меня за руку и настойчиво тянет за собой. Хотару складывает одеяло и идёт за нами. Я всё ещё держу в руке кружку с уже остывшим, на половину допитым чаем.

Они садятся у костра, молча настоятельно просят сесть меня рядом, смотрят на меня, я понимаю, начинаю тянуть грустную песню про рябину, которая плавно перетекает в какую-то тоскливую баркаролу, потом во французскую народную. Они отводят глаза, чтобы не мешать мне, смотрят в костёр, ворошат горящие веточки. Странно, первый раз в жизни мне так уютно, я чувствую себя как в детстве, в «кругу семьи», среди друзей. Песня растворяется в ночном воздухе. Последние её звуки замолкают где-то в вышине, ночные птицы подхватывают их, разнося по лесу.

 - Ничего подобного не слышала, – вздыхает Харука.

 - Да. Я тоже, – прошептала Мичиру, придвинувшись к блондинке и положив ей голову на плечо. Харука обнимает её одной рукой. Свет от костра даёт удивительные отблески, они играют на лицах девушек, от этого Мичиру кажется уставшей, Сецуна печальной, Хотару мрачной, как готические скульптуры.

 - Однако пора ложиться спать, – внезапно оживляется Мичиру. Сецуна согласно кивает.

 - Ты в какой компании предпочтёшь остаться?

 - То есть? – я вздрагиваю от этого внезапного вопроса. Харука мягко улыбается, поясняя слова Сецуны.

 - Палатки только две: одна наша с Мичиру, другая – Сецуны и Хотти. К сожалению, мы ещё не успели купить третью. Но места в одной палатке хватит и на троих. С кем ты останешься?

Странно, сегодня я в таком хорошем настроении… В другой раз я бы воспротивилась, обычно я против любого соседства, а сейчас…

 - Я к Сецуне пойду.

 - Хорошо.

 

Уже поздняя ночь, я всё ещё сижу у костра в компании Харуки и Хотару. Сецуна ушла первой, она сказала, что приготовит спальные мешки для Хотару и меня. Потом тихо и незаметно скрылась в палатке Мичиру. Мы остались втроём. Сначала сидели молча, слушая стрекотню кузнечиков, потом Хотти предложила рассказать недавно прочитанные скандинавские мифы. Инициативу Хотару переняла Харука – она знает множество японских легенд про богов и храбрейших императоров и самураев. Мне на миг показалось, что она именно им подражает, выдавая себя за мужчину. Потом наступила и моя очередь – я помню легенды древней Эллады, Египта и Индии, в пансионе я много читала. За разговорами мы и не заметили, как высыпали звёзды, а вот луны не было. Стало ещё холоднее, костёр уже догорал.

 - Ну, ладно, я пойду. – Хотти поднялась и пошла к палатке.

 - Я, пожалуй, тоже. Спокойной ночи, Харука.

 - Подожди, Маленькая Принцесса – она поднялась на ноги – ты ведь не сердишься на нас?

Опять Маленькая Принцесса…Уж если я за что и буду сердиться, то только за это имя, которое они сообща придумали мне. Или они просто знают, кто я? Что, если, они знают? Но… об этом знают только Воины, и то Эндимион говорил про Geo, а не про Эмили. Тогда как это объяснить? И почему я должна сердиться?

 - За что?

 - Мы несколько грубо обошлись с тобой и…

Вот в чём дело! А я подумала… Умеете вы пугать!

 - Разве? Не волнуйся, Харука, всё в порядке. Спокойной ночи.

 - Спокойной ночи, – тихо ответила она. Мне показалось, она хотела сказать ещё что-то, но промолчала и вернулась к костру.

Уже засыпая, сквозь ткань палатки, я видела, всё ещё сидящую у костра одинокую фигуру.

 

***

Сплав по горной реке – незабываемое впечатление. У нас три надувные лодки – хозяйство знакомых Мичиру, кажется какой-то там тётушки по матери. Чёрт, как же это противно, когда тебя треплют по щекам и сюсюкают. Еле сдержалась. Сегодня силы снова перераспределились: Харука на первой лодке в месте с Хотти, Я с Сецуной, а Мичиру с каким-то знакомым – юноша чуть старше Сецуны, ещё довольно симпатичный, с тёмно-коричневыми волосами, покрашенными так причудливо, что издали его причёска кажется полосатой: часть прядей тёмная, часть светлая и так далее вдоль, как у зебры. Мичиру смеётся и весело болтает с ним, Харука оглядывается на них, сильнее стискивает в руке ручку весла, сжимает зубы и снова отворачивается. Ревность не даёт ей покоя, это даже я поняла.

Каждая лодка нагружена: рюкзаки Мичиру, Харуки и Хотти на первой лодке, мой и Сецуны – на второй, на третьей, она побольше других, велосипеды. Если я правильно поняла, обратно этот юноша поплывёт на большой лодке, остальные две сдует и уложит вместо багажа.

Сплавляться будем до определённого места – река расширяется возле небольшого курорта при горячих озёрах. Там мы и сойдём, а оттуда снова полдня езды на велосипедах и причал. Вообще-то река и сама впадает в море, сразу за курортом, через десять миль, начинаются пороги, а за ними водопад, к которому и хочет съездить Мичи. Поэтому, вместо того, чтобы сразу после высадки на берег ехать к причалу, Мичиру предложила сделать небольшой крюк, съездить к водопаду, а оттуда уже к причалу. В общем, вместо половины дня мы потратим ещё около трёх дней.

Пока что мы плывём по реке. В основном, за нас всё делает река: быстрое течение несёт не слишком перегруженные лодки легко, нам остаётся только поправлять движение вёслами. Сейчас уже пятый день нашего пути: некоторое время мы погостили у тётушки Мичиру, госпожи Нишихара, привязчивой старушки-фермерши. Запас продуктов пополнили там же. Впереди нас ждёт ещё одна остановка на ночлег на берегу, после небольшого спуска намечается более-менее ровное место, берег там каменистый, он как-то сразу переходит в лес. Но на берегу очень удобно будет расположиться на ночлег – юноша, Стив, кажется, объяснил, что там очень живописные места, а чуть дальше от места для лагеря есть обрыв, с него открывается прекрасный вид. И, конечно же, Мичиру решительно настояла на том, чтобы остановиться именно там.

Харука попыталась, было, возразить, но юноша клятвенно заверил её, что это самое лучшее место для семейного отдыха, Харука нехотя согласилась. Она потом ещё долго о чём-то говорила с Мичиру, пытаясь отговорить её, ссылаясь на то, что у них было всего две палатки. Мичиру осталась непреклонна, но предупредила Стива и тот взял собственную палатку и гитару в придачу.

Теперь Харука только косо смотрела на нового спутника Мичиру и молчала.

 

Привал, как и было решено, сделали во второй половине дня. Место, и правда, было чудесное, но когда Мичиру попыталась показать его Харуке, та насупилась ещё больше – на этот раз оттого, что была не права. Сказать по правде, мне было её жалко.

Лагерь разбили быстро: Стив, совсем недавно приехавший из Штатов, куда он был отправлен по обмену из университета Кэйо, кстати, его же окончил и Коитиро Коидзуми, действующий премьер-министр Японии, оказался настоящим бойскаутом. В одно мгновение на более ровном месте уже стояло три палатки, и горел весёлый костерок, причём над костром уже висел котелок с кипящей водой. И когда он только успел?!

Правда мне почему-то показалось, что он как-то особенно поглядывает на Мичиру, словно рисуется перед ней. И, похоже, эти взгляды заметила не только я: Сецуна и Харука многозначительно переглянулись, причём последняя уже кипела от негодования, но чудом сдерживалась.

Чтобы не видеть самодовольных ухмылок Стива, она предложила нам с Хотти прогуляться вместе с ней к обрыву. Мы согласились.

И теперь мы стояли на высокой скале, нависавшей прямо над рекой. Стив не обманул – отсюда действительно открывался прекрасный вид: внизу шумит река, блестит на закатном солнце, за рекой, на точно таком же обрыве, раскинулся глянцево-зелёный лес. Возле самого обрыва росло три бука – японская флора причудлива, здесь даже сосны попадаются, а уживаются они с бамбуком.

Одной рукой обхватив ствол, мы с Хотти бесстрашно наклонились над бездной. Незабываемое ощущение. Здесь и правда было чудно, только Харука всё время была мрачна…

Точно такое же настроение было у неё и когда мы шли обратно. Она молча смотрела себе под ноги, не отвечая на робкие наши попытки её разговорить. В конце концов, мы отстали от неё, сбавили шаг и завели разговор о недавно прочитанных книгах.

Почти у самого лагеря мы услышали дикий крик. Харука со всех ног рванула туда, естественно мы за ней не успели. Хотя бежали что есть силы.

Когда мы всё-таки достигли лагеря и вступили на поляну, то в то же мгновение замерли в испуге. Прижав руки к лицу, почти у самой кромки воды, стояла Мичиру, перед ней, держа наготове длинную, кончавшуюся «вилкой», палку, стояла Харука, спиной закрывая подругу. А прямо перед ними уже готовилась к атаке чёрная змея, она угрожающе шипела, её голова была прижата к свитому в кольца туловищу и слегка покачивалась из стороны в сторону. Чуть дальше, побледневшая, стояла Сецуна.

 - Змея! – вскрикнула Хотти, я бросилась вперёд.

Почти в ту самую минуту, как змея дёрнулась вперёд, атакуя своих жертв, я, подлетев, выхватила у Харуки палку, резко воткнула её в землю так, чтобы «рогатка» оказалась в земле.

Полушёпот, полукрик:

 - Ащсошхьхас-с!

Змея, ринувшаяся, было, в атаку, дёрнулась, слепо ткнулась в сторону палки и замерла, словно наткнулась на невидимую преграду. Она медленно распутала кольца и начала обвиваться вокруг палки, я встала на колени и осторожно протянула руку – змея чёрно-пёстрой лентой обвилась вокруг моего локтя, запястья и просунула голову между указательным и средним пальцами. Я медленно встала. Змея продолжала ощупывать языком мою руку, но кусать не пыталась. Болотная гадюка, чей укус заставляет остановиться сердце, спокойно позволила погладить себя и закрыла глаза, когда, продумывая каждый шаг и каждое движения, я двинулась чётко по прямой тени, отбрасываемой воткнутой палкой. В том месте, где тень раздваивалась, хотя «рогатка» была в земле, я снова опустилась на колени и коснулась рукой, обвитой змеёй, земли. Она нехотя подняла голову и начала разматывать кольца, скользя вниз.

Чуть раскрыв рот, подражая змеиному шипению:

 - Ашхосещохосщахьшащ-с! – ошибиться нельзя, любая, даже незначительная ошибка разъярит этого ползучего подданного и уже будет неважно – Наследница я или простая смертная, понимающая животных.

Оказавшись на земле, змея тут же юркнула в ближайшие заросли. Я резко обернулась…

Последнее, что я помню перед наступившей темнотой, собственный крик, обращённый к блондинке:

 - Не выдёргивай палку!!!

 

Голова раскалывается, волосы мокрые от пота, холодный компресс на лбу…

О, Господи!

Я пытаюсь подняться, но тут же падаю. У меня нет сил. Сквозь слипшиеся веки различаю неясную фигуру, склонившуюся надо мной. Кто-то из девочек…

 - Лежи, даже не думай подниматься!

 - Я на камикадзе похожа? – через силу говорю я.

Никак не могла постичь тайны телепатии, последнее приказание отняло у меня слишком много сил… Как хочется спать…

 - Ты спасла нас, спасибо, – прикосновение губ к моей щеке – Мичиру, точно Мичиру, кто кроме неё.

 - Ты поняла, что она сказала? Асохша…

 - Молчи! – я рывком поднимаюсь и зажимаю говорящей рот ладонью. Это оказывается Харука, она испуганно смотрит на меня. – Не смей повторять это слово!

 - Хорошо, хорошо, – она примирительно улыбается, отнимает мою руку от лица, но отпускать не торопится. Сецуна поддерживает меня с другой стороны.

 - Палка! – внезапно вспоминаю я – Палка, ты её не трогала? Её нельзя трогать, нельзя убирать, а то…

 - Всё так же торчит твоя палка. Не беспокойся, – втроём они настойчиво укладывают меня обратно в «постель», заходит Хотару, меняет воду, снова холодное полотенце оказывается у меня на лбу.

 - Лучше поспи.

 - Нет.

 - Как хочешь. – Мичиру пожимает плечами, выходит из палатки вместе с Хотару.

 - Она не укусила тебя? – обеспокоено спрашивает Сецуна.

 - Если бы укусила, вам бы пришлось уже закопать меня.

 - Эмили! – ужаснулась девушка с яхонтового цвета глазами.

 - Глупый вопрос, Сецу, правда, Харука?

 - Хару.

 - Что?

 - Зови меня просто Хару. – Харука смотрит на меня с большей теплотой, чем всегда. Ну, Хару, так Хару. Если честно, мне так больше нравится.

Не могу больше… Я хочу спать, только спать…

Зевота выворачивает скулы. Я закрываю глаза – чувствую, что кто-то из троих моих новых сестёр как будто укачивает меня, как маленького ребёнка…

Наверное, я самая счастливая сиротка на свете…

 

***

Долгое время никаких приключений больше не было: мы благополучно сплавились по реке, девушки всё так же шутили и смеялись, разве что отношения между Стивом и Мичиру стали холоднее (Стива рядом не оказалось, когда она была в опасности), совершили намеченную прогулку к водопаду. Надо сказать, смотреть на падающую с огромной высоты воду – замечательное зрелище.

После того приключения со змеёй, они никак не изменили своего отношения ко мне, ни разу не спросили о тех словах, которые я тогда сказала гадюке, ни разу не вспомнили о моём странном поведении и не менее странном обмороке, повторившемся на следующий день после первого. Только Мичиру настояла на том, чтобы я осталась ночевать в их палатке, и я точно помню, что она так и не уснула в ту ночь, сменив Харуку «на посту». Я помню, они всё время находилась рядом, охраняя мой сон, из опасений, что обморок может повториться и ещё раз. Но их опасения оказались напрасны – я знала, что больше обмороков не будет, ведь слов было всего два. И то, их бы не было, если бы я, дура, не оставила дома Кортик и Жезл, один медальон ничего не даёт, а для заклинателя нужно больше энергии, желательно, серебра Гребня Ундины.

Зато мои опасения подтвердились – змея оказалась в нашем лагере не случайно, она была подослана, подослана с целью убить. Так просто она бы не напала, и уж тем более, не появилась бы в лагере, там, где людно – она боится людей так же, как и люди её. Во всяком случае, я с большей бдительностью стала наблюдать за лагерем, а по ночам настоятельно просила Стива или Харуку не трогать воткнутые в землю рогатки и верёвку, которой я обязательно огораживала наш лагерь – естественные меры предосторожности для путешественника в незнакомом месте.

Если не считать этой «чудаковатости», как они нарекли моё поведение, наша поездка удалась. Я, и правда, помирилась с Харукой, вроде бы мы даже подружились, по крайней мере, теперь она не говорила со мной сухо, как раньше, и воспринимала меня, как и Сецу, названной сестрой. Теперь количество сестёр у меня увеличилось: Мичи, Сецу, Хару и «кузина» Хотти.

И вот сейчас мы уже на пароходе, на обратном пути к Токио, всего несколько часов и мы снова дома. Первые полчаса всё шло просто замечательно: Харука с Мичиру, как мне показалось, рассорившиеся, когда появился Стив, снова помирились. В данный момент они стоят на верхней палубе, у самых перил, Мичиру сегодня сменила свои бриджи на просторное голубое в цветочек платье, волосы подвязала лентой под цвет платья, надела солнечные очки и босоножки на шпильках – теперь эту леди обнимает морской ветер, теребя подол её платья и лаская шелковистые волосы. Харука обнимает её за плечи и смотрит вниз, в воду, которая пенится, разбиваясь о бока парохода. Удивительно, ещё вчера она выглядела как девушка-сорванец, а сегодня в белой рубашке навыпуск поверх джинсов почти что джентльмен. Мичиру что-то говорит ей, но ветер, похоже, разметал слова раньше, чем они достигли слуха блондинки, поскольку она ничего не ответила на её слова. Зато Мичиру счастливо смеётся, позволяя рукам блондинки обвить её талию, а губам той же блондинки – скользнуть от щеки Мичиру к шее и плечам… Так вот он какой, ЕЁ Сон, сон Мичиру…

 Сецуна лежит в шезлонге, читает какую-то книгу и загорает, здесь же, на верхней палубе, на этот раз она тоже в платье – длинном, тигрового цвета, на бретелях. И без того смуглая, она загорела ещё больше, теперь её не отличишь от коренных жителей Австралии. Загорели все, а вот Хотти так и осталась бледной, разве что щёки у неё покрылись здоровым румянцем, а кожа так и осталась белой, зато волосы просветлели, на корнях они серые, вместо фиолетовых – выгорели. Кстати, сейчас она тоже тут, доедает вторую порцию мороженного за день, да ещё и молочным коктейлем запивает.

Я сижу на перекладине, возле аварийных шлюпок, отсюда прекрасно видно всё, что творится на этой палубе: вот побежал молодой официант со стянутыми в конский хвост волнистыми красными волосами, он разносит прохладительные напитки отдыхающим. Этот пароход курсирует от Хиросимы, куда многие жители Японских островов приезжают, чтобы поклониться памятнику погибшим от ядерных взрывов 6 и 8 августа 1945 года, до Токио, по пути делая две остановки на курортах горячих источников. Поэтому народу здесь достаточно много, есть даже иностранцы: в основном, американцы. Их называют здесь «бака-гайдзин», «дурак иностранец». Вообще-то японцы не очень то хорошо относятся к иностранцам, и только потому, что рядом со мной постоянно маячат довольно накачанная Харука, серьёзно настроенная Сецуна и умеющая придать своему лицу зловещий видок Хотару, никто ещё ни разу не посмел показать на меня пальцем и назвать меня «гайдзином». Правда, не в первый раз я замечаю, как эти узкоглазые морщатся только при одном звуке моего иностранного имени, но и моей сестрёнке достаётся, даже хуже, чем мне: на них с Харукой смотрят таким ненавидящим взглядом, что даже жутко становится – по сравнению с тем, как относятся люди к нетрадиционному проявлению любви, презрение японцев к иностранцам кажется всего лишь дружеским смешком. Мне её жалко – Мичи такой хороший человек, она такая отзывчивая и добрая! И Харука такая забавная в своём подражании юношам!

Достаточно негативно они, то есть остальные японцы, впрочем, как и многие другие люди, в каждой стране, относятся к детским домам и сиротам, за видимой жалостью чувствуется полное безразличие к дальнейшей судьбе таких, как Хотти, как Анни, моя бывшая соседка по комнате, как Саша, как я, а иногда и самое настоящее презрение. Не могу понять, почему они считают нас виноватыми в том, что мы – сироты. На словах они готовы помочь, на деле же те, кто обязан помогать и заботиться о сиротах, избивает их, как в нашем пансионе, лишает обеда или завтрака, любой спор решается поркой обоих виноватых, и заступиться не смей. Однажды, когда на какой-то званый обед меня и Хотару пригласили вместе с Харукой и Мичиру в качестве кукол и объекта для новой статьи, после очередного замечания в этом духе Хару не выдержала:

 - Вы же их к себе не забираете!

После этого больше никто не заговаривал с ней об этом, да и вообще не разговаривал на этом вечере, разве что только из вежливости. Я помню, как, оставив нас с Мичиру, она покинула этот званый обед и уехала куда-то на своём жёлтом Феррари.

А вообще-то она спокойная, по крайней мере, дома, и очень добрая.

 

Только не долго мне разрешили наслаждаться морским бризом. Визги и крики заставили меня оторваться от записей – я веду их с того самого момента, как оказалась в новой «семье». Старый дневник, который я начала вести после исчезновения родителей, я затолкала в самый низ своего шкафчика – это прошлая жизнь, она закончилась …

Ну, я заговорилась, на самом-то деле…

Харука мгновенно переменилась, пропало её солнечное настроение, Сецуна отбросила книгу, Хотти вскочила с кресла. На красноволосого официанта напала огромная змея, из-за шлюпок и какой-то огромной катушки с тросом можно было видеть, как он бился в жутких объятиях скользкого песочного цвета змеиного хвоста. Удивительно – мне стало любопытно, посмотреть на такую змейку. А вдруг я снова справлюсь. Я побежала туда, где было интересно, но почувствовала, что сдвинуться с места не могу. Я обернулась – Харука мёртвой хваткой вцепилась в мою руку, не слишком то обходительно, даже довольно грубо она дёрнула меня за руку на себя, перепоручила Хотару, именно Хотару, теперь уже я стала младшей, сама бросилась, как говорят в отделе организованной преступности, «на место происшествия», следом за опередившими её Мичиру и Сецуной. Хотару, ставшая внезапно серьёзной и замкнутой, завела меня в каюту и закрыла на ключ, а сама бросилась следом за своими приёмными родителями – я слышала её гулкие шаги через дверь.

Тоже выдумала! И это они хотят сделать с той, кто по веткам, примыкавшим к самому окну нашей комнаты, еженощно сбегала от надзирательниц!

Иллюминатор, ведущий как раз туда, куда мне надо было, был открыт: он достаточно большой, чтобы я могла пролезть в него и выскочить на верхнюю палубу, с другой стороны от того места, где могли бы быть мои «сестры».

Я выбралась на палубу – змеи это мой конёк, только я могла справиться с ними. Как раз за углом и была заварушка. Я осторожно выглянула из-за угла…

Симатта! (и когда я успела выучить японские ругательства?) Это была не змея, это… ехидна! Получеловек, полузмея, судя по виду – юноша, с татуировкой в виде вынутого из ножен меча, обвитого змеёй, на спине. Это он обвил парня хвостом и сжимал, подобно удаву! Бедный мальчик!

И это было бы ещё ничего, если бы вокруг него не вились внешнее в полной компании: Уранус, Нептун, Плутон и Сатурн. Хорошо, что кроме полуживого юноши на палубе не было уже ни одного человека… Как ни одного… а я? Упс!

И этот противный образец мутации меня заметил, юноша падает на пол, Сатурн тут же устремляется к нему, а ехидна ползёт ко мне. Видимо, я более аппетитна.

 - Глубокое погружение! – на ехидну обрушивается водный столп, он даже ухом не повёл! Ничего не понимающая Нептун замирает – она такого не ожидала.

 - Крик мёртвых!

 - Твердь, разверзнись! – огненная сфера и сияющий шар устремляются в юношу-змею… Упс, теперь в меня! Такой небольшой промах!

 - Сделай поправочку на ветер! Ва-а-ай! – еле успела пригнуться. Внешние, похоже, меня услышали.

 - ЭМИЛИ?! – откуда они знают, как меня зовут? Новая атака, ехидна приближается… Дура, целься лучше!!!

Судя по тому, как повело себя их оружие – оно нацеливается на теплокровных.

Мама родная, мне лучше сматываться!

Хорошо хоть, что я бегать умею… или нет? Дальше уже перила… и куда теперь? Вниз?

Кто-то хватает меня сзади, вместе с этим кем-то взмываю над землёй – Плутон подхватила меня и благополучно доставила на «крышу».

 - Сиди тут! – она оглядывается в поисках своего жезла – Ключ упал, когда она схватила меня. Сейчас он лежит в нескольких дюймах от ехидны. Он (ехидна-самец) поднимает голову, пристально смотрит на Плутон, потом переводит взгляд на меня.

Отвратительные кошачьи глаза! И зрачки вертикальные!

 - Отдай мне Нас-с-с-ледницу.

 - Что? – Плутон оборачивается ко мне, несколько секунд изучает меня. И снова к нему. – Кого ты имеешь в виду?

 - Нас-с-с-ледницу. Её! – костлявый палец показывает на меня. Плутон смотрит на меня по настоящему дикими глазами, внизу застыли с занесённым мечом и направленным в сторону врага кристальным зеркалом Нептун и Уранус. Сатурн подняла голову.

 - Наследница – ты? – Нептун смотрит на меня несколько испуганно – ещё бы, в прошлый раз наследницу им указал Такседо, и я была в образе воина-фантома, а сейчас я человек.

Вы, что, решили, что я и Geo разные люди? Правда?

 - Не правда! Наследницей называют Sailor Geo! – Нептун умоляюще смотрит на меня, словно просит подтвердить её слова. Как? Хотела бы я знать! Правда, жезла у меня нет, а, значит, я не могу превратиться… Я смотрю в глаза Нептун – они так испуганно смотрят на меня, как смотрела Мичиру, когда я пришла в себя после второго обморока.

Мичиру? Мичиру! Ты ведь она?

 - Ну, давай, обыщи меня, урод! – и это говорит воспитанница пансиона?!

И зачем я это сказала? Ну не дура, а? Хвост тянется ко мне, но вместо того, чтобы отойти, я, наоборот, подхожу к самому краю и позволяю ему схватить меня. Нет, это не его глаза меня гипнотизируют! Это я провожу жестокий, но необходимый эксперимент! Надо расставить все точки над i.

Удивительно, в отличии от юноши, меня ехидна-самец обхватывает аккуратно, даже осторожно и обходительно, почти ласково, как младенца. Нептун кидается на него – он легко отбрасывает её ударом руки.

 - Сестрёнка! – она снова поднимается, хотя ноги еле её держат, по лицу ото лба сбегает алая струйка. И снова она бросается на демона.

Теперь я знаю, кто она!

 - Ощесохшасще! – ехидна замирает, его рука останавливается в одном дюйме от лица Мичиру. Его глаза сужаются, он начинает разматывать кольца хвоста. Я знала, что у него мозги змеи!!! – Слушай меня! Слушай своего повелителя! Приказываю тебе – сгинь! Исчезни! Обрати свой гнев против тех, кто послал тебя уничтожить меня, твою повелительницу, Наследницу Трона! Иди и отомсти! Не смей ослушаться меня, иначе я покараю тебя. Покинь сей мир и никогда больше не возвратись сюда! – он опускает меня на землю… то есть на палубу. Словно зомби, он двигается к перилам, наполовину перегибается через них.

 - Повинуюсь – хрипит он, точно задыхаясь, и падает в воду. Через секунду гибкий хвост исчезает под водой.

 - Да осветятся… - донеслось до меня…

 Поверхность воды стала красной.

Боже, я его убила!

Три воина во все глаза смотрят на меня, Мичиру в изнеможении падает на колени. Костюм Нептун исчезает, превращаясь в платье. Никаких сомнений.

Мичиру!

Уранус успевает подхватить её на руки, её окружают Сецуна и Хотару, помогая ей подняться на ноги. Глаза Мичиру всё ещё устремлены на меня – они полны слёз, зато глаза остальных… Никогда не видела столько ненависти!

 - Эмили. – Мичиру делает робкий шаг мне навстречу, настойчиво отталкивая руки воинов. Она оступается, я еле успеваю её подхватить.

 - Больше не Эмили. – нечеловеческая природа помогает мне, мой голос спокоен и холоден, хотя у меня внутри всё разрывается. Я не хочу её бросать!!! – Наследная Принцесса Трона Королевства Несбывшихся Снов, дочь Королевы Эллины и преемница Короля Микеля Серых, Эмилия Эллина Мария Фоукс, Серебряный воин, страж всего живого, Sailor Geo, злейший враг Короля Эндимиона! – на одном дыхании, воины изумлены.

Никогда такого титула не слышали? А это только половина!

 - Я не могу больше оставаться с тобой. Я должна уйти. – Мне нельзя быть вместе с сестрой теперь…

 - Но… подожди, ты не поняла, я должна тебе объяснить…

Бедная! Она говорит из последних сил, ещё чуть-чуть и она потеряет сознание, итак её губы уже дрожат, глаза почти закрылись. Я касаюсь её лба рукой, кровь перестаёт течь – Хотти раскрывает глаза ещё шире, чем они есть (то есть Сатурн, но я-то знаю, кто она) – я тоже умею исцелять.

 - Тут и понимать нечего, и не надо ничего объяснять. Прощай. – Харука помогает Мичиру встать. Именно Харука, а не Уранус. Я подхожу к самому краю, к перилам, с лёгкостью перелезаю через них и прыгаю…

 - НЕ-Е-Е-Е-ЕТ!!!

Прощай, Мичи!

Часть 3.

****

 

 - … у Регента, правильно, наследная принцесса.

 

 

****

Меня ведут по какому-то коридору, вокруг только темнота и лишь в самом конце коридора, вдали, горят два электрических шара, освещая массивную дубовую дверь. Я иду одна, рядом нет никого, но я знаю, они рядом, два «пластилиновых» близнеца, два брата, два сына Итироку, хоть он никогда и не был женат и никогда не приближался к женщинам ближе, чем на метр. Но это его сыновья, Антонио и Гарибальди, два вымуштрованных солдата, два шпиона, пробирающиеся сквозь самую толстую кладку, проходящие сквозь стены и просачивавшиеся сквозь пол. Это два сиамских близнеца, у них на двоих три ноги и четыре руки, но и сердца у них тоже три: одно из них общее. Антонио светлый, Гарибальди брюнет со шрамом на щеке. Антонио носит меч, Гарибальди – нунчаки. Антонио более мягкий, Гарибальди – грубый и любит убивать, они разные, хоть и близнецы, но оба верой служат своему господину и отцу, и в мыслях у них не было того, чтобы предать его. Оба голубоглазые. И оба эти близнеца – яой, то есть они… геи. Ну, да не мне об этом судить…

Так вот, вели меня по коридору. Хоть в коридоре было темно, я всё равно могла смутно видеть хотя бы очертания предметов: в нишах по стенам стояли какие-то вазы с ветками, старыми и засохшими от времени, видимо потому, что этим коридором не пользовались довольно давно. На полу, как я поняла, был ковёр, то есть, ковровая дорожка. Впереди, там, где часть коридора немного освещена, виден край ковровой дорожки: синий с бархатным отливом, с золотистыми, от грязи ставшими бронзовыми, орнаментами по самым краям, почти рядом с бахромой. Дверь, раньше просто покрытая лаком, чтобы подчеркнуть природную красоту векового дуба, подаренного Лесным народом, теперь выкрашена в чёрные и белые клетки, неровные и некрасивые. Над дверью висит что-то похожее на выдолбленную на железке страшную рожу, с рогами и надутыми щеками. Я не помню, как называется это творение, но выглядит уродливо, даже страшно.

Когда мы подошли к самой двери, я почувствовала, как от стены отделяется что-то липкое и скользкое. Это что-то сейчас стоит за моей спиной – это два брата просочились сквозь камень и остановились позади меня. В ту же минуту открылась дубовая створка. За ней оказался точно такой же коридор, разве что пол и стены, как и потолок и дверь, были выкрашены в клетки, и сам коридор был намного меньше, чем первый. В конце коридора виднелась ещё одна дверь, тоже в клетку, правда высокая, и не дверь, а двери: высокие створки, распахивавшиеся внутрь – я это знала. Я вдохнула поглубже и вступила на чёрную клетку. Дверь за моей спиной захлопнулась, тут же распахнулись двери напротив. Вдалеке виднелся тронный зал – приёмная Короля и Королевы, а теперь,… увы,… регента. Я подняла голову – выкрашенный в чёрные и белый клетки потолок казался более высоким, чем был на самом деле, мне даже показалось, что он загибается, образуя купол, хотя, на самом деле, и я это знала, потолок был прямым. Я мужественно шагнула вперёд. Теперь я одна – близнецы не смели ступать дальше, зато и убежать мне было нельзя. Едва я двинулась вперёд, как по правую руку от меня возник юноша в серебристо-белом плаще с белоснежными волосами, достававшими ему до середины спины, стянутые чёрной лентой у лопаток. По левую – женщина, одного роста с юношей (а юноша был не маленьким, приблизительно выше Харуки на голову), в чёрном платье с чёрными волосами, стянутыми на затылке в тугой конский хвост белоснежной резинкой, хвост словно прилип к спине, такой ровный, безукоризненно прямо спускавшийся к талии женщины. Оба шли молча, чуть позади меня, их шаги были невесомы и неслышны, я не могла повернуть головы, но видела их боковым зрением, кожей я чувствовала их присутствие. Юноша – Тёмный Лорд Арзалат, правитель Тёмных (то есть подземных) Эльфов, женщина – Чёрная (имя указывало лишь на её любовь к чёрной одежде, которая стройнила её, и на чёрные волосы, дарованные ей природой-матерью) Паучья Королева, повелительница членистоногих хитинопокровных, почти всех, кроме бабочек, имела власть над Клонами. Это были брат и сестра – весьма непохожие друг на друга. Даже глаза были разными: зелёные глаза Королевы, имевшей в миру имя Юлия, и разные (левый – зелёный, правый – красный с вертикальным зрачком) глаза Лорда по имени Николенька.

Мы шли молча – разговаривать здесь бессмысленно, поскольку чёрно-белый мир угнетал, воздух становился как бы липким, слова застывали комом в горле, появлялось желание опустить руки и упасть ничком. Я считала шаги: от двери до двери их было около сотни + чёртова дюжина, то есть 113. Считала про себя. Я несказанно обрадовалась, едва мои ноги упёрлись в высокий порог двойной двери:

 - Сто тринадцать.

 - Входи, входи, девочка моя…

 

Впереди только ковровая дорожка, местами порванная, она ведёт к трону, где теперь сидит Регент… Хотя, почему регент? Его же теперь зовут Его Великолепное Светлейшее и Наитемнейшее, Величайшее Добрейшее, Красивейшее и Неподражаемое Величество, Его Замечательное Высочество, Трижды Высочайшее Благородие, Неподкупный и Благословенный Король и Единственный, Выбранный на Бессрочный Срок, Правитель Пяти Частей Королевства Несбывшихся Снов, Славнейший Завоеватель и Благороднейший Победитель, Его Обожаемое и Любезнейшее, Наивысочайшее и Наиненагляднейшее Высокое Преосвященство, Император Тамагути Итироку Достославный… (далее идут мелкие чины, типа Величайший и Наимилейший Принц Буароллосотонерлентии, Не Менее Достославнейший и Ненагляднейший Граф Мариантиль, Лорд Подземного Королевства Тонорсашмеристании и Бурухтании и тому подобное)

Кошмар!!!!!

И всё это время, пока его личный телохранитель Инкогнито, одетый в старое кимоно с широким поясом оби, зачитывал его титул, помещённый на четырёх огромных свитках пергамента, мне надо было стоять перед очами Благороднейшего. За это время я успела слегка вздремнуть. Мои провожатые так и вовсе спали, сидя в своих удобных креслах по бокам от трона Его Великолепного Светлейшего… От нечего делать, объявившиеся в зале Нелюба и Диана, которым, с благословления самого Обожаемого и Любезнейшего пожаловали титулы Леди Dark и Мисс Трансильвания, играли в карты на щелбаны, прячась за высоким троном, спинка которого была выполнена в форме золотых крыльев нетопыря, обе в длинных балахонах чёрного шёлка, безвкусно увешанными всяческими безделушками из золота и камней.

Когда же Инкогнито наконец дочитал титул Неподражаемого, мои ноги уже подкашивались, и я готова была упасть. Ненагляднейший медленно поднялся со своего трона, несколько подушек, на которых он сидел, дабы казаться выше и величественнее, чем он есть, упали на пол, их тут же кинулись поднимать Инкогнито и Нелюба. Благословенный внимательно оглядел меня, я, в свою очередь, смотрела на него.

Невысокий старик в костюме серого цвета с искрой, английского покроя, с ярко-голубой розой (и такие у нас есть) в кармашке, в лакированных белых туфлях, с зачёсанными на манер Элвиса Пресли напомаженными волосами. На лице – густая растительность: бакенбарды и борода, достававшая ему до груди, и бакенбарды и борода снежно-белые. Глаза скрыты тёмными очками, на воротнике пиджака золотые булавочки с цепочками, на карманах внизу – цепочки с зажимами, пальцы унизаны кольцами.

Эй! Это кольца из шкатулки Эллины!!!

 - Почему ты не поклонилась? –Красивейший снимает очки и жмурится на падающий из окон-розеток солнечный свет. Ему на руки подают маленькую ярко-зелёную змейку, она обвивается вокруг руки регента и ползёт к его лицу.

 - С какой стати? – достаточно дерзко спрашиваю я. – И почему ты обращаешься ко мне на «ты»? Я Наследная Принцесса и по праву трон принадлежит мне.

 - Уже нет. – дерзко улыбается Диана, у неё в запасе всего несколько фраз, и это одна из них.

 - Тебя никто не спрашивает, эльфийский выродок.

Она вскипает, видно, как краснеют обрубки её ранее остреньких ушек.

 - Да как ты… - Итироку прерывает её жестом.

 - Детка, ты, кажется, забыла – ласково начинает он. Меня прямо тошнит от его голоса. – Ты забыла, детка, что теперь королевство моё, правила изменились, для народа ты умерла, род Фоукс пресекся, так что, за неимением других наследников, по вашим же законам, Королём становлюсь я.

 - А что ты скажешь насчёт того, что я стою перед тобой живая?

 - Ненадолго – зевает он и снова садится на трон, закинув ногу на ногу. Он делает многозначительный жест рукой со змейкой.

Лорд и Инкогнито хватают меня за руки с двух сторон, заламывают их за спину. Лорд наклоняется ко мне, красный гипнотический глаз, скрытый под волосами, оказывается прямо перед моим лицом; он отбрасывает со лба волосы. Красная радужка в сочетании с вертикальным, как у кошки, зрачком действуют гипнотически, завораживают и пугают одновременно, он медленно, с расстановкой, произносит:

 - Через два дня тебя попросту повесят. И не вздумай бежать, тебя поймают твои же подданные, которые сочтут тебя просто самозванкой, посмевшей оскорбить светлую память ныне покойной Эмилии Фоукс, дочери Серых. Тебя похоронили около двух лет назад, детка, тебе больше не на что надеяться.

Я стояла с заломленными за спину руками, не в силах вымолвить и слова.

Вот так-так! Это что же, я живу уже два года как призрак-мертвец?

 - Не понимаю, как? – губы меня не слушаются…

 - Очень просто. В закрытом гробу со множеством цветочков.

 - Кого вы убили на этот раз? – я суживаю глаза, постепенно вновь обретая контроль над собой.

 - Одну из служанок. – спокойно говорит Наиненагляднейшее Преосвященство.

 - Оки? – вырвалось у меня.

 - Именно. – губы Гуманнейшего растянулись в улыбке, из-за трона достали окровавленный свёрток. Голова Оки и левая рука Сейтири, юного графа Мори, девочки-эльфийки и её старшего брата, эльфийского графа, завёрнутые в старые лохмотья, некогда бывшие их придворным платьем, на светлых волосах Оки, ранее убранных в причёску, а теперь растрёпанных, сосульками спускавшихся вниз, запеклась кровь, помутневшие глаза широко раскрыты, в них застыл немой вопрос «За что?», рот раскрыт в беззвучном крике. Рука юноши с золотым колечком на безымянном пальце – такое же было и у меня до побега – исполосована, изрезана, словно его избивали перед смертью.

Не может быть…

На секунду мне показалось, что из глаз мёртвой головы покатились слёзы, когда ткань откинули, и мёртвые глаза взглянули на меня, прозрачная капелька блеснула на солнце… А мёртвая рука скрестила два пальца: безымянный и мизинец…

Наша клятва!

Я зажала рот рукой, чтобы не закричать, глаза защипало, похлёбка настойчиво лезла к горлу, просясь наружу. Итироку дико захохотал… Стало темно …

 

****

Оки? Оки?! Оки!!! Нет, не может быть! НЕТ! Не верю!

Её остекленевший взгляд всё ещё стоит перед моими глазами, её мёртвые слёзы, беззвучный крик, срывавшийся с окровавленных губ… Моя лучшая подруга! Мы росли вместе… Дочь Мариантиль, сестра юного Графа Мори… За что?

Через два дня мы встретимся, Оки…

 - Нет! Нет! Не верю! Не хочу! – кулак ударяется о стену, но я даже не чувствую боли, слишком уж сильное потрясение.

Мне вернули Медальон, он лежит на полу, рядом с Жезлом, переломленным пополам, Гребнем и Кортиком, рядом валяется скомканное Платье – но зачем мне они сейчас? Совсем бездумно я поднимаю медальон за цепочку, открываю его, бездумно смотрю на него: с одной фотографии мне улыбается мама и Король Микель, с другой – обычно неулыбчивая Сецуна и вечно грустная Хотару, в тот момент случайно улыбнувшиеся в камеру, Мичиру, обнимавшая за шею Харуку, блондинка тепло смотревшая на меня, ласково касавшаяся рук подруги ладонями… Что-то покатилось по моей щеке, что-то тёплое… Я смахиваю капельки со щеки – слёзы! Первые слёзы! Я пробую их на язык – говорят, они солёные – и правда, солёные… Слёзы, я никогда не плакала, а сейчас…

Нет, это не потому, что мне суждено жить всего два дня, нет, не потому, что я вдруг остро осознала своё одиночество, а потому, что всё это время я надеялась увидеть её, Оки, самую верную подругу и её брата, которого мне прочили в женихи… Потому, что свиделись… с мёртвыми… Потому, что больше я никогда не увижу сестрёнку, Оки, маму… Больше ничего не осталось… Ничего…

Кончено…

 - Эмили! – я не сразу услышала, что чей-то настойчивый голос зовёт меня уже довольно долгое время. Кто это может быть? На ощупь добираюсь до окна, еле-еле отодвигаю какую-то железку, закрывавшую окошечко…

 - МИЧИРУ?

 - Тише! – испуганно припадает к земле она… Она! Моя сестрёнка! Мичиру! Мичи! – Кричать не обязательно!

 - Но…

 - Тише, говорю. Вот, держи – она ловко просовывает между прутьями руку и опускает мне в ладонь что-то холодное, золотистое… У неё такие тонкие, красивые руки…

 - Мичиру! Но, как? Почему? – она испуганно оглядывается, свет падает ей на плечи – только сейчас я заметила, что она в обличье Нептун.

 - Не говори лишних слов! – её пальцы касаются моих губ, она умоляет меня замолчать, в мерцающих глазах – немой укор и слёзы. – Слушай, слушай внимательно: соедини наши медальоны воедино. Они – две части одного целого, отогни два нижних зубца у полученного ключа, он телепотрирует тебя к нам, мы будем ждать.

Её рука скользнула к моей щеке, потом к волосам, на прощание взъерошив чёлку, на губах появилась чуть заметная улыбка, но глаза всё так же влажны от слёз, она всё так же бледна, не успев оправиться от полученных ран.

Сестрёнка…

 - Я буду ждать тебя, сестрёнка…

Мимолётное колыхание кустов, вспорхнула встревоженная птица, снова всё смолкло – Мичи появилась внезапно, и исчезла она точно так же тихо и внезапно…

Не теряя ни секунды, я делаю всё, как сказала Мичи. Поднимаю свой медальон, соединяю два медальона – свой и Мичиру – в одно целое – оказывается, по краям есть зубчики, едва я сблизила их – они слились, словно прежде были одним целым…

Ну, знаете, бывают такие кулончики для парочек – сердечки, разделённые пополам. Одну половинку носит «Ромео», другую – «Джульетта». Романтика…

Отогнуть зубцы куда сложнее, чем соединить медальоны. Но, я, похоже, справилась – зубцы отгибаются, один слева, на моём медальоне, другой – справа, на медальоне Мичи. Полученная конструкция начинает светиться, издавая мягкое методичное жужжание. Я в спешке хватаю свои вещички, прежде чем меня ослепляет свет. Я лечу…

 

 - Как ты? Эмили? Ты в порядке?

 - Эмили!

Двое склонились надо мной, двое воинов…

 - И это и есть наш опасный и непобедимый враг?! – полный иронии голос, не знакомый мне… - Принц ничего не попутал?

 - Минако!

Минако?

 - Молчу, молчу! – кто-то третий склонился надо мной, меня держат под руки, та, что с иронией, пытается напоить меня чем-то…

 - Эй! Ну, не раскисай!!! Эй, очнись, слышишь…

 - Для всесильной принцессы она слишком слабая – саркастически хмыкнули над ухом, меня поднимают и встряхивают… Харука! Точно, она!

Я с усилием раскрываю глаза. Передо мной на корточках сидит невысокая, как я могу судить, девушка в оранжевой матроске, с огромными голубыми глазами и длинными, почти как у Сецуны, волосами светлого цвета. На макушке незнакомки красуется огромный красный бант. Рядом, чуть обнимая меня за плечи, на коленях стоит Мичиру… то есть, Нептун, её бархатистые волосы падают мне на лицо. Они такие мягкие!!!

Чуть дальше, опираясь лопатками о дерево, поигрывая мечом, стоит Харука – Уранус, в мою сторону она смотрит безо всякого интереса, даже с некоторым презрением.

Теперь начинать всё с начала…

Где-то с другой стороны от меня, совсем рядом слышно прерывистое дыхание явно напуганной Хотару, второй голос принадлежал ей. Странно, Сецуны нигде нет, но как они могли без хранителя Ворот Времени и Пространства…

 - Ты так меня напугала! Я не думала, что ты настолько слаба…

 - Да она просто ничего делать не умеет – подаёт голос Харука и упрямо отворачивается от меня, с силой втыкает Космический Меч в землю, почти по самую рукоятку.

Я продолжаю молчать, оправдываться бессмысленно, да и противная похлёбка всё ещё стоит комом в горле, явно просясь наружу.

 - Ты и есть Враг Эндимиона? – с улыбкой спрашивает длинноволосая блондинка, теребя прядь волос между пальцами. Я нахожу в себе силы кивнуть, тут же мир начинает вертеться вокруг, я чувствую, что заваливаюсь на бок. Кто-то в спешке сдёргивает с меня цепочку с медальонами, чьи-то сильные руки против моей воли ставят меня на ноги, кто-то вырывает из моих рук узел…

 - Эй, не шути так, ты слышишь? – на этот раз голос Уранус звучит мягче, она напугана не меньше, чем Хотти. – Эй, я пошутил, слышишь? Я только пошутил! Только в обморок не падай!!!

Бум!

Я больше не могу держать голову, перед глазами всё вертится и расплывается, мне поддерживают голову, чем-то поят. Чем-то тягучим и сладким…

 - Хару, что с ней?

 - А я откуда знаю!

 - Хару! – я точно не знаю, но мне кажется, что у Мичи побелели губы. Она боится, боится за меня…

 - Ммм … Мичи… Мичиру, ты… зачем ты… как вы оказались… здесь, откуда? Почему? Как? Кто…

Я не могу даже пары слов связать, но вот что странно – Мичиру всё поняла. Она заботливо склоняется надо мной, шепчет, пытаясь сбивчиво и как можно короче, объяснить мне, каким образом они попали сюда и кто эта незнакомка. Я понимаю лишь половину – вторую половину мой мозг, отключенный тоже ровно на половину, просто не улавливает.

Господи!  Мне никогда не было так плохо…

Всё, что я поняла, так это то, что незнакомка – Sailor Венера, одна из внутренних, что они специально взяли её с собой, чтобы доказать, что я не враг, что Сецу осталась на своём Посту, на Воротах, она ждёт нашего возвращения, что они нашли меня по сигналам моего передатчика – Медальона, что наши с Мичи медальоны – подарки покойного Гендо Кайю, они были единым целым – Ключом от Ворот Хаоса.

Дальше я уже не разбираю… Я безвольно позволяю Харуке взять меня на руки, меня куда-то тащат, куда, не знаю… Я даже не в силах задаться вопросом, как чужаки смогли познать МОЮ страну так быстро, что разбираются в ней сейчас, как в своих пяти пальцах.

 - Мы искали тебя почти полгода…

 - ЧТООООО??????!!!!!!! – я моментально прихожу в сознание. – Сколько?

 - Полгода. – повторяет Хару и пожимает плечами, в глазах – испуг сменяется недоумением.

 - Но… это не возможно…

 - Почему нет?

Меня ставят на ноги, я уже могу идти сама, хотя до сих пор не понимаю, куда меня ведут, Мичиру держит меня за руку, как тогда, на концерте… Рядом с ней идёт Харука, они идут в ногу, изредка переглядываясь, слишком близко друг от друга, чтобы нельзя было понять, кто они…

 - Куда мы идём?

Молчание в ответ, ни Харука, ни Мичиру, ни Венера, ни Сатурн не желают отвечать. Я останавливаюсь и выдёргиваю руку, мимолётом осмотрела себя – каким-то образом на мне оказалось Платье Целомудренности, на лице – золотая полумаска, на шее – двойной Медальон, на поясе – целый Жезл и Кортик, Гребень Ундины блещет в волосах, Серебряное Копьё готово к бою… Я срываю с шеи Медальон, еле-еле отцепляю медальон Мичиру, швыряю его под ноги воинам, Копьё наизготовку…

Воины смотрят на меня, не проронив ни звука, смотрят прямо в глаза, их лица не выражают ничего. Абсолютно.

 - Я не пойду с вами.

 - Как хочешь. – хмыкнула Харука, обнажив меч, её глаза потемнели. Мичиру резко перехватила руку блондинки, легонько толкнув её в грудь, она поднимает свой медальон, не спеша надевает его на шею, предварительно поцеловав его. Она делает шаг ко мне – остриё копья нацелено точно в грудь Нептун – ещё шаг, и оно пронзит её насквозь.

 - Остановись. – пытаюсь приказать я, но мой голос меня не слушается. Мичиру делает шаг… Я отдёргиваю руку, копьё лишь чуть оцарапало её локоть.

 - Ты не можешь меня убить…

 - Остановись, или…

Мичиру улыбается, её улыбка вымученная, печальная, по щекам текут слёзы, её глаза полны боли и нежности… Никогда не видела таких глаз, никогда не знала, что это возможно…

Мичиру делает ещё шаг. И ещё. Её рука ложится поверх моей, я опускаю копьё. Мичи становится на одно колено, подносит руку к сердцу, опускает голову – её слёзы падают на древко копья, катятся по нему, попадают на наконечник и застывают…

 - Мичи…

Она поднимает голову. Позади неё, расширив глаза от удивления, ужаса и ещё какого-то непонятного и неизвестного мне земного чувства, стоят трое воинов, двое внешних и одна внутренняя, стоят, не в силах вымолвить ни слова…

Мичиру поднимается с колен, подходит ко мне вплотную, обнимает за плечи, прижимает к себе. Копьё падает из моих внезапно ослабевших рук.

Я знаю, ЧТО она сейчас сделает – она исполняет Древний Ритуал…[§]

Мичиру чуть склоняет голову ко мне, я чувствую, как её слёзы падают на моё лицо, чувствую, как непроизвольно раскрываются мои глаза…

Она наклоняется и касается губами… моих губ… совсем тихонько, совсем легко… мягко и нежно…

Ты признала меня своей…?

«Признала» - отвечают её глаза, она молчит, по её щекам всё так же катятся слёзы.

 - Мичи… Мичиру! – я больше так не могу, больше не могу, я обнимаю её за талию (выше просто не дотягиваюсь, хотя надо бы за шею). Она прижимает меня к себе, совсем как мама… Я слышу стук её сердца и сдавленные всхлипы…

 - Прости…

 - Ты прости…

 - Мичиру, сестрёнка, прости, прости меня, я…

 - Всё хорошо, теперь всё будет хорошо…

Я чувствую, как её рука коснулась моих волос, она целует меня в лоб, как будто благословляет, в глазах щиплет от накопившихся слёз, первый раз я плачу открыто…

 - Да осветятся Сны, да померкнет Ночь! – тихо шепчет она пароль-заклинание…

 

Сильнейший удар сшибает с ног сначала троих воительниц, успевших прикрыть нас, потом Мичиру, она падает ничком, всё ещё держа меня в объятьях… Там где мы только что стояли – глубокая воронка, моё Копьё уничтожено, прямо над нами возвышается Арзалат. Меня хватают за руки, вырывая из рук Мичиру, Лорд грубо отталкивает её в сторону ногой – она без сознания, лоб разбит, лицо исцарапано, по щекам текут маленькие струйки крови, смешавшиеся со слезами…

Она так похожа на… ОКИ? НЕТ! Только не это!!!

 - Мичиру!!!

Харука пытается подняться, но тут же к её горлу приставляет мачете Инкогнито, на лице его больше нет маски – но оно каменное, озлобленное, в шрамах и с посеревшими опалёнными губами. Он ударяет её в грудь носком сапога, наступает ей на руку, едва та пытается нашарить свой меч – мир огласился диким криком боли…

Мичиру без сознания, её лицо по прежнему прекрасно, хоть и покрыто кровью, две серых верёвки, два тела пластилиновых близнецов обвивают её шею, грудь, ноги, сдавливают и сжимают кольца, как удав, ломая кости и перекрывая дыхание…

Хотти бьется в костлявых объятьях Чёрной Королевы, её волосы, на миг обратившиеся в змей, как у Медузы Горгоны, обвились вокруг шеи девочки – лицо Хотти сереет, становясь по цвету таким же, как и её волосы; платье, обратившееся в паутину, кишащую пауками, затягивает хрупкое тельце девочки в свой омут, Хоти не в силах кричать, она лишь хрипит, в глазах застыл испуг…

Минако стоит на коленях с заломленными за спину руками – Нелюба и Диана сжали её руки как тисками, у Нелюбы в руках коса Сатурн – остриё приставлено к самому горлу Минако. Один миг – и обезглавленное тело некогда красивой девушки упадёт на окровавленную траву…

 - Не надо! Стойте! Хватит! Прошу вас!!!

Но Лорд лишь скалит зубы на все мои тщетные попытки вырваться и отчаянные мольбы о помиловании. Их убьют, убьют так же жестоко, как Оки, как Сейтири, но сперва будут мучить, чтобы насладиться их криками боли, мольбами о пощаде, потухающими ненавидящими взглядами…

 - Нет! НЕТ!! НЕЕЕЕЕТ!!!!!! – боль пронзает моё тело, знакомая, но давно не испытывавшаяся, боль – моё тело съёживается, покрывается чёрной шерстью, гребень ослепительно сияет, заставляя отвлечься моих врагов от своих жертв, блеск гребня передаётся моим глазам – в ужасе женщины закрывают глаза, Инкогнито отворачивается, но поздно – свет Гребня достигает его раньше. С диким воплем он падает на землю, подле Уранус, зато воительница заметно крепнет, ей прибавляет силы Звёздный Ветер, окутавший меня. Мичиру открывает глаза с тихим стоном – Небесная Влага и Слеза Утопленницы делают своё тело, помогая ей придти в себя…

Моё второе звериное «я» кидается на Арзалата – на его красивом лице остаются четыре глубокие полосы, хватаясь за лицо, он бросается в бегство, оглашая Лес Мариантиль – теперь я поняла, где мы – диким визгом… Чёрная пантера – Эмили – «я» в ярости кидается на мисс Трансильванию и Леди Dark. Вкус крови пьянит и манит…

Что было дальше, я не помню, но помню, как выворачивает наизнанку только что пришедшую в себя Хотару, как сереет лицо Минако, как привыкшая к крови Уранус едва не теряет сознание и старается поскорее увести с поляны Мичиру…

Мы одни, одни, посреди негостеприимного леса, во владениях замкнутых и нелюдимых его обитателей…

Минако помогает Харуке обихаживать Мичиру, Мичи в полубессознательном состоянии, всё ещё бледна. Харука, сама раненая, не садится ни на минуту, продолжая хлопотать возле своей любимой. Хотару тихо сидит в сторонке, отдыхает, всё, что она могла, уже сделала – раны воинов исцелились почти полностью. Я сижу рядом с Мичиру, её голова покоится у меня на коленях, она молча смотрит мне в глаза, я не пытаюсь разговорить её, только осторожно поглаживаю её шелковистые волосы – мне нравится это занятие.

Наконец, Мичиру почти пришла в себя, Харука устало опускается рядом с ней, прислоняется спиной к дереву, запрокидывает голову и закрывает глаза. Меч лежит у неё на коленях. Хару только-только сменила очередной компресс – собранные мной и Хотти мясистые листья здешнего растения, позволившие остановить кровь из рассечённого лба Мичи и сбить внезапно поднявшуюся температуру.

Мичиру лежит молча, не шевелясь, не пытаясь что-то сказать, лишь изредка оглядывает нас, а потом на краткое время закрывает глаза и погружается в дрёму.

Мы решили остаться здесь на ночь – полянка что надо: родник с чистой водой, небольшое плодовое деревце – дикая яблоня здешних лесов, её плоды совсем не сравнимы с её сестрой земного мира. Плоды здешней дикой яблони больше похожи на спелые садовые яблоки самого крепкого из сортов, выросших в мастерски разбитых садах на Земле, окружённых постоянным уходом. Здешние дикие яблочки настолько сытны, что одной половинки хватает, чтобы утолить голод на весь день. Насчёт диких зверей – они не трогают путников, если Лес их пропустил, а он пропустил нас, а вот наших преследователей он не пропустит, ни за что!

Я молча наблюдаю за своими спутницами и спасительницами – Минако и Хотти, тесно прижавшись друг к другу в надежде на то, что согреются, сидят под яблоней, о чём-то беседуют, но видно, что они наготове: Минако беспокойно оглядывается по сторонам – на ней обычная, причём достаточно тёплая одежда, которой она весьма охотно поделилась с Мичиру и Хотару: длинный плащ синего цвета сейчас укрывает задремавшую воительницу океана, оранжевая кофточка одновременно накинута на плечи Хотти и Минако. Но в руках Минако сжимает свой жезл, Коса Сатурн, так и не решившейся сменить своё обличье девочки, лежит подле «Живой Смерти»[**], серовласка время от времени поглаживает её древко. Харука всё так же, не меняя позы, сидит, прислонившись к дереву. На ней тоже обычная одежда, правда половина, опять же, перешла к Мичиру – вдвоём с Минако они сумели соорудить нечто похожее на ложе, куда и уложили отчаянно сопротивлявшуюся, но ослабевшую девушку. Теперь на Харуке лишь лёгкая рубашка белого цвета и всё те же кофейного цвета брюки, меч всё так же лежит у неё на коленях, глаза всё так же закрыты. Однако кое-что поменялась – она бережно сжимает в своих ладонях ладонь Мичиру, изредка ласково поглаживая, словно желая удостовериться, что Мичи в порядке, что она рядом с ней…

Я чувствую лёгкий озноб – на мне, кроме моего воинского костюма, то есть Платья Целомудренности, больше нет ничего, что могло бы согреть. Но мне уже почти всё равно. Как бы не пытались меня спасти мои новые подруги – всё будет бесполезно: я всё равно погибну, Итироку не успокоится, пока не похоронит меня по-настоящему, но вот им будет ещё хуже. Я даже представить себе не могу и не хочу, что случится с ними потом…

Боже, Мичиру, Харука, Минако, Сецуна, Хотару, Рей…Боже, неужели они следующие? Неужели они должны погибнуть?! Боже…

Ком снова подступает к горлу, я вновь готова заплакать, но на этот раз я беру себя в руки – не хватало ещё, чтобы меня приняли за ещё одну плаксу-принцессу, хотя…

Я вздыхаю и сажусь поудобнее – голова Мичи всё ещё лежит у меня на коленях, я вглядываюсь в её лицо – оно спокойно, слегка опалено, но всё так же прекрасно, волосы, так напоминающие море, обрамляют её лицо подобно волнам, ещё сильнее подчёркивая его бледность, зато на губах теперь играет невинная, почти детская улыбка, на щеках появились слабенькие, почти не заметные, ямочки, даже как будто появляется румянец. Она спит крепко, уже не дремлет, значит она почти поправилась, Мичи, сестрёнка…

 - Устала? – Харука садится прямо, убирает с колен меч и позволяет себе потянуться. Я мгновенно отвожу глаза – про то, что она «парень», Харука явно забыла, и теперь сквозь тонкую ткань рубашки проступают девичьи очертания…

 - Нет.

 - Ну, как знаешь – она пристально смотрит на меня, странно, но желания отвести глаза больше не возникает – А то, может быть, я заменю тебя?

 - Признайся, тебе просто хочется побыть с Мичиру, да? – нахожу в себе смелость я, и почти наверняка знаю, что она рассердится, однако Харука лишь краснеет и чуть улыбается.

 - Признаюсь, ты угадала.

 - Ответь, как вы тут оказались? Почему вы попали в мой мир – ведь Ворота Хаоса открыты и попасть в наш мир больше нельзя.

 - Я не знаю – пожала плечами она, ещё раз потянувшись, она придвинулась к Мичиру, взяла её на руки, Мичи вздохнула и прижалась к плечу девушки, всё ещё находясь в глубоком сне. – Это Мичиру решила пойти за тобой, мы лишь вызвались сопровождать её. – Харука подняла глаза к небу. – Странно, мне казалось, что уже глубокая ночь, но светит солнце…

 - На этой стороне нет Луны, но ты угадала – сейчас ночь.

 - Как нет луны? – она даже вздрогнула, сидевшие в стороне Минако и Хотару осторожно приблизились к нам, заинтересованные моими словами.

 - Очень просто. Наш мир разделён на две… даже на три части: Солнечную, куда входят Буароллосотонерлентия и Мариантиль, Лунную – графство Крылатого Народа и Подземное королевство – им Солнце совсем не нужно, и третья часть – Иллюзион и Кристальный Мир, соответствующий Кристальному Токио на Земле и Луне, в этих двух королевствах сходятся Луна и Солнце – люди и воины не могут жить только при одном светиле. На Лунной части не бывает солнца, на Солнечной – луны и ночи.

 - Там, где была ты, там, где стоит дворец, что там?

 - Третья часть наших земель, Королевство людей – Кристальный Мир.

 - Что-то он не очень похож на Кристальный Токио – хмыкнула Минако, недоверчиво покосившись на меня.

 - Ты там была? – язвительно спрашиваю я.

 - Где? – не поняла Венера.

 - В Кристальном Токио.

 - Только когда он был разрушен… - Харука молча зыркнула на неё, причём так, что Венера тут же прикусила язык.

 - Он был разрушен? – нечаянные слова Минако обеспокоили меня, уж не значит ли это, что и мой мир…

 - Нет, – спокойно проговорила Харука и, бросив в сторону сконфузившейся Минако уничтожающий взгляд, продолжила – Она просто спутала его с другим городом, из далёкого прошлого, из легенды.

 - Врёшь, – меня не обмануть. – Токио был разрушен? Кем? Когда?

Харука сжала губы, всем своим видом показывая, что больше на эту тему говорить не желает. Мне осталось лишь вздохнуть и уступить.

 - Иллюзион принадлежит к Общему Королевству? – чтобы разрядить обстановку, спросила Хотару.

 - Нет. Мой отец успел объединить лишь пять частей, официально в Королевство вошло всего четыре, считается, что черту, на которой стоят Ворота Хаоса стала разделительной между Лунной и Солнечной частями. Кристальный Мир живёт отдельной от других частей жизнью, но подчиняется общим законам. Я сама родом из Кристального Мира и, по закону, как единственная наследница династии Серых, я получу трон Кристального Мира, вместе с ним – власть над двумя другими частями. Иллюзион – королевство принца Эндимиона и принцессы Серенити, так же, как и Кристальный Мир, ведёт собственную жизнь. В королевстве, где правят Солнце и Луна, нет места полутонам, то есть Серым, поэтому Иллюзион до сих пор ведёт с нами скрытую войну. Ворота Хаоса расположены так, чтобы с одной стороны они вели к Иллюзиону, с другой – к Кристальному Миру, и оставались границей между Солнечной и Лунной частями.

 - Так это вы уничтожали наш мир год за годом? – внезапно резко спросила Харука.

 - Нет. – я вижу, как она нависает надо мной, как темнеют её глаза, в них словно промелькнули молнии. Я чувствую всю её ненависть, но не ко мне… ко всему тому, что исковеркало её жизнь, сделало её такой…

Мне жаль тебя…

 - Эндимион сам допустил ошибку – мой голос по-прежнему спокоен и холоден – он изгнал неугодных За Ворота, нарушив тем самым Равновесие, он сам был виноват в том, что случилось с Иллюзионом. – На лице Харуки появилось выражение крайней степени ярости.

 - Да как ты смеешь…

 - Хару, не надо! – От резкого крика Мичиру пришла в себя, сейчас она изо всех сил старается удержать блондинку от необдуманных поступков, схватив Хару за руки, Мичиру умоляюще глядит ей в глаза. Я чувствую, как её гнев утихает, передо мной уже не воин в обличье человека, передо мной прежняя Хару…

 - Кто они, эти неугодные? – осторожно спросила Хотару.

 - Первые Генералы Принца: Нефрит, Зойсайт и Джедайт, Лорд Кунсайт, четыре Принца – спутника: Оберон, Тритон, Харон и Титан. – я вижу, как глаза воинов становятся всё шире и шире.

 - Всё?

 - Нет. После своей «гибели» в нашем мире оказались Рубин, Изумруд, Сапфир и Алмаз, в глубокой темнице заточён Мудрец – прародитель фантомов, мой далёкий прадед. В нашем мире время не совсем такое, как в вашем – пояснила я, спеша опередить вопросы воительниц – Ваш мир стал как бы запоздавшим отражением нашего, после отражения событий в вашем мире, они снова возвращаются в наш мир, изменившись, как в кривом зеркале. Все Неугодные живут теперь в Кристальном Мире, все, за исключением четырёх Генералов и Мудреца живут на свободе, в отделённых им вотчинах, они ждут очищения – им предстоит пройти сквозь Призму Сна.

 - Но ведь Принц в нашем мире… - попыталась вступиться за Мамору Хотти, но я оборвала её жестом.

 - Я же говорила: наш мир – отражение в кривом зеркале вашего мира и наоборот. Здесь он был ничтожеством – в вашем мире – Достойнейший, здесь он был жесток – в вашем мире – искренне влюблён. Несколько реинкарнаций – и вы сами не сможете понять, какой Принц сейчас,  каким он был и каким будет.

 - А ты?

 - А я – дитя Границ, я могу не меняться, переходя туда-сюда, и потом, я смертна, а вот вы…

 - Но как же могли нарушиться… - меняет тему Минако, я благодарно смотрю на неё – вдаваться в подробности и объяснять вопросы жизни-смерти мне сейчас не хочется.

 - Очень просто. Выгнав за Ворота тех, кто мешал ему, правив так, как он хотел, Принц нанёс рану Великой Матери, каждый раз, когда открывают Ворота, Великая Мать страдает, за это Всевышний Отец насылал на Иллюзион и Кристальный Токио наказания, одно страшнее другого, в надежде, что Принц одумается и упадёт на колени перед Большими Звёздными Весами, только тогда вновь установится Равновесие, но тщетно…

 - Неужели ваш Всевышний Отец не понимал, что от его наказания страдают невинные?! – вновь закричала Харука, и на этот раз Мичиру не могла справиться в ней. Потому что это была боль, страдание, горечь не одного человека, но целого мира…

 - Понимал. Но такова цена.

 - Такова цена! Такова цена!!!  - Харука вскочила на ноги – благо, Мичи уже сидела самостоятельно, опираясь о ствол смоковницы. – Да плевать мне на эту цену! Я только и слышу: «такова была цена»! Почему, за что другие должны страдать?! Почему?! – в её глазах заблестели слёзы.

 - Так было суждено. Великая Мать пыталась втолковать это своему неразумному сыну. Но принц не понял, и тогда Всевышний Отец и Великая Мать восстали против него и погубили Кристальный Токио на Луне, и погибли все, но возродились на Земле. И Великая Мать выбрала из миллионов девять самых отважных, и прошли они через боль и страдания, через жестокость и унижения, и очистили себя от скверны, и стали достойны Тайных Крыльев. И пробудились к жизни девять Избранных, и назвали себя Борцами за Добро и Справедливость…

 - Что???

 - Так значит…

 - …мы из-за принца…

 - И всё было решено заранее…

 - И смерть… и боль… и…

 - Да. Именно вам надлежало пройти сквозь боль одиночество, сквозь горечь потери близких, сквозь унижения и людскую жестокость… Вы были рождены для мук, для боли, сиротами, одиноки от рождения и навсегда… Он, Всевышний Отец, освободил от заточения Неугодных, и снова они направились к Земле с целью покорить её и наказать того, кто был повинен в их бедах… И война обрушилась на Землю… Такова цена. И Серые были свидетелями, выбранными Великой Матерью, и они смотрели на ваш мир…

 - И не помогли, не предотвратили? Не заступились?

 - Нет. Это было не их делом.

 - Не их делом? Когда страдали и погибали те, кто должны были жить?! И ты говоришь об этом так спокойно?! – Харука не выдержала.

Хлоп!

Удар пришёлся мне по щеке. В то же мгновение я почувствовала, как начало жечь кожу… Харука стояла против меня, её глаза были сужены, по щекам катились слёзы. Она сжала кулаки, её руки дрожали…

Я продолжала сидеть, даже не дёрнулась от удара, ни одной слезинки не появилось, я привыкла к боли, к побоям…

 - Харука! – Мичиру вскочила на ноги, но тут же, пошатнувшись, осела на землю. Харука мгновенно оказалась подле неё.

 - Мичи! – она успела подхватить девушку прежде, чем она упала на землю. Мичиру душил кашель, вновь вскрылись ранки на лбу, снова по её щекам потекли смешавшиеся со слезами струйки крови… - Мичи! – Харука осторожно обняла любимую, Мичиру судорожно глотнула воздух и вновь закашлялась. Она крепко вцепилась руками в рубашку блондинки, словно боясь потерять Харуку, и закрыла глаза, пытаясь придти в себя.

Я молча наблюдала за ними. Щёку жгло, нестерпимо. Венера и Сатурн, прижав к губам сжатые руки, широко раскрыв глаза, смотрели на меня…

 - Но каково же было дело Серых? – тихо проговорила поражённая моими словами Минако.

 - Смотреть и учиться… сострадать. Их миссией стало объединение Королевства и теперь она почти закончена – остался лишь Иллюзион. Их делом было учиться сострадать, понимать и прощать, ведь нарушив Равновесие, Принц навлёк беду и на нас… Маргарита и Николь – две сестры из династии Серых были убиты во время очередной воины Sailor-ов, Тсунодо – став предводителем сопротивления Нехелении, был убит, так же зверски, как…

Я не могу произнести это имя…

 - Как кто?

 - Как Сейтири и Оки – мой голос сломался, потух, он больше не холоден и спокоен, я чувствую, что и сама начинаю дрожать…

Мичиру наконец подняла голову – в её глазах всё ещё стояли слёзы, Харука молча взглянула на меня, сжав губы…

 - Кто они?

 - Моя названная сестра и… - мой голос сорвался - Но мы простили, слышите? Простили, как прощала Ваша Принцесса, как прощала Усаги тех, кто делал больно ей, мы жертвовали всем, собой, своей семьёй, всем, и мы погибали, и возрождались заново, и тоже страдали… Мы простили тех, кто убивал нас, мы умирали, произнося «Прощаю…», мы жалели тех, кто убивал, тех, кого они убивали, мы жалели вас… Мы прощали – вот дело и миссия Серых…

 - Прощали тех, кто убивал ваших родителей и детей?

 - Да.

 - И ты…

 - И я. Тех, кто убил маму… папу… Оки… и…

 - Твоего любимого? – докончила Харука. Так же холодно, как я говорила об их предназначении. Тем же тоном, тем же голосом…

Я молчала… Я не могла говорить больше…

 - И мы тоже должны были прощать?

Я кивнула и отвернулась, по щекам, против моей воли, ползли слёзы. Я не хочу, чтобы они видели…

Любимого… Как легко ты всё определяешь…Да знаешь ли ты, чего это мне стоило? У нас нельзя любить, у нас нет такого чувства, у нас нет этого, только моя мать была влюблена…В отца Мичиру, в Гендо Кайю…И я… Хотя, нет! Нет! Он не мой любимый! И никогда не был! У меня не было и не будет, не должно быть любви – я Наследная Принцесса, Будущая Королева, у меня не должно быть сердца!!!

 - Любовь в четырнадцать лет? – Харука скептически поднимает брови.

 - А во сколько она должна быть? – я грублю нарочно, я должна убить сердце, чтобы оно само не разорвалось от боли… – Дура, ты просто ничего не понимаешь. Ты любить не умеешь. Ты даже не ценишь того, чем наградила тебя, именно тебя, Великая Мать!

Я знаю, я её разозлила, она сейчас снова ударит меня, тем лучше, ну, давай, не медли…

 - Ты права… - почему-то тихо произносит Харука, она опускает голову, её запал мгновенно улетучился, она становится слабой, беззащитной девушкой со множеством проблем… Мичиру осторожно притянула её голову к своей груди и медленно поцеловала, две прядки золотых волос Харуки окрасились в красноватый цвет.

Харука виновато улыбается, осторожно касается рукой щеки Мичиру, нежно смахивает с её лица кровавые слёзы…

 - Ты права, я не умею любить… Для меня это слишком тяжело…

Мои глаза расширяются против воли…

 - Я ведь всю жизнь трачу на то, чтобы оскорблять, убивать, ненавидеть… Я ещё ни разу никого не простила, не приласкала, я, наверное, даже не любила… Я только мучаю хрупкого ангела с прекрасным именем «Морская Волна»…

 - Хару…

 - Не может быть – оторопевшая от обилия информации за сегодняшнюю светлую ночь, Минако устало опустилась на землю и села, скрестив ноги по-турецки. – Что же это получается…

 - Какой ужас! – искренне напугано выдыхает Хотти, опускаясь на колени рядом с Харукой.

Я молчу, смотрю на небо – солнце в этой части ходит по кругу. С востока на запад днём и с запада на восток ночью. Вот теперь оно движется к востоку, почти село за горизонт, чтобы тут же подняться заново.

 - Однако, ночь на исходе, нам пора спешить… - я первая поднимаюсь на ноги, как ни в чём не бывало.

 - Ты хочешь, чтобы мы шли дальше вместе? – искренне удивляется Минако, посчитавшая, что после всего, что мы все наговорили друг другу, мы должны бы разойтись врагами.

 - Оставайтесь здесь, если хотите. А я обязана пробраться на вотчины к Принцам-спутникам и семье с Менезиса. Только они могут мне помочь вернуть трон…

 - Но это же самые жестокие преступники во вселенной! – попыталась вставить Хотару.

 - Может быть. – моя жутко-спокойная улыбка её огорошила. – Но как союзники, они незаменимы. – я прикидываю, показать ли им окончательно чёрную часть моей души, или уж пощадить? Нет. Скажу, пусть дальше думают сами. – Ты ещё не знаешь главного, Хотти. – Я наклоняюсь почти к самому её лицу. – Хочешь новость? Это ВАШИ спутники…

Часть 4.

****

Мы молча идём сквозь лес – дети Леса весьма любезно согласились пропустить нас через свои владения, правда с небольшим условием: за нами попятам следует «теневой патруль». Чего, чего, а тени здесь хватает – огромные деревья самой невообразимой формы, с неестественным окрасом листьев, обилие широколапых земных елей и хвойных с мягкими иголочками – лиственниц, высоченные, в два обхвата, многовековые корабельные сосны и земные дубы (отмечаю, именно земные ели и дубы, поскольку дубы и ели Мариантиль весьма отличаются от своих земных сородичей). Большие заросли можжевельника, колючие кусты шиповника – здесь всего полно, бывает даже, что некоторое пространство земли остаётся обделённым солнечным светом – широкие ветви высоченных деревьев и заросли кустов перекрывают доступ более низким растениям к свету. «Теневой патруль» - это лесные следопыты-охотники, они неощутимы, не слышны, но всегда точно знаешь, что они где-то рядом – от них невозможно скрыться, одно неверное движение – стрела длинной в два фута в спину… И это при том, что сами следопыты невысокие и хрупкие, но обладают неимоверной силой, а их луки…

Но, я отвлекаюсь от главного. Теперь в нашем небольшом отряде лидером стала я – как никак, в этом лесу я бывала, я помню тайный путь к отдалённым вотчинам Спутников. Внутренняя воительница, весьма любопытная, с интересом осматривается по сторонам… Если честно, мы обязаны ей – если бы не её непосредственность и приветливая улыбка, врядли бы мы смогли уговорить детей Мариантиль пропустить нас – это последние, оставшиеся в живых эльфы, они угрюмые, молчаливые и весьма подозрительные натуры, а ещё они недоверчивые и почти всегда себе на уме – никогда не знаешь, что они совершат в следующий миг, но эти качества соединены в их хрупких, почти невесомых тельцах с неземной красотой, добротой, огромным багажом знаний и любовью к прекрасному, особенно к детям… Были случаи, когда из людских селений похищались дети, эльфы воспитывали их как своих, даровав им все тайны земли, родителям же детей взамен, эльфы дарили очередную свою замысловатую игрушку, правда ничто не могло заменить родителям их чада…

Теперь Минако идёт вслед за мной, вертя головой по сторонам, улыбаясь всему, что видит… Она напоминает Усаги. Мне кажется, именно из-за её по-детски чистой красоты в «теневой патруль» вызвались идти четверо самых красивых юношей Школы Мастерства.

Следом за Минако, поддерживаемая своей подругой, спотыкаясь на каждом шагу, идёт Мичиру. Мне жаль её… Ей бы следовало ещё немного полежать и придти в себя окончательно, но вот ждать нам уже нельзя. Не сегодня – завтра лес начнут прочёсывать – и никакая воля Детей Леса не остановит Итироку.

Замыкает нашу маленькую процессию Хотару в воинском обличье, с косой наперевес.

Все четыре воительницы молчат, вернее Минако просто некогда разговаривать, она увлечена окружающим её миром, а вот остальные не просто молчат, они УГРЮМО молчат, причём иногда мне кажется, что одна из них готова сама меня прирезать где-нибудь в ближайшем тёмном уголке.

Их реакция на слова «это ВАШИ спутники» оправдала все мои ожидания. Я так и знала, что Принц ничего не говорил им.

 - Вы ничего не знали?

 - Нет.

 - У вас были Спутники, другие, предопределённые судьбой, ваши женихи. – после этого заявления воительницы застыли с открытыми ртами. Естественно, о женихах они и слыхом не слыхивали.

 - У нас есть женихи? – запинаясь проговорила Мичиру.

 - Ага. Лично твой – Тритон, у Харуки – Оберон, у Хотару – Титан, у Минако – ей повезло больше всех – Его Ледянчество Лорд Кунсайт.

 - А… у тебя? – наконец, решилась спросить Мичиру.

 - А мой жених уже мёртв. – отрезала я. На этом разговоры прекратились.

И вот теперь они идут навстречу «своему счастью».

Мы шли почти час, плутая по тропкам, заметая следы, постоянно останавливаясь, чтобы дать отдых Мичиру. Ушли мы, однако, совсем недалеко. Мичиру почти совсем выбилась из сил, вот и сейчас она в изнеможении опустилась на землю, рядом с Харукой и, прислонившись к плечу блондинки, закрыла глаза. Кстати, она единственная идёт в обычной одежде – у неё нет сил даже на перевоплощение.

Я медленно подошла к ней, опустилась возле неё на колени, подняла ей голову, чтобы заглянуть во всё ещё бледное лицо. На лбу Мичи блестят капельки пота, она закусила губы, чтобы не стонать, но я ведь вижу…

Мичи…

Она с трудом открывает глаза, судорожно глотнув воздух, она шёпотом произносит:

 - Прости, я вас всех задерживаю… Оставьте меня и идите одни…

 - Не говори так, Мичиру! – ужаснулась Харука, обнимая свою возлюбленную и прижимая её к себе.

 - Я слишком слаба.

 - Неправда. Ты сильная, Мичи-чан, ты самый сильный человек из всех, кого я знаю, ты справишься, Мичи-чан…

Мичиру опускает глаза, её ресницы слиплись от слёз.

 - Хватит ныть. – довольно грубо говорю я. – Ты же воин, ты внешняя, ты должна быть сильной. Крепись.

 - Я больше не могу. – слабо выдыхает она, снова закрывая глаза. Харука смотрит на меня так, словно мечтает одним взглядом прожечь меня насквозь.

 - Это же твоя сестра. – пытается вступиться за неё Минако.

 - Моя сестра должна быть сильной! – отрезаю я и отворачиваюсь.

Я встаю и иду вглубь леса, одна, без остальных, я достаточно сильно отклоняюсь от нашего пути. Хорошо, раз она не может…

Я должна найти эту траву, она всегда растёт в тени, такая хрупкая травиночка, растёт поодиночке, желательно на кочках, у неё светло-фиолетовые маленькие цветочки, собранные в зонтики на верхушках, а листья имеют W-образную форму, и по цвету листья не зелёные, а морского оттенка с голубой крапинкой. Это Медисон-аль-Марин. Из лютиковых. Его сок прекрасно тонизирует, но в больших количествах он ядовит, впрочем, как и любое растение в этих краях – Лес не терпит тех, кто берёт без меры.

Всё-таки мне удаётся найти несколько стебельков, всего-то около десятка, но, думаю, этого хватит. Я возвращаюсь к воительницам. Они всё так же сидят, окружив Мичиру, готовые защищать её…

Я снова становлюсь на колени возле сестры – всё-таки я должна ей помочь. Я растираю хрупкие лепестки и листья с трёх стебельков в ладони, пока из них не начинает выделяться тягучая, голубоватая жидкость, которую я и вливаю в рот Мичиру по капле. Что, что, а лечить друиды умели. Не проходит и трёх минут, как щёки Мичи уже розовеют, она выглядит заметно лучше, чем прежде.

 - Что это было? – недоверчиво спрашивает Харука, которой, как я другим девочкам, я тоже предлагаю выпить этот сок, но для каждой по одному «комплектику» листьев и цветов.

 - Обычный сок растения, пей, если не хочешь тут оставаться. – она покорно выпивает предложенное снадобье. У меня в запасе остаётся ещё четыре стебелька – три для Мичиру и один на запас, надо будет потом ещё поискать. Но времени нет.

 - На вкус, как ванильное мороженное с мятой – делится своими впечатлениями Минако. – очень даже вкусно.

 - Этот сок даст вам силы ровно на десять часов, не больше. За это время нам нужно постараться уйти как можно дальше.

Воины кивают и бодро поднимаются на ноги – ни следа усталости! Мы продолжаем свой путь.

 

Чудесно! Просто восхитительно! Сок этого растения, и вправду, позволил им прошагать почти семь часов без остановки, правда потом привал всё-таки потребовался… мне… Но я сказала, что мне нужно насобирать ещё травы, и под этим предлогом я снова углубилась в заросли. Надо сказать, это было чистейшей правдой – мы достаточно сильно углубились в лес, чтобы обойти владения нашего нового Светлейшего правителя с запада, не натыкаясь на патрули, поэтому, стоило мне немного сойти с тропинки – передо мной прямо раскинулся ковёр из этих цветов. Я очень удобно устроилась на земле, одновременно давая отдых ногам и запасаясь лекарством. Правда, нельзя, чтобы они к нему привыкали… у него свойства… ну, как у героина или гашиша на Земле. Но пока что этот цветок им пригодится. Насобирав охапку, я сплела из двух листов Arctium lappa небольшую суму, затолкала в неё Медисон-аль-Марин и снова пошла к воинам. По дороге обратно набрела на Convolvulus arvensis, сделала из его стебля ручку для моей травянистой сумочки. В таком виде – в белом, местами порванном и попачканном платье с сумочкой из травы в руках, я предстала перед ними. При моём появлении воительницы молча переглянулись, Минако сдержанно хихикнула, Мичиру еле скрыла улыбку.

 - Решила сделать себе костюмчик Лесной Феи? – съязвила Харука, еле сдерживая смех. Я молча улыбнулась в ответ.

 - Зато теперь это хит сезона. – ответила я.

 

****

Первое знакомство моих спутниц с их собственными женихами прошло как-то неудачно. А началось всё с маленькой неурядицы – нас «случайно» заметили у потайных ворот в замок Спутников…

 - Отпусти! Кому говорят, дубина стоеросовая, отпусти, я приказываю! – огромный верзила угрюмо шагал вперёд, таща меня следом, держа за руку. Мне хватило и лордовской хватки, а тут ещё это чудо природы.

Он шёл медленно, гулко бухая пятками по ковру, с глаз до пят закованный в латы. Несчастные солдатики, еле достававшие ему до пупка, тут же делали на караул своими саблями и мгновенно отскакивали в сторону, за секунду до того, как грузная лапа этого офицера окажется на том месте, где только что стоял несчастный солдатик. Меня тащили по коридору одну – воительниц, которые появились у ворот Вотчины в sailor-фуку, считались прихвостнями и шпионами Эндимиона и, естественно, в ту же секунду хватались и отправлялись в темницу, где ждали своей участи. Меня, как просто нарушительницу, в ту же секунду повели к Его Величеству Оберону.

Меня провели в огромных размеров комнату: пол был укрыт широкими мягкими коврами, потолок сводчатый, высокий, по стенам – резные скамьи. Впереди на возвышении восемь тронов, на каждом из которых восседал стройный и прекрасный юноша. Трон Оберона находился рядом с троном Лорда (как я поняла, четыре генерала уже были на свободе), причём эти два трона были выше остальных. Каждый из юношей выглядел царственно спокойным. Меня заставили склонить колени перед лестницей. Исподлобья я смогла оглядеть тех, на чью милость мне необходимо было рассчитывать.

На крайнем слева троне, выточенном из синего камня, в синем камзоле с жезлом древнеримского бога торговли Меркурия сидел юноша с длинными волнистыми волосами цвета спелой пшеницы, стянутыми в хвост и спускавшимися к лопаткам. Рядом с ним на троне, выточенном из граната ярко-красной окраски, в алом камзоле сидел парень, чем-то напоминавший Харуку. Такие же волосы, такие же глаза. В руках он держал двуручный меч, остриём к полу. Следующим был красавчик-шатен с волнистыми волосами до лопаток, на троне из изумруда, в камзоле цвета молодой листвы, на правой руке у него, сложив крылья, дремал орёл. Лорд, а я сразу его выделила, сидел на троне, выточенном из кораллов, его плечи покрывал серебристый плащ – отличительный знак Лордов, такой же плащ носит Арзалат, под плащом виднелся ворот ярко-оранжевого камзола, его белоснежные прямые волосы рассыпались по плечам. Он держал в руках розу. На троне рядом – Оберон, трон выточен из слоновой кости, сам Оберон одет в бежевый камзол, в его руках песочные часы. У него очень пронзительный взгляд, правда на глаза Принцу-Спутнику падают светлые волосы, которые, как и у Харуки, очень короткие и взлохмаченные. Подле Оберона – в аквамариновом камзоле на троне из аквамарина Тритон, у него тоже совсем белые волосы, но часть из них падает ему на плечи, доставая до лопаток, а часть заплетена в косу сзади, отчего спереди лоб Принца кажется высоким. Тритон держит в руке трезубец, на шее его висит рог из витой раковины. Следующий – самый юный, Спутник Сатурна, брюнет с длинными волосами, у висков – две маленькие косички, парнишка почти одного роста со мной, только имя у него слишком звучное – Титан. У Титана фиолетовый камзол, в руке у него – ключ из позеленевшей бронзы, он сидит на троне из аметиста. Последний – Харон, мрачноватый, уже не юноша, а мужчина, с небольшой бородкой и пышной курчавой шевелюрой чёрного цвета, с вечно бегающими глазами, блестящими, как антрацит. Он в сером камзоле, на шее – медальон из малахита и бирюзы, в его руке – мёртвая рука, навеки зажавшая гематитовый шар. И сам он сидит на гематитовом троне.

Восемь пар глаз вперились в меня, едва я оказалась у лестницы, ведущей к тронам.

Первым из восьмерых заговорил Кунсайт. Его голос холодный, спокойный, слова падают, как сосульки:

 - Назови себя, чужеземка. Не тая, отвечай нам правду, ибо ложь только ухудшит твоё положение.

 - Меня зовут Эмили. – я всё ещё не могу поднять голову.

 - По законам нашей маленькой автономии, дети не должны преклонять колени перед нашими очами, ибо они чисты и невинны от Бога. – заговорил Оберон. Его голос звучит теплее, нежели у Лорда, но тот и отвечает за холод.

 - Встань, дитя. – Говорит Тритон – его голос звучит как бегущая по камешкам волна.

Я поднимаюсь с колен, смело смотрю на Спутников. Несколько минут длится пауза.

Молчание нарушается хищным клекотом проснувшегося орла, в одно мгновение он взмывает под потолок. Я стою, не шелохнувшись. Орёл начинает кружить под самым потолком, прямо надо мной, затем он камнем бросается вниз. Я закрываю глаза…

Лёгкое пощипывание за ухо заставляет меня открыть глаза. На правом плече сидит орёл Спутника Юпитера, он довольно клекочет и изредка тыкает клювом мне в ухо, пытаясь выклянчить у меня угощение. Хоть эта птица на вид грозная, но на самом деле ему нет и года.

Восемь Спутников встают с тронов, все восемь спускаются вниз, подходят ко мне… Все восемь разом опускаются на одно колено.

 - Добро пожаловать, наследная принцесса…

Они по очереди прикладываются к моему запястью:

 - Генерал Зойсайт, рад служить вам.

 - Генерал Джедайт, будет верен вашему величеству.

 - Генерал Нефрит, готов отдать жизнь.

 - Лорд Кунсайт, большая честь для меня.

 - Принц Оберон, не пожалеет жизни.

 - Принц Тритон, ваше величество может положиться на него.

 - Принц Харон, не отступит ни на шаг.

 - Принц-отрок Титан, счастлив умереть за вас.

И, уже хором:

 - Да осветятся Сны, да померкнет Ночь.

После такой церемонии все восемь Спутников поднимаются с колен и ожидающе смотрят на меня, готовые ринуться в пасть дракону, в огонь и воду по первому моему слову.

 - Хорошо. Мой первый приказ – освободите моих спутниц. Одной из них требуется врачеватель.

 

****

Харука молча сидит на кровати, наблюдая, как Мичиру расчёсывает свои прекрасные волосы перед сном. Я ей завидую, мне бы такие! Мягкие, словно шёлк, густые волны, которые спадают на плечи – мечта любой девушки, не то, что мои – совсем ничего.

Принцы оказались на редкость сговорчивыми, они не просто безропотно приняли у себя четырёх воительниц, но и радушно предложили провести нам несколько дней в огромном замке пока Мичиру окончательно не поправится. Комнат в замке много, даже слишком много, поэтому мы никого не стесним. Тритон с радостью предложил нам свои услуги врачевателя, я и не думала, что он умеет лечить.

Вот теперь мы втроём сидим в комнате, выделенной моей сестрёнке и её подруге. Харука выглядит несколько уставшей, но она, кажется, в намного лучшем состоянии, чем раньше. Да и Мичиру не выглядит больше такой бледной. Тритон специально для неё приготовил лекарство из сока Медисон-аль-Марин, мелкой крошки здешних кораллов и ещё каких-то листьев. Мы уговорились с ним, что ухаживать за сестрой будет сама Харука, а в его обязанности будет входить лишь общий осмотр – я-то знаю, что Харука ни на метр не подпустит к Мичи парня, даже такого милого Спутника, как Тритон!

Вот и сейчас Харука нервно поглядывает на дверь, словно опасаясь, что в любую минуту сюда может войти кто-то из принцев.

 - Эмили…

Я вздрагиваю, ручка, которой я пишу в дневнике, падает на пол и закатывается под кресло, на котором я только что сидела. Я вскакиваю и опускаюсь на колени, пытаясь достать противную, закатившуюся невесть куда пишущую принадлежность!

Кстати, это единственная ручка во всём королевстве! Не могу понять – неужели они до сих пор не знают, что такое ручка? Почему Принцы до сих пор пишут огромными цветастыми перьями?!

 - Да? – ручка наконец-то в моей руке. Я оборачиваюсь к Мичиру. Она уже легла в постель. Тёплое байковое одеяло, мягкая и уютная, просторная кровать под пологом, тёплая ванна, горячий чай и лекарство – это то, что ей сейчас нужно, мне кажется, её щёки немного порозовели…

Всё-таки я очень люблю тебя сестрёнка, прости меня…

 - Тебе что-то нужно?

 - Нет, я просто… - она с надеждой смотрит на Харуку, та отводит глаза и корчит ТАКУЮ мину, что мне становится не по себе… Мичиру вздохнула. – Ты не останешься на сегодняшнюю ночь здесь?

 - Зачем? – я чувствую, как мой голос становится выше. Я нарочно суживаю глаза.

Что ты задумала?

 - Я думала, мы помирились.

 - И?

 - Ну… я хотела, чтобы мы… поговорили с тобой… Если ты хочешь…

Она опускает глаза и краснеет. Так забавно, краснеет пятнами – только щёки и чуть-чуть шея, а сама кожа бледная…

 - Ты ожидаешь, что я брошусь тебе на шею и, захлёбываясь соплями, стану давить на жалость? – мой голос груб, да, груб. Нечего выдумывать глупости!

Ты дура, Мичи, неужели ты не понимаешь ничего! Я не могу! Я не должна! Ты чужая, понимаешь? Чужая, из другого, лучшего, мира, нежели мой, ты дитя света, а я… Ты не должна вести себя так, как ведёшь с Харукой, я другая, в тысячу раз хуже.

 Её щёки бледнеют, своими тонкими, хрупкими пальчиками она мнёт одеяло, боится поднять глаза. Дурочка…

 - Я думала, ты лучше, а ты… неблагодарная дрянь! Мичиру пытается подружиться с тобой! – Я вижу, как Харука вскакивает с кровати и двигается ко мне, не могу сказать, что выражают сейчас её глаза… Сказать, что они сверкают гневом – ничего не сказать. Она в ярости.

 - Дружбу надо заслужить. Не ты ли говорила это? – Харука застывает, не дойдя до меня каких-то полшага. Испуганно моргает.

Не ожидала? А я ведь говорила, я знаю о вашей миссии и Вечной битве.

 - Но…

 - Никаких но. Я не собираюсь тратить своё время на вас. Спокойной ночи.

Дверь хлопает за моей спиной. Я знаю, что Мичиру расстроена. Точно знаю, что сегодня ночью она не уснёт, будет плакать в подушку, а Харука в очередной раз корить себя за то, что позволила Мичи совершить такую глупость – пойти за мной!

И правильно. Я ведь о тебе забочусь, Мичиру, о тебе. Забудь, отвыкни от меня, оттолкни, будет легче, ведь ты меня больше не увидишь. Вот только закончится Война и всё…

 

Молча иду по длинному коридору, наверх, на крышу. Мягкая шерсть обволакивает каждое движение, подушечки скрадывают каждый шорох. Я – дитя Ночи. Осторожно ступаю по гребню крыши, дальше – по ветке, ложусь на упругую ветвь дерева, свешиваю вниз лапы. Жду. Сердце бьется ровно, чуть быстрее, чем людское, но всё так же ровно. Прикрываю глаза. Мне не обязательно видеть тебя, я услышу. Чуткое ухо поймает каждый шорох. Не двигаюсь, лишь кончик хвоста дёргается вверх-вниз. Я – дитя Тишины. Лапы как будто расслаблены, но в любую минуту они готовы выпустить четыре смертоносных жала когтей.

Ну, наконец-то. Там, внизу… Открываю глаза. Никогда не садящееся солнце мешает, но ничего. Собираюсь перед прыжком, все мускулы напряжены до предела – одно мгновение и… Бесшумно скользнула вниз – и вот уже мои клыки обагрены тёплой кровью. В последних агониях в моих когтях бьётся пушистая тушка. С упоением раздираю сырое, ещё тёплое, живое, мясо, сухожилия трещат, разрываясь. Кровь брызнула мне на морду, оросила траву…

Медленно ухожу обратно к покоям, оставляя позади, на окровавленной траве, остатки последнего пира Ночной Убийцы Эмили… моего звериного «я»…

 

 - Оберон…

Молчание. Я осторожно приоткрываю дверь.

Тяжёлая… чёрт!

 - Ваше величество? – дверь открывается рывком, испуганные заспанные глаза небесно-голубого цвета, взлохмаченные пряди. Ещё бы, третий час ночи, хотя солнце-то не садится, но всё равно ночь…

Оберон пропускает меня вперёд, заходит следом, захлопывая за собой дверь. Он поспешно накидывает на себя старый турецкий халат поверх длиннющей сорочки и панталон. Зажигает пару свеч, стоявших в подсвечниках на столе. Подсвечники давно нечищеной меди, в комнате, почти как у Харуки, беспорядок, валяются пергаменты, книги, из камина давно не выгребали золу. Постель смята. Кажется, в ней кто-то сладко сопит… Оберон вежливым жестом предлагает мне сесть в старое вольтеровское кресло. Я принимаю предложение. Сам Принц садится напротив.

 - Ваше величество поздно…

 - Просила же, называй меня Эмили. – отмахиваюсь небрежно – заученный жест.

 - Хорошо, Эмили. Что привело тебя?

 - У меня к тебе дело. О воинах, что пришли со мной, что ты знаешь?

 - Ничего. – Оберон закуривает трубку и, виновато улыбаясь, разгоняет дым рукой. Открывает окно, ворвавшийся ветер колышет занавески. Скоро…

 - Ты знаешь, что Уран – твоя невеста?

Он, похоже, в курсе. Забавно краснеет. Краснеет совсем не так, как Мичиру: сперва кончики ушей, потом уши и щёки, потом всё лицо и шея…

 - Эмили, понимаешь, я… у меня уже есть невеста… Другая, из соседнего поселения…

 - Одна из дочерей Менезиса? Кто именно?

 - Кермисайт.

 - Ооо!

Хороший вкус, одобряю.

Я чувствую, как мои губы расплываются в ухмылке - полуулыбке, полугримассе – я же не умею улыбаться. Я за него рада. Правда.

 - Как же Харука?

 - Харука? Это её земное имя? – я киваю. Оберон вздохнул. Он сбрасывает со стола ненужный ворох бумаг, выуживает из-под книг большой медальон на цепочке, открывает его и несколько секунд вглядывается в то, что внутри.

 - Знаешь, это её локон. – Он протягивает медальон мне. Прядь свитых в кольцо тёмно-синих вьющихся волос…

Какая гадость! «Вещественные знаки невещественных отношений» - кажется так говорил Гончаров устами одного из своих героев? Не помню. Мама любила русских классиков, перечитывала их вечерами – считала это чтение единственно достойным Королевы.

 - Так что насчёт Харуки?

 - Она любит другую.

 - Легко исправить.

 - Нет. – Оберон встаёт из-за стола, заложив руки за спину, ходит по комнате, вновь возвращается к столу. Снова садится, отбрасывает недокуренную трубку.

 - Нет?

 - Нет. Нельзя. В этом я не властен.

 - А Кун?

 - Нет. Никогда. Я не нарушаю чужое счастье. Они счастливы, разве нет?

 - Но…

 - Эмили, нет!

 - Как хочешь. Этой ночью я ухожу. Задержи их до моего возвращения…

или вести о смерти…

 Кивает. Он понял, договаривать не надо. Смотрю ему в глаза.

 - Ты объяснишь Мичиру?

 - Тритон сможет. Я не могу.

 - Ты поможешь? Они согласны?

 - Третьего дня, едва солнце пойдёт в обратный путь. Даю слово.

 - Верю. Надеюсь, я ещё успею увидеть знамя…

 - Я верю. Что увижу тебя снова.

 - Я - нет. Не стоит тешить себя иллюзиями, Оберон, Принц-Спутник Урана. Теперь вы с Тритоном должны хранить их. Береги себя. Береги Мичи.

 - Я всё сделаю. – он опускается на одно колено, целует запястье, не самое приятное ощущение.

 - Прощай.

 - Да прибудет с тобой Великая Мать! Да оградит тебя Всевышний Отец! Да осветятся Сны, да померкнет Ночь!..

 

Комната Мичи. Полумрак, шторы спущены, ей не мешает солнечный свет. Я подхожу ближе, осторожно приподнимаю полог. Мичиру спит, крепко прижавшись во сне к Харуке, в её сильных объятьях. Мичиру… Она плакала перед сном – на ресницах ещё не высохли слёзки, я угадала, я знала, что так и будет. Ничего, Мичи, всё пройдёт и ты забудешь. Так было нужно, так надо, не нам судить о воле рока, ведь правда? Ты поймёшь. Я должна была. Прости.

Какие глупости! Смазливая девчонка ты, а не принцесса! Как ты можешь допускать такие мысли? Ну поплачет и перестанет! Возьмёт себе другую девочку на воспитание, вспомнит о Хотару, о Харуке. Она забудет тебя, Тритон поможет. Да и Харука рядом. Ничего.

Но я люблю тебя, сестрёнка. Что бы я не говорила. Я просто не могу иначе. Пойми. Слишком долго я существовала фантомом. Слишком долго оплакивала прошлую жизнь. Пора поставить точку. Эмили умерла. Её больше нет. И ты, Мичи, забудешь меня. Есть лишь воин-мститель. Фантом. Одиночка. Чёрная пантера, убийца в ночи. Больше никто. Эмили умерла два года назад. Пришла пора возродиться… или исчезнуть в небытии. Лучше второе, тебе станет легче, Мичи.

Пора прощаться, Мичи. Хорошо, что ты спишь, меньше слёз, меньше боли. Не стоит мне видеть твоих глаз, твои слёзы не остановят меня, но они всё погубят. Ты всё погубишь.

Тёплая капелька прокатилась по щеке, оставляя влажную дорожку. И упала на плечо Мичи. Я отскакиваю от кровати. Не дай Боже, она проснётся. Тогда…

Нет. Спит. Только вздохнула во сне. Слёзы падают с ресниц на грудь Харуке. Они не проснутся. Харон обещал мне. Я смогу уйти спокойно.

Знаешь, Мичи, я совсем не хочу уходить не попрощавшись… Но ведь, если ты проснешься, если увидишь, ты не отпустишь меня… Ты накличешь беду. Лучше не стоит. Спокойного сна, сестрёнка. Прости меня.

Смутный порыв нежности – где-то уже это было, да? Но я снова провожу по её волосам – неудержимое желание зарыться лицом в эти локоны. Но я и так позволила себе слишком много, сестрёнка.

Прощай…

 

Чёрт!!!

Я не могу сдвинутся с места. Что-то, или кто-то, мёртвой хваткой держит меня… или я просто зацепилась своим неимоверно длинным платьем за спинку кровати?

Опускаю глаза.

Харука? Какого чёрта?

Она смотрит на меня своими серыми глазами, крепко держит мою руку, другой рукой не выпуская из объятий Мичиру.

 - Ну и куда ты собралась?

Молчаливая зрительная дуэль. Ответа на свой вопрос она так и не получила – не дождётся оправданий.

Пять минут летят очень быстро, а мне надо спешить. Я должна покинуть дворец до того, как солнце пустится в обратный путь, а оно и так уже опустилось к Воротам…

Харука смягчает взгляд. В её глазах сквозит усталость, только сейчас я заметила искорку грусти глубоко в сером омуте.

 - Уходишь? И не попрощаешься?

 - Харука, я…

Она морщится, как будто от резкого звука или укола  чем-то острым. Не спеша вылезает из-под одеяла – на ней длинная белая рубаха – сорочки она не признаёт, даже забавно… Я еле скрываю улыбку. Мою руку она так и не отпускает.

Харука наклоняется к Мичиру, заботливо укрывает её одеялом и снова смотрит на меня.

 - Она ждала тебя. Надеялась, что ты придёшь.

 - Но… - я не знаю как реагировать. Ждала меня? Зачем? Другая бы на её месте давно махнула бы на меня рукой.

 - Она слишком долгое время была одинока, она знает, что значит потерять всех, кого любишь.

 - Зачем ты мне это говоришь, Харука? Я же сказала…

Она крепко сжимает мою руку, до боли, заставляя меня замолчать. Но в то же время она улыбается краешком губ.

 - Хару. Запомни. Для домашних я Хару.

 - Весна?

 - Да.

Мои брови ползут вверх. Против моей воли. Я и не думала, что такой жёсткий человек, как она…

Она отпускает мою руку, она знает, что я не уйду, отворачивается от меня, смотрит в окно. Как может она быть уверена?

Харука, ты…

 - Ты уходишь? Не терпится отправить на тот свет тех, кто погубил Его? А как же прощение? Или ты больше не из династии Серых?

 - Что тебе нужно? – Да как ты смеешь так говорить?! Я сжимаю древко копья, оно возродилось снова, едва я призвала силу Гребня, сжимаю сильно, до боли, сильно-сильно, слышно, как трётся о дерево белый шёлк перчаток.

Она оборачивается, всё так же печально и мягко смотрит на меня, пристально, не сводя взгляд. Затем вздыхает, тяжёло и глубоко, вновь идёт к массивной кровати, опускается на неё. Её руки рассеянно начинают гладить волосы Мичиру, то замирая в густых волосах, то плавно спускаясь вниз, повторяя каждый изгиб, каждую линию, она явно наслаждается этими прикосновениями, её глаза отражают нежность, так глубоко сокрытую где-то внутри… Неужели это и есть настоящая Харука?

Я опускаю копьё, оно внезапно стало таким тяжёлым. Сажусь рядом с сестрой – всё равно солнце уже двигается обратно, я опоздала. Они начали облаву.

 - Зачем ты задержала меня? Из-за тебя я не смогла… Я должна была уйти, неужели ты этого не понимаешь?

Она молчит. Не отвечает, не хочет или не может. Её пальцы ласково перебирают морские пряди спящей, Мичиру блаженно улыбается во сне. Странно… я не хочу уходить. Мне нравится любоваться чужим счастьем, и зависти уже нет…

Неужели я становлюсь человеком? Прощение? Любовь? Слёзы? Радость за счастье других? Боль других? Неужели моё сердце оттаяло? Но…

Я повторяю свой вопрос, чуть громче, чем раньше. Харука даже не шелохнулась. Почему? Снова повтор. Она, что, издевается?

 - Я знала. – коротко отвечает она. Знала? И не дала уйти? Понимаешь ли ты, глупая, что ты наделала?! – Я знала. – повторяет она. – Потому и задержала. – она наконец-то поворачивает голову в мою сторону. Её голос твёрд, и ласков одновременно. Немыслимое сочетание… - Но я не могу позволить тебе мучить Мичиру.

Мучить? Но я пытаюсь сделать как лучше.

 - Знаю. Но она никогда не забудет тебя. Уходи, если хочешь. Мичиру пойдёт следом за тобой. Ты – всё, что связывает её с прошлой жизнью. Без тебя она станет просто безжалостным убийцей, воином и только. Её перестанут пугать человеческие жертвы и смерти детей, она никогда больше не доверится никому. – я не сразу сообразила что она ответила на вопрос, который я не задала. Как? Она читает мысли?

 - А ты? Для чего тогда нужна ты?

 - Я уже стала такой, Эмили. И только Мичиру ещё может совладать со мной. Если и она станет такой…

 - Но ведь… разве долг воина не в спасении мира? Разве вы не для мира на земле идёте на жертвы? Разве жертвы не оправданы?

 Харука грустно улыбнулась. Её рука застыла в аквамариновых прядях. Тяжёлый вздох.

 - Мир, требующий жертв – не мир. Так сказала Усаги, наша Королева. Мне нелегко это признавать, но… она права.

 - Мир, требующий жертв – не мир… - знакомая фраза. Мама не раз повторяла её. Мама.

 - Впрочем, я не собираюсь тебя переубеждать. Иди. У тебя ещё есть время уйти.

 - А как же Мичиру?

 - Я объясню ей. Она поймёт и не станет держать тебя. Иди. – Харука поднялась с кровати, не глядя на меня, прошла к окну, слегка отдёрнула шторы. Солнце уже прошло десятую часть пути.

 - Ты всегда такая жестокая?

 - Жестокая? – Оборачивается. Полуулыбка искривляет её тонко очерченные губы, похоже, никогда не знавшие косметики. – Никто не говорил мне этого. Может, ты и права. И Мичи станет такой… но это уже не важно. Ведь главное – месть, разве нет? Ну, что же ты стоишь? Иди! Ты свободна. Мы не станем удерживать тебя против твоей воли. Нам это не нужно. Тебе тоже.

Мне не по себе от этой полуулыбки, полуоскала, полугримассы… не знаю, как можно описать её выражение лица. Нечто, что устрашает и притягивает одновременно. Так вот ты какая, Харука Тено. Спрашиваю тихо.

 - Зачем ты так? – я не могу смотреть на неё. Опускаю глаза. Боль в сердце.

 - Чтобы ты поняла. – её голос стал мягче. Вновь. Не тени злобы. Только бесконечная грусть. И усталость. И боль, невыносимая боль.

 - Харука…

 - Хару.

 - Хару… - Платье светлеет, растворяется, постепенно приобретая черты придворного розоватого платья. В ту же секунду исчезают, оставив после себя маленькие голубые искорки, копьё, Гребень и Кортик. Падаю на колени, на мягкий персидский ковёр. С глухим стуком возле меня падает мой жезл. Опоздала. Закрываю лицо руками. Хотя бы слёз моих ты не увидишь.

Сильные руки обвивают мои плечи. Сильная девушка прижимает меня к себе, мягко баюкая, девушка моей сестры, жестокий воин Уранус. А может быть беспомощная Харука? Обычная девушка со своими проблемами и израненной душой? Ни одного слова больше. Она молча укачивает меня в своих руках, как ребёнка, не проронив ни одного слова. Знает, что это напрасно, не нужно. Слова сейчас не нужны.

Великий Отец, за что ты так со мной?

…Биение сердца. Любящего, израненного, накопившего столько боли… Её сердца. Совсем чуть-чуть убыстрённое. Она переживает, но хранит всё в себе, где-то глубоко в душе, не позволяя никому… кроме Мичиру, проникнуть туда, она никого к себе не подпускает. Харука. Такая же одинокая и несчастная, как и все остальные, просто сильнее, хотя… может и нет.

Отстраняюсь, чтобы заглянуть ей в глаза. Неужели тебе не всё равно…

 - Нет.

 - Ты читаешь мысли? – вопрос вырывается сам собой. Мои глаза расширяются, застывшие слёзы падают и катятся по щекам. Её губы тронуты улыбкой.

 - Нет.

 - Но…

 - Твои глаза выдают тебя.

Глаза?

 - Глаза. Кристально-чистые. Глаза моей Мичи. – нежность светится в её глазах просто оттого, что она произнесла её имя.

 - Ты неисправима. – констатирую я. Я знаю, что я улыбаюсь, иначе просто и быть не может. Она улыбается в ответ, стирает остатки слёз с моих щёк. И отпускает меня, отстраняясь.

 - Иди, Мичи ждёт тебя…

 

Тепло и уютно, мягко уткнувшись в тёплый бок Мичиру, в её объятьях, таких же нежных, как мамины, едва ощутимое щекотание немного выше уха – её спокойное дыхание. И улыбка. Её первая счастливая улыбка за эти полгода. Мерное дыхание дремлющей с другой стороны от Мичи Харуки. Чуть слышный скрип двери. Сквозь сон слышу голос со вкусом крепкого табака. Оберон.

 - Я знал, что ты не уйдёшь…

 

****

Тронный зал. Свет слепит глаза, разливаясь по полу, покрытому до блеска начищенным паркетом, отражаясь в витражах, венецианском стекле, древней мозаике, он затопляет зал, освещая причудливые красочные фрески на потолках, фрески с отрывками из Летописи – повествование о великой битве.

Я иду по узкой ковровой дорожке голубого цвета, усеянной алыми лепестками роз, впереди - девять ступеней и девять тронов… Именно девять. Шесть на одном уровне, два чуть выше и один, покрытый белоснежной тканью с вышитым серебром гербом династии Серых.

Я иду босая, в длинном белоснежном платье, Платье Целомудренности, длинный шлейф волочится по ковру, волосы заколоты Гребнем Ундины, кроме двух прядей, падающих мне на глаза, и убраны серыми Морскими Незабудками – мелкие цветочки, единственные, цветущие серым цветом, они всегда растут на песке, на берегу здешнего – единственного в королевстве – моря, это большая редкость. Ими убирают только девушек до 17 лет, таких, как я, когда готовят их к церемонии свадьбы, специально обученных жриц подземных богов – к жертвоприношению, Принцесс – к коронованию, Ундин или утопленниц – к погребению. Я иду молча, опустив глаза – этакая невинная малышка, маленькая белая козочка перед алтарём. Маленькое коронование. Поселения теперь в моей власти.

Я иду медленно, неторопливо – принцессе не следует спешить. В руках моих – витая восковая свеча, её слёзы катятся вниз, падают мне на руки, обжигая и тут же застывая, но я иду молча, несмотря на боль – это маленькое испытание. Голова моя чуть склонена – мне не следует поднимать её сейчас – не положено. Этикет. Но я вижу боковым зрением – очень интересно: по обеим сторонам дорожки стоят поселенцы – дети Менезиса и кто-то вроде Фей, управляющих сновидениями, – такие небольшие мальчики и девочки, хоть и лет им уже за тысячу, с разноцветными волосами, торчащими в разные стороны, с флейтами в руках – одни флейты похожи на земные, другие – причудливо изогнуты, закручены. Эти маленькие люди насвистывают что-то на флейтах – гимн или приветствие, причём каждый начинает играть лишь в тот миг, когда я поравняюсь с ним. Получается, что к одному голосу присоединяется второй, третий и так дальше, пока одинокая мелодия чарующего инструмента не перерастает в целую песнь маленького ансамбля. Вот четыре сестры с Тёмной Луны, они по очереди склоняются в глубоком реверансе и подхватывают край моего платья, чтобы поцеловать его. С другой стороны – старшие дети Тёмной Луны – три брата и сестра с именами, похожими на названия камней: Изумруд, Сапфир… Только старого мудреца больше нет – он умер, не дождавшись меня, не дождавшись оправдания. Это моя вина – я слишком долго оплакивала саму себя.

Прости и прощай, да будет милостив Всевышний Отец к тебе, дедушка Мудрец.

Я не знаю больше никого из приглашённых на церемонию – наверное, это остальные изгнанные и мои соратники-воины, оставшиеся верны мне, оставшиеся в живых. Я иду, шаг за шагом приближаясь к тронам, меня окружают незнакомые лица, женские, мужские, детские, запах духов, шорох платьев, шёлка и кружев, женские возгласы и сдержанные приветствия. Я пробегаюсь глазами по толпе – где же…

Одна деталь цепляет мой взгляд – там, у стены, в потрёпанных воинских костюмах четыре одинокие фигурки. Восторженно хлопающая в ладоши Венера, сосредоточенная Сатурн, всё ещё болезненно выглядящая, с грустной улыбкой, тронувшей розовые губы – Нептун и Уранус, упрямо отвернувшаяся и не смотрящая в мою сторону – я всё-таки я знаю, что она видит меня – по её губам блуждает подобие улыбки.

Ты всё-таки пришла, сестрёнка!

Я не могу даже улыбнуться им, только едва заметно подмигну – этого достаточно, чтобы она поняла. Мичиру всегда всё понимает.

Я вновь опускаю глаза. Я почти у самых ступеней. Опускаюсь на колени, держа свечу. Восемь принцев в парадных мундирах поднимаются со своих тронов. Восемь подходят ко мне, целуют моё запястье. Титан принимает у меня свечу. Оберон и Кунсайт становятся прямо надо мной, по очереди читая слова клятвы из длинных свитков. Эту клятву приносил ещё мой отец. Я повторяю вслед за ними слова – хотя я и так их помню наизусть. Тишина накрывает зал, слышны лишь вопросы Принцев и мои ответы.

Наконец, последние слова клятвы растворяются в вышине куполообразного потолка. Его тут же скрывает восторженный рокот разряженной толпы. Наконец, Оберон берёт из рук Лорда золотой обруч с лунным камнем посередине. Я чувствую, как он возлагает его на мои волосы, чувствую его давящую тяжесть. В ту же секунду расторопный и самый милый из принцев – Тритон – заботливо подхватывает меня под локти, помогая подняться с колен. Титан подаёт мне белоснежный посох. Это первое из коронований. Второе я пройду в день своего совершеннолетия. Третье – перед свадьбой, когда исчезнет Платье Целомудренности.

Я поворачиваюсь к толпе. Поднимаю вверх зажатый в руке посох – на его конце два расправленных крыла и Морская Незабудка посередине. Восторженное приветствие рвёт слух.

 - Да осветятся Сны, да померкнет Ночь!!!

 С плеча Нефрита слетает орёл, он кружит высоко под потолком. Я оборачиваюсь – с моего – девятого – трона сдёргивают белую ткань – на миг блеснул на солнце ослепительно начищенный горный хрусталь. Прозрачный трон из самого ценного камня в этом королевстве. Орёл стремительно пикирует вниз и опускается на спинку моего трона. Теперь я по праву занимаю престол. Мне подкладываю бархатные подушки под спину. Едва моя рука касается головы священной вольной птицы – платье Целомудренности преобразуется, становясь чуть более приталенным, изменяется фасон – пропадает длинные шлейф и рукава, исчезает бант, матроска. Вместо этого – более узкий подол, более открытый ворот, теперь он напоминает шарф, свободно спускающийся по плечам. На руках – перчатки, теперь из белой кожи. На ногах – элегантные лодочки серебряной драконьей кожи. И вновь:

 - Да осветятся Сны, да померкнет Ночь!!!

Я слегка улыбаюсь своим склонившимся в поклоне придворным. В то же время – обвожу глазами зал – я не вижу их, они ушли? Или…

Мичиру. Где же ты?

Я лихорадочно осматриваю зал, цепляясь за каждую деталь. И нахожу. У двери, скромно обняв себя за плечи, опустив глаза в пол, и с такой же печальной улыбкой застыла Нептун. Она отвернулась к двери, готовая покинуть зал. Уранус подле неё. Немое неодобрение в глазах. Сатурн и Венера всё ещё смотрят на меня завороженными глазами, но и в них блестят слёзы разочарования.

Что же вы молчите?!

 - Мой первый приказ… – воины с надеждой смотрят на меня. Нептун беззвучно шевелит губами. Она просит. Молит, знаю, о чём. Вздох.

Я согласна.

 - Отмените выступление войска. Довольно с нас крови.

 ****

Впервые в жизни я чувствую пустоту и боль, где-то там, глубоко-глубоко, там, где находится сердце. Я сижу в комнате Харуки и Мичиру, на кресле, снова за своим дневником, они уже спят, конечно, после бессонного дня – обе слишком устали. Как же я завидую им. Они любят друг друга, любят и всегда будут любить, а я… Когда я последний раз слышала слова любви? Теперь уже не вспомнишь, я всё потеряла, теперь не исправишь. Что ж, сама виновата. Жаль только, что я никогда-никогда не узнаю всю сладость настоящих поцелуев, которые они чувствуют каждый день. Больно и обидно. Почему, Великий Отец? Почему, Господи? За что именно я?

Что-то падает на бумагу. Слёзы, опять! Ну вот почему, почему я снова плачу?! Я смотрю, как медленно расплывается последняя строчка на странице, растворяясь в прозрачной солёной капельке. Вот ещё несколько капель упало на лист – ещё несколько расплывшихся строк.

Я поднимаю голову, чтобы взглянуть на спящих. Подхожу, поправляю одеяло. Мирное дыхание, они даже дышат в унисон, лежат в объятьях друг друга, наслаждаясь теплом собственных пылающих любовью сердец, одни на всём белом свете, весь мир для них перестал существовать. Руки Мичиру оплели блондинку, её кожа на вид белоснежная и нежно-лилейная на ощупь.

И я снова вижу её сон – сон девушки, мечтающей о счастье. Только теперь она в белоснежном платье под звон колоколов выходит из огромного светлого собора. Она улыбается – в ответ ей – улыбка Харуки, ведущей её под руку. Им под ноги кидают розы, две девочки в розовых платьицах бросают вверх розовые лепестки – несколько лепестков задержались на шикарных волосах Мичиру. Харука смахивает их, улыбается и овладевает её губами. Под звон колоколов они скрепляют свои жизни навечно одним поцелуем. А после – долго смотрят друг другу в глаза, клянясь в любви и верности до самой смерти…Это Их Сон о счастье, и лишь меня, Королевы Снов, нет в их Снах…

Вздох. Опускаю глаза, чтобы ещё раз воспроизвести этот сон в своей памяти. Сон о Счастье…И вновь смотрю на счастливую спящую пару, пусть и состоящую из двух девушек – для любви это не важно…Важно то, что это – Любовь…

Забавно. А узнаю ли я когда-нибудь то же самое? Вот эту Любовь? Такие вот объятья, такие же жаркие поцелуи, под которые Мичи засыпала сегодня и нежные, едва ощутимые прикосновения, которыми Харука каждый день будит её? А будет ли дано мне такое вот счастье? Ответь мне, Великий Отец, смогу ли я стать счастливой, любимой, любящей? Научусь ли я любить? Снова, позабыв боль потери? Наверное нет…

Я возвращаюсь в кресло, забираюсь в него с ногами и кладу голову на подлокотник. Нет. Никогда. Никогда мне не познать того, что познала моя сестра, нельзя мне. Больше нельзя. Мне давали шанс, но я его не использовала.  А значит теперь мой рок – одиночество. Что ж, жаль, вытираю эти глупые слёзы, захлопываю дневник, отбрасываю его на столик, рядом приземляется перо, поставив небольшую кляксу на обложку. Ну вот. Даже клякса напоминает мне о моей обречённости – двое влюблённых, слившихся в поцелуе, ясно видны черты лиц…Сейтири?..

Чёрт! Чёрт! Чёрт!!!

Я откидываю тетрадь в сторону. Это просто издевательство!!!ся перо.  слёзы, захлопываю дневник, отбрасываю его на столик, рядом приземляется перо. ения, которыми Ха

Слёзы снова бегут по лицу, теперь я даже не пытаюсь их остановить. Никогда мне ещё не было так одиноко. Губы предательски дрожат – я чувствую на них слёзы. Я закрываю глаза, сжимаю кулаки, стискиваю зубы – ни всхлипа, ни вздоха. Не сейчас! Я не могу быть слабой. И всё-таки…я так мечтаю о любви, о том ощущении, которое заставляет Мичиру томно вздыхать от прикосновений губ Хару к её коже, о той сладости, которую, как рассказывала Минако, чувствуешь при поцелуе. И чем чаще я мечтаю, чем чаще думаю об этом, тем беззащитнее я становлюсь, тем больнее жжёт в сердце оттого, что я одна, оттого, что никогда ещё не испытывала этого, оттого, что никогда не испытаю…

Боже, я всё отдам, только позволь мне почувствовать всё это, хоть один миг, хоть мгновение, только позволь, Господи…

А есть ли эта любовь, если всё кругом так? Есть ли она? Любовь – что же это вообще? Почему любовь порождает боль? Почему боль – спутница любви? И сейчас боль есть, но любви нет. Мичиру любит, умеет любить, может научить любить, как научила она Харуку, но отчего? Как смогла она научиться тому, что не под силу мне? Или…? Почему? Почему???!!!

Удар кулаком по столу. Как же всё-таки противно. Нет любви, нет этой глупой шутки, это всего лишь звук, не более, нет её и не было никогда!!!

Но тогда почему другие любят? Почему другие счастливы? Почему? Почему?

А может быть любовь – сон? Тогда, значит, они спят, а я? Я вне этого сна, но я Королева Снов? Опять не то. Но в чём же суть? Почему как ни крути, я оказываюсь лишней? Почему?!!!

Слёзы уже бегут свободно, их не остановят сжатые веки. И моя пижама уже мокрая от слёз. Я вздыхаю, судорожно ловя воздух. Это не честно. Почему все, но не я ? Не суждено, не так ли? Не достойна?

Темнота окутывает меня, постепенно затягивая к себе, мысли меркнут одна за другой, Морфей наконец-то забирает меня в свои объятья. Ну вот, хоть кто-то решил обнять меня. Что-то тёплое накрывает мои плечи. Всё равно, что это. Я больше не хочу ничего видеть сейчас. Блаженная пустота, спасительная тьма, наконец-то…

 

****

 «Маленькая девочка осторожно пробует речную воду пальчиками – вода холодная, прозрачная, лёгкая. Девочка с визгом бросается в реку. Взметнулись вверх тёмные длинные пряди.

 - Эмили! Не заплывай далеко! – совсем ещё молодая женщина в лёгком  платье простолюдинки обеспокоено всматривается в речную гладь. – Эмили! Где ты?

Маленький чертёнок выныривает возле берега. Мелькнул цветастый купальник. Фонтан брызг. Женщина заслоняется и весело смеётся.

 - Мама! Смотри, как хорошо! – девочка с явным удовольствием брызгает водой в мать. Та заливается смехом и в шутку грозит ей пальцем, пытаясь придать своему лицу как можно более строгое выражение.

 - Эмили, нам ещё продолжать путь. Вылезай.

 - Но мама… - плаксиво протянула девчушка, заплывая на глубину.

 - Эмили! – позади девочки взметнулся фонтан воды. Мужчина с длинными пепельными волосами, перехваченными кожаным шнуром, и едва заметными усиками подхватывает девочку на руки. Визг разнёсся по лесной поляне. Весёлый смех рассыпался искрами по водной глади, взлетел к небесам, вспугнув дремавших птиц…

…

 - Мама? Папа? – та же девочка в длинной ночной рубашке, спотыкаясь, бредёт по коридору. – Мам? Пап? Где вы? Мам?

 - Юная принцесса! Что вы здесь делаете? Извольте вернуться к себе! – тёмная фигура в шуршащем платье загораживает ей путь, подхватывает упирающуюся наследницу под мышки и тащит обратно к полуоткрытой двери. – Извольте вернуться в покои!

 - Мам! Пап! Нет! Пусти! – девочка вцепилась зубами в руку державшей её женщины и бросилась по коридору туда, где находились покои Короля и Королевы…

На пути вырастает ещё одна фигура. В длинном халате, переливающемся звёздами. Голос мягкий, убаюкивающий. В нём звучит скорбь. Человек в халате нервно теребит бороду.

 - Мне очень жаль, юная принцесса.

 - НЕЕЕЕТ! МАМА! ПАПА!

Картина меняется. Узкий коридор становится широким залом – тронным залом во дворце. И вот уже она стоит коленопреклонная перед чужим троном.

Фигура в халате сменяется высоким мужчиной в костюме английского покроя со змейкой в руках. Он гадко ухмыляется в усы. Мужчина бросает к ногам девочки свёрток. С противным хлюпаньем он падает на ковёр. Наследная принцесса зажала рот ладонью. Перед ней лежала окровавленная голова эльфийки.

 - Всё кончено, Эмили…»

 

 - Нет! – я резко вскакиваю. Кто-то обнимает меня. Я отдёргиваюсь, я не знаю, кто это. Пытаюсь убежать. Меня держат, не дают закричать.

 - Всё в порядке, маленькая, успокойся. Это всего лишь кошмар.

Я дико осматриваюсь по сторонам. Я не узнаю комнату. Где я? Взгляд наталкивается на Мичиру. Она сидит возле меня. А где я? Я сижу на кровати. На кровати Мичиру, в её комнате. Похоже, пока я спала, меня перенесли на кровать. Вздрагиваю от ласкового прикосновения к моим плечам.

 - Хару?

 - Всё в порядке, принцесса.

 - Что это было? – я начинаю приходить в себя. – Опять этот сон. – Я закрываю лицо руками.

Опять этот сон! Почему он снится мне всё время? Мама, папа, как вы могли оставить меня? Оки… этот последний взгляд будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь. О, Боже!

Я не в силах подавить всхлип. За ним следует ещё один, потом ещё. И вот сильная принцесса рыдает на коленях воина моря подобно маленькому ребёнку.

Мичиру склонилась надо мной, я чувствую её горячее дыхание, слышу прерывистый шёпот. Но я не знаю, что она говорит. Вернее не понимаю.

Да и разве это важно? Сейчас? Слёзы катятся всё сильнее, я знаю, что сегодняшняя ночь будет долгой, и я не усну больше, я не смогу больше сдерживать всё это. Слёзы текут не переставая. Тёплая ладонь провела по моим волосам. К этому прикосновению присоединяется другое – чуть грубее первого, холодные пальцы касаются моей щеки, двигаются к волосам, чуть взъерошив их. Так делала мама. Я скучала по этому прикосновению. Все эти годы.

Я непроизвольно протягиваю руки вперёд. Обнимаю Мичиру, при этом не переставая всхлипывать. Я знаю, что Мичиру теперь меня не отпустит. Сестрёнка. Не уходи. Пожалуйста. Я боюсь, я не выдержу, я не хочу быть одна, больше не хочу, никогда!!! Никогда! Лучше сразу смерть, без боли, только не одиночество, не такая жизнь…

На плечи опускается одеяло, тёплые руки всё так же сжимают меня в объятьях, Мичиру не ушла, не оставила меня. Я закрываю глаза, кладу голову ей на живот. Тепло её рук и лаковый шёпот усыпляют лучше, чем самая нежная колыбельная… которой я никогда и не слышала. На этот раз я чувствую мягкий золотистый луч, касающийся моей щеки, сквозь полуоткрытые веки вижу синюю гладь – море, морская стихия сестры – волшебство, которое она сотворила только для меня – я даже слышу плеск волн. Где-то вдалеке, постепенно приближаясь, мне поёт свою песню ветер… Вот он, МОЙ Сон…

Спасибо, Мичи…

Часть 5.

****

Мы медленно поднимаемся вверх, по крутой тропе, ведущей к горному городу – Асоноро, столица графства Крылатого Народа. Под нами расстилается прекрасный вид – каньон, ставший границей Кристального Мира и графства, внизу протекает горная река, берущая своё начало в единственном целебном источнике, в самом центре города. Река стелется широкой лентой. Вода в ней холодная и сладкая на вкус.

Мы идём уже почти целый день – хоть здесь и не видно солнца, только навеки застывшая луна, меняющая своё положение раз в две недели, и множество рассыпанных звёзд, я всё равно знаю, что сейчас, по меркам времени Кристального Мира, уже вечер. Наступление ночи и утра предвещает Вестница Валькирий Хельга. Это яркая, затмевающая своим фиолетовым сиянием Луну, звезда-гигант, она восходит как раз перед моментом появления Третьей Стражи Валькирий.

Это наш второй день в пути – вчера утром мы выехали на лошадях из Вотчины Принцев втроём. Вернее, я собиралась отправиться одна, но Мичиру упросила меня взять её и Харуку с собой – в качестве телохранителей и просто посмотреть на странный мир без Солнца, тем более, что мир без Луны они уже видели. Пришлось согласиться. Нас проводили до границы вотчины, а когда перед тем, как въехать в окружающий вотчину лес, мы оглянулись, то успели заметить три тёмные фигурки – Титан, Хотти и Минако, застывшие с поднятыми в прощальном жесте руками.

Глупенькие, мы вернёмся.

 До каньона мы добирались почти 25 часов, в обход Кристального Мира, постоянно делая остановки – у одной из моих спутниц начались дамские неприятности, и, хотя обе молчали, догадаться, кого постигла такая неудача, оказалось очень просто. Как всё-таки хорошо, что я не человек! Это мне уж точно не грозит. Разве что, если я стану человеком, но когда это ещё будет и будет ли вообще?

Дальше нам предстоял крутой подъём – начиналось Графство. Коней пришлось оставить возле неглубокого ущелья под присмотром Живущих во Тьме – такой забавный народец с голубоватой кожей и светло-голубыми волосами – это признаки всех жителей подземного мира, низкорослый – самый высокий из них был всего-то два с половиной фута, у всех одинаковые по цвету – розовато-золотистые – радужки глаз. Эмикаральдиза – старшая мать рода, женщина с осколком рога Ио[††] в качестве серьги в правом ухе, обладающая способностью менять свой облик, которую она нам показала при встрече, превратившись в Мичиру, на три фута ниже настоящей, за пучок шерсти с гривы старого Грифона согласилась стать нашим проводником к городу. Живущие во Тьме – это стражники, охраняющие подземных жителей от живущих на поверхности и наоборот.

Вот теперь мы поднимаемся по тропе вчетвером – впереди Эмикаральдиза, следом за ней обе воительницы, а я плетусь в конце. Живущая во Тьме прекрасно ориентируется в темноте, но здесь её умение не пригодилось – дорогу освещают факелы, выставленные вдоль тропы – здесь часто ходят торговые обозы.

День уже на исходе, а мы ещё не добрались до главных ворот города. А ведь если Хельга взойдёт раньше, чем мы попадём в город, нам придётся сворачивать с тропы и искать убежище. Едва на небе появляется Хельга, ворота города закрываются и на стражу встают Валькирии, их около сотни, каждая из них вооружена копьём и владеет ещё как минимум двумя видами оружия – от интуитивной магии природы до боевых вееров и катаны, а также тактикой ведения боя и искусством следопыта. Конечно, я знаю многое – Микель – я больше не могу назвать его папой, я выросла и теперь знаю, что он мне не родной, хотя для меня он всегда останется моим НАСТОЯЩИМ отцом – постарался научить меня всему, что знал сам. Но разве смогут мои умения сравниться с мастерством непревзойдённых воительниц, рядом с которыми даже сравнительно жестокая и могучая Уранус будет казаться беспомощной? Хотя есть небольшой плюс: Валькирии – единственные жители Графства Крылатого Народа, у которых нет этих самых крыльев. Они могут передвигаться лишь по земле. Но они с успехом возмещают этот недостаток с помощью своих верноподданных – всяческих тварей, населяющих наш мир. И поверьте мне, каждое животное прекрасно чувствует себя в небе. У каждой валькирии свой неповторимый питомец, а иногда и не один. Виды этих «питомцев» тянутся от легендарного белоснежного крылатого льва с синей гривой, до драконов и великолепных серебристых волков. И за всё это нужно сказать спасибо Микелю – любитель зверушек, он собрал всевозможных чудовищ со всех концов света, из всех миров, что он посещал когда-то, он материализовал героев всевозможных земных легенд, благодаря чему и появился мой личный питомец – Василиск. И я ещё не упоминала о «союзниках» этих воительниц-укротительниц – а ими стали вампиры, готовые поживиться кровью уничтоженных валькириями врагов.

Поэтому вряд ли нам повезёт, если нам придётся столкнуться со всей этой братией – от нас не останется ничего, и тут уже не поможет мой титул законной принцессы, поскольку последний раз Валькирии всем своим скопом появлялись во дворце Короля и Королевы Фоукс лишь в день, когда я родилась. И уж точно ни одна из них не видела меня до сегодняшнего дня больше, чем один раз 14 лет назад. А вампиры так вообще никогда и не видели меня.

 - Ваше Величество.

Эмикаральдиза и воительницы внимательно разглядывают меня. Как-то взволнованно.

 - Да?

 - Вы в порядке?

 - А что такое? – Мичиру едва заметно улыбается.

 - Ты замечталась.

 - Да?  - я не заметила, как остановилась. Всё это время, оказывается, говорила вслух сама с собой. Да-а-а… Бывает.

 - Вы не слышали, о чём мы говорили? – вопрошает Эмикаральдиза, как всегда с поклоном, по этикету, подобающему старшей матери.

 - И о чём? – я устало сажусь на ближайший камень.

 - Нам придётся сойти с тропы. Хельга вот-вот появится, и нам нежелательно более оставаться здесь.

Харука вопросительно переглянулась с Мичируствадущей к горному городу - Асоноро.ижу синюю гладь - море,колыбельная...живать в. Затем так же устало опустилась на камень. Её костюм воина превращается в придворный костюм – комплект из панталон и фрака синего цвета, кстати, взятый на время у Тритона. Мичиру опускается возле неё на колени. Её Sailor фуку тоже исчезает, заменяясь длинным шёлковым платьем с тремя нижними юбками – не самый лучший вариант для путешествия по лесу. Она кладёт голову на колени блондинки и закрывает глаза. Её вид говорит: «Меня не кантовать, не трогать, не будить, я устала. Убью первого, кто подойдёт».

 - Вам нельзя долго оставаться тут, Ваше Величество.

 - Всего пять минут, старшая матерь. – Эмикаральдиза согласно кивает, опускается на землю, садится по-турецки и закуривает тонкую витую трубку. Дым пахнет еловой хвоёй и крепким табаком, явно того же происхождения, что и у Оберона. Теперь я знаю, у кого закупается табак для всего Королевства.

 

Минуты тянутся очень медленно. Эмикаральдиза закрыла глаза, медленно выпуская дым через ноздри. Она, как будто, впала в дрёму. Я перевожу взгляд наверх – бледная луна в спешке собирает свой скудный свет и торопится исчезнуть в облаках до того, как появится воинственная Хельга. Я когда-то слышала легенду о том, что на самом деле луна – одинокая богиня, навеки потерявшая своего возлюбленного – он уснул беспробудным сном в глубоком гроте. И теперь несчастная богиня, чьё имя было известно грекам как Селена, а прародителям англичан как Серинити, каждую ночь неутешная бродит по небу, а утром спешит в грот, чтобы трепать роскошные кудри молодого Эндимиона – да, да, тёзки несносного правителя Иллюзиона, шептать ласковые слова и лить напрасные слёзы, слушая мерное дыхание безмятежно спящего юноши. Но это только на Земле, здесь всё иначе… И Хельга, кажется, была богиней – воинственной богиней скандинавов, у неё, кажется, была своя история, о том…

 

Из раздумий меня выводит внезапно упавшая на меня тень. «Опоздали!» - мелькнуло в голове. Я испуганно поднимаю глаза, встречаюсь взглядом с ярко-синими глазами Мичиру.

 - Пора, Принцесса. – я киваю и перевожу дух.

Как же ты меня напугала!

 

Мы продолжаем наш путь, постепенно углубляясь в лес. В темноту вечной ночи. Вслед нам ярко мерцает уже занявшая своё место на небе воинственная и недоброжелательная Хельга. И мне начинает казаться, что мы не одни больше – всевидящее око Хельги настигнет нас даже в лесу. Постепенно тропа, ведущая нас вглубь леса, теряется среди травы. Кроны над головами образуют купол, создавая впечатление омута, который затягивает нас в свои объятья, но и сюда пробивается яркий фиолетовый свет. Деревья протягивают нам свои руки-ветви, покрытые мхом. Здесь сыро и холодно – ещё бы, солнца здесь не бывает, а лес, живущий под вечной Луной и должен быть мрачным. Этот лес был посажен первыми жителями Графства, кажется ещё при Владлене Яснопёром – его крылья всегда сверкали золотом – настолько яркими были перья, подаренные ему Великой Матерью. Во всяком случае, я видела его на старых портретах в ярко-золотом оперении, которое покрывало его руки с внешней стороны, спину и грудь до пояса наподобие кольчуги, на шее всегда красовался роскошный воротник из сизо-малиновых перьев, почти как у голубей. Этот лес он посадил когда только получил графский титул. С тех пор прошло достаточно времени, чтобы из маленьких слабеньких саженцев вымахали исполины, растянувшие границы своего владения до самого Мариантиль. Тропа, по которой мы шли, осталась непреодолимой границей для этого леса – дальше был обрыв. Но лес не уступает, не в состоянии уничтожить тропу-черту, он всё ближе подбирается к городам Графства – их осталось-то около пяти, не больше, остальные сгинули безвозвратно во всемогущем лесу. Теперь Крылатый народ старается отбить у леса то, что когда-то принадлежало им, до того времени, как Владлен решил высадить саженцы в землю. И теперь те, кто боготворили Владлена, клянёт его на чём свет стоит, вырубая и валя на землю массивные стволы.

Я медленно иду следом за Мичиру. Я снова погрузилась в свои мысли и не замечала дороги, а теперь медленно прихожу в себя. И я чуть не налетаю на неё, когда она резко остановилась прямо передо мной.

 - Теперь мы в безопасности. – заключает Старейшая мать клана Живущих во Тьмы.

Чей-то смех доносится сверху. Или это шёпот листьев?

 - Отнюдь…

 

****

Шорох ветвей. Сверкнуло серебристым лезвие. Маленькая хрупкая девушка с тёмном плаще с надвинутым на лицо капюшоном спрыгивает на землю с ближайших ветвей. За ней с криком слетает гарпия. Девушка беззвучно хохочет.

 - Кто ты такая? – Уранус выступает вперёд – да, именно Уранус, уж не знаю когда она успела перевоплотиться. Меч, которым она совсем недавно угрожала мне, теперь направлен в сторону девушки – она защищает нас… или только свою Мичиру?

 - Тише, тише. Не горячись. – девушка откидывает капюшон. Кудрявые светлые волосы рассыпались по плечам. Голубые глаза устремлены на нас. Она переводит взгляд с Харуки на Мичиру, внимательно осматривает их обеих, Старейшую матерь она удостоила лишь мимолётном взглядом. Наконец её глаза останавливаются на мне. Странно, после всего того, что произошло, я не могу быть уверена, но мне кажется, я знаю её. Давным-давно мы были хорошими друзьями. Я не могу до конца вспомнить всё, что произошло после исчезновения Короля и Королевы, да и многое просто стёрлось из памяти, чтобы дать место другим образам. Но я точно помню, что в этих голубых глазках частенько мерцали слёзки по поводу и без повода.

 - Так это вы дерзнули нарушить границы Графства? Я думала вы сильнее. А вас всего-то трое: двое из вымирающего вида Сенши – она скривила своё милое личико в презрительной мине. Я заметила, как непроизвольно сжала кулаки Мичиру. – и Живущая во Тьме? Ну, тебя, старая, я отпущу. Нам нужны торговые партнёры, а металл, который изготовляете вы очень полезен. Ступай. – Старейшая Мать с поклоном скользнула между деревьев и растворилась в темноте, бросив прощальный взгляд на нас.

 - Ты забыла меня. – вырывается у меня.

Вот дура. Молчала бы, глядишь, и не заметили бы.

 - Девчонка? Да что ты можешь?

 - Выцарапать тебе глаза. – ухмыляюсь я, держа наготове жезл. Ещё секунда и эта мерзавка поплатится за презрение.

 - Я бы не советовала. – раздаётся знакомый голос над ухом. Я оборачиваюсь, но лишь для того, чтобы быть схваченной второй девушкой в плаще. Она надвинула капюшон так, что лицо её скрывается тенями. Но голос мне знаком. Я его слышала… по-моему даже на Земле.

 - А не то что? – ухмыляется Уранус. Теперь она стоит вместе с Нептун в полной боевой готовности.

 - Хм.

Презрительное хмыканье и издевательский смех окружают нас. Из-за деревьев выходят девушки, все как одна в одинаковых чёрных плащах. Некоторые откинули капюшоны – в глазах пестрит от многообразия причёсок и оттенков волос, доходящих даже до немыслимых сочетаний. Каждая валькирия ведёт за собой на поводу своего питомца. За ними мельтешат ещё фигуры. Похоже, мы окружены.

 - Напрашиваетесь на драку?  - и прежде чем я успеваю остановить воинов, сдвоенная атака летит в самую гущу валькирий. Мне остаётся закрыть глаза – во влипли-то!

 - Твердь, разверзнись!

 - Глубокое погружение!

Атака повторяется, мне стало любопытно. Девушка, которая держит меня, даже не шелохнётся. Она молча наблюдает за происходящим, хотя я чувствую, как перекатываются мускулы у неё под кожей. Сильнейшее напряжение.

Новый взрыв смеха становится ответом на атаки воинов. Я осторожно открываю сперва один глаз, затем другой. Шорох пронёсся по рядам валькирий – все, как одна приготовились к бою – блеснули мечи, выставлены копья, наизготовку бердыши и секиры, девушка с гарпией вскинула руки – блеснули обручи, окружавшие кожаные перчатки. Десять метательных звёзд запрятаны между обручами и кожей перчаток. Державшая меня девушка обнажила рапиру, одной рукой крепко вцепившись в мою руку чуть выше локтя, не давая мне даже пошевелиться.

 - Как банально. Ба-а-а. Кто это тут у нас? – из-за спин валькирий показывается высокая фигура в серебряном плаще.

Арзалат? Какого чёрта?

На этот раз его причёска изменилась – несколько длинных прядей закрывают ему лицо с той стороны, где коготки моего звериного «я» оставили свои незаживающие следы.

Звериное «я»? Какая же я дура, как я могла забыть!

Превращение занимает несколько секунд – и вот теперь я смотрю на мир глазами хищника. Валькирия с криком отлетает в сторону – а всего-то лёгкое движение лапы. Привыкшие за продолжительное время к моим причудам воительницы едва заметно улыбаются. Зато валькирии удивлены. Надо рвать когти, пока они не опомнились. Я пытаюсь что-то сказать – из моего горла исторгается мощный рык – так даже лучше. Арзалат непроизвольно отступает. Валькирии в шоке. Зато их зверьки нет. Стоявший почти впритык ко мне здоровенный волк бросается на меня. Его разинутая пасть тянется к моей шее – но натыкается на пяток остреньких когтей – ровно пять глубоких царапин остаются на морде бедного животного. Ну, что ж, сам виноват. Но тут же что-то больно вонзается мне в спину – это чей-то феникс пикирует на меня, пока я отбиваюсь от назойливой птицы, гарпия поднимается к ветвям и выпускает когти, готовясь вцепиться мне в уши. А в это время – я заметила это краем глаза – опомнились и валькирии. Теперь сестрёнка и Харука стоят лицом к лицу с разъярёнными воительницами Графства. И что-то мне не кажется, что последние уступят им.

Но просмотр битвы, как видно, отменяется, потому что гарпия наконец-таки сообразила, куда можно побольнее клюнуть. Пока я защищала свои глаза от когтей феникса, разошедшегося не на шутку, гарпия налетает на меня и больно ударяет клювом по голове, на миг мне показалось, что мир потемнел. Сильный укус за хвост заставляет меня придти в себя – легендарный лев, тот самый, оскалил свои клыки. Так не честно!!! Я в ярости! Стряхиваю с себя всё это сборище, животные кубарем летят в разные стороны…

Но вот перед глазами всплывает что-то огромное и жаркое – этого ещё не хватало! Огненный змей вкупе с Адской Ночной Кобылой. Вот я попала, так попала!

 - Стойте! Не убивайте их. Они нужны мне живыми. – жар, исходящий от тел этих двоих и слепящий мне глаза, постепенно утихает, я снова могу видеть и хотя бы пытаться отвечать на укусы и удары. Однако на меня наваливается ещё парочка «питомцев» Валькирий и теперь я уже не успеваю реагировать. Но укусы постепенно ослабляются, зато вокруг моей шеи обвивается верёвка, которая тут же опутывает и мои лапы – я забыла, что я наиболее уязвима в шкуре пантеры. Стреножили, гады!

Меня откидывают. Я больно ударяюсь боком о выступающие корни дерева. Я пытаюсь разорвать верёвку, но твёрдая рука валькирии не позволяет этого сделать – она сильнее натягивает её и я начинаю задыхаться. В глазах темнеет, теперь уже от недостатка воздуха. Едва я перестала шевелиться, путы ослабли. Я чувствую, как чьё-то тело приземляется на меня сверху. Открываю глаза. Харука. Зажимает рану на руке, по щеке струится кровь. Мичиру прижата к дереву. Две валькирии направили на неё свои копья. Я позволяю себе чуть лизнуть руку блондинки, мягко говоря, утешая. Быстрый взгляд – в глазах благодарность. Но пора брать себя под контроль. Путы ослаблены настолько, что я могу вертеть головой. Случайно задеваю ухом ствол. Чёрт! Как больно. Проклятая птица разодрала мне все уши! Тёплая струйка ползёт по моей бархатной шкурке, но звериное «я» на боль внимания не обращает.

К нам подходит та самая насмешница. Протягивает ко мне руку, которую я бы с радостью откусила, если бы не верёвка. Она треплет и теребит мою шкуру ещё и сюсюкая при этом. Я дёргаю головой и ударяюсь о ствол.

 - Какие мы нервные. – Смеётся. Ну смейся, смейся, посмотрим, что будет потом. – Я недооценила тебя, девчонка. – она встаёт на ноги. Отходит к Лорду. Я могу лишь проводить её взглядом полным ненависти и рыкнуть вслед.

Валькирии связывают руки Мичиру за спиной и толкают её к дереву. Она опускается на колени возле меня. Если бы я могла сейчас перевоплотиться. Но для этого нужна свобода, а я стреножена. Да, вляпались мы в историю.

Девушка, которой принадлежит белоснежный лев подходит к Лорду. Они о чём-то беседуют на повышенных тонах. До меня долетают только обрывки фраз:

 - Где остальные?...

 - Как договаривались.

 - Я спрашиваю…

 - Бери то, что дают. Иначе не получишь ничего! – валькирия презрительно фыркает.

 - Да знаешь ли ты, незнакомец…

Прекрасно. Они не знают его имени. Отлично. Интересно, как они отреагируют, когда узнают, кому они помогли?

 - Берите пленниц себе, девчонка моя.

Видимо валькирия ему возражает. Она не довольна. Не хочет потерять такой трофей – девчонка-оборотень, ещё и царской крови, о чём она, правда, не догадывается.

 - Как знаешь! – бросает Арзалат. Он отворачивается от неё и направляется к нам. Я мучительно пытаюсь сообразить, что же он задумал.

Арзалат подходит, склоняется надо мной, одной рукой отбрасывает со лба волосы.

Я вижу четыре ужасных шрама. Ставленый хрип вылетает из груди пантеры – из моей груди.

 - Узнаёшь свою работу, киска? – он хватает меня за уши, насильно приближая к своему лицу мою голову. Я чувствую запах крови. Непреодолимый соблазн наброситься на него – жажда крови, тёплого мяса… звериное «я» берёт верх.

Ни за что!

 Я с трудом могу побороть соблазн вцепиться ему в лицо когтями и разодрать его – даже сейчас я смогу это сделать. Я сглатываю – в горле застыл ком.

 - Ты помнишь, что ты сделала? – кажется, я выколола ему глаз. Теперь его лицо, ранее прекрасное, изуродовано. Маленькая плата за то, что сделал ты с моей жизнью, ублюдок. – Ты изуродовала моё лицо, ты лишила меня власти над людьми, ты сделала из меня посмешище, чёрная тварь. Ты ещё заплатишь за это. –  Он сверкает единственным глазом. Скривил губы в мерзкой усмешке. Сильно сжимает мои уши, помимо своей воли я начинаю угрожающе шипеть, как это делают коты. Чувствую, как у меня на загривке дыбом встаёт шерсть, и тут же это ощущение сменяется другим – верёвка врезается в шкуру. Шипение перерастает в сдавленное поскуливание. Как побитая собака! Самой противно!

Арзалат наконец-то отпускает мои уши. Я зажмуриваюсь – щиплет нестерпимо! Я не слышу. Ничего. Зато чувствую чуть заметное прикосновение к своей шкуре. Снова открываю глаза – ловлю ободряющий взгляд Мичи. А она неплохо держится. Бросаю быстрый взгляд на Харуку. Та чуть заметно вздыхает.

Ничего. Ещё выберемся.

Две валькирии грубо вздёргивают Харуку, заставляя её встать. Они так же, как и Мичиру, связывают ей руки за спиной. Затем толкают наконечником копья в спину, приказывая ей следовать за ними. Следом точно так же ведут Мичиру. Меня поднимают сразу три пары рук – вообще-то я не прочь пойти сама. Девушка на белоснежном льве командует своим подчинённым – я поняла, она главная в этом сборище. Меня укладывают поперёк спины льва, привязывают. Валькирия садится впереди, позволяя мне созерцать её царственную спину. Я успеваю лишь заметить, как воинов ведут к выходу из леса, прежде чем лев поднимается вверх.

 

****

Я кладу жестоко гудящую голову на подушечки лап и прикрываю глаза. Больше ничего не остаётся. Верёвку не сняли, лишь немного ослабили – превратиться невозможно. Чёрт. Какого… вообще мне в голову взбрело?!

Уснуть мне не дают. Постоянное мельтешение Повелителя Неба у меня перед глазами. Открываю один глаз.

Да успокойся же ты наконец!

Сердитое рычание, которым я могу одарить воительницу, заставляет её сесть. Я снова закрываю глаз. К моему боку прижалась Мичиру. Ну ещё бы – бархатная шерсть очень греет. Она беспокойно теребит мои ещё не зажившие уши. Неприятно, но сопротивляться нет возможности. Я обиженно фыркнула и предостерегающе лизнула её руку. Мичиру улыбнулась, обвив рукой мою шею, и преклонила голову на руку, продолжая теребить мою шкурку, но уже не прикасаясь к ушам. Немного изгибаюсь, насколько позволяет верёвка и обвившая меня сестрина рука, закрываю лапой нос и пытаюсь с пользой провести время, а именно, немного подумать.

 - Ты, что, уснула?

А что мне ещё делать?

Харука присаживается рядом, весьма невежливо столкнув меня с циновки. Обиженно рычу в ответ и снова забираюсь на циновку, между ней и Мичиру.

Мы находимся в комнате, достаточно большой для пантеры и двух людей, с мягкими коврами, подушками, огромными блюдами со всевозможными яствами, комнату даже можно назвать покоями, если бы не решётки на окнах и не запертые тяжёлые двери. Воительницы давно уже освобождены от верёвок, вот только им обеим на голову надели железные обручи, не позволяющие им перевоплотиться, и вообще не позволяющие сопротивляться, подавляющие волю при малейшей его попытке. Меня так и оставили связанной, только ослабили верёвки и дали мне некоторую возможность двигаться. Хотя надо отдать должное тем, кто посадил нас сюда не занимать щедрости и, если так можно выразиться, доброты – во всяком случае нас не оставили погибать от ран, а сразу же обработали их какими-то душистыми мазями, которые нещадно резали мой тонкий нюх и от которых я не могла прочихаться два часа. Да ещё дурацкие блестящие вещи, режущие моё обострившееся зрение. Поэтому так хочется сейчас полежать с закрытыми глазами.

От моих мыслей меня отрывает скрип открывающихся дверей и звон чего-то металлического. Я открываю глаза. Девушка, та самая, что держала меня тогда, вошла внутрь. За ней трое пернатых людей – двое мужчин с покрытыми зеленоватыми перьями торсом и женщина, у которой были синие перья. Женщины из этого рода не носили перьев на спине и груди. Оперялись только шея, создавая элегантное боа, руки – перья у женщин были яснее по цвету и длиннее, и немного пояс и бёдра, напоминая юбку из перьев. В остальном пернатый народ ничем не отличался от обычных людей, разве что тем, что одежду они себе шили из воздушной ткани и никогда не носили обуви, зато ноги, как мужчин, так и женщин обязательно покрывали татуировки и золотые украшения, звеневшие при ходьбе. Пернатые тащили тяжёлую на вид цепь из серебристого металла.

Валькирия, как и в прошлый раз, была в плаще с капюшоном, надвинутым по самый нос. Она опустилась на колени возле меня, расточая во все стороны сладкий и приторный аромат каких-то духов, отчего я снова зачихала и попыталась уткнуть нос в лапы. Девушка рассмеялась и насильно подняла мою голову, а затем вновь обнажила рапиру, которую всегда, как я уже поняла, носила с собой. Я непроизвольно отпрянула, угрожающе выпустив когти – я не узнаю себя, веду себя просто как домашняя кошка!

 - Тише, киска, это не больно.

 - Что ты собираешься делать? – ледяным тоном спросила блондинка, вскакивая на ноги. Девушка одарила её презрительным взглядом из-под капюшона.

 - Ничего, что мешало бы ТЕБЕ сидеть и молчать. – Харука сузила глаза и, сглотнув, сжала кулаки, но проглотила выпад со стороны валькирии.

Я почувствовала холодное лезвие на своей шее и зажмурилась.

Конец.

Однако ничего не произошло, только пальцы Мичиру успокаивающе вспорхнули от моей шеи к голове, перебирая шерстинки. В ту же секунду верёвка упала к ногам девушки. Она распутала мои лапы и позволила мне встать и потянуться. Я вопросительно посмотрела на неё.

 - Пока нельзя. Оставайся пантерой. – Я обиженно фыркнула. Я не хочу быть пантерой.

Валькирия наклонилась ко мне, обхватила мою шею руками, быстро провела по чёрной шкуре рукой, проверяя, не осталось следов от верёвки. Я с трудом поборола звериный инстинкт и с усилием стиснула зубы – защёлкнуть их на тоненькой шейке данной особы, даже пусть она в капюшоне, не составило бы труда и представлялось большим соблазном. Она, похоже, это почувствовала, потому что быстро отпрянула, оттолкнув меня, погрозила мне пальцем и жестом подозвала к себе пернатых. Быстро сняв с пояса кожаный ремень, она застегнула его на моей шее и мгновенно прицепила к кольцу, которое предназначалось, чтобы крепить ножны, кольцо цепи. Цепь оказалась на удивление лёгкой и тяжёлой одновременно. Я повертела головой, чтобы ремень не так давил и снова посмотрела на валькирию. Она покачала головой.

 - Ты теперь сможешь перевоплотиться, но ремень всё равно останется на твоей шее, он произвольно стянется по размеру человеческой шеи, не позволяя тебе задохнуться, но и снять его ты пока не сможешь. – пока она говорила, я пыталась мучительно сообразить, кто же из моих знакомых может иметь этот голос. Но на ум ничего не приходило.

Ну ладно, раз вы позволяете. Я закрыла глаза и сосредоточилась. Ещё никогда ощущение жжения и щекотки я не чувствовала с такой радостью. Я с наслаждением потянулась. Ну наконец-то я вернула себе прежний облик.

А пока я принимала облик человека, валькирия уже успела отослать пернатых и теперь сидела возле морщившейся Харуки, меняя повязку. Одно неосторожное движение головы и капюшон падает на плечи. Высокий конский хвост прекрасных густых каштановых волос спустился к лопаткам. Блеснула серёжка-розочка.

 - Макко????!!!!!

Девушка вздрогнула, бинт упал на пол. Она поднимает на нас испуганные зелёные глаза – ну ещё бы, мы крикнули одновременно, и, наверное, очень громко.

 - Как вы меня назвали?

 - Макота, ты, что, не помнишь ничего? Это же мы!

 - Макота? Кто – мы? Я не помню… я слышала это имя когда-то…

Я прищуриваю глаза – кто-то здорово обработал её память.

 - Ты не помнишь? Тебя зовут Макота Кино, ты Sailor Юпитер, повелитель грома, ты одна из защитников Серебряного Тысячелетия в прошлом и Кристального Токио в будущем, ты верный друг и помощник Sailor Moon, будущей неокоролевы Серинити. – принялась объяснять ей Мичиру.

Макота слушала, не перебивая. Перебивая друг друга, Мичиру и Харука пытались ей рассказать о том, что они пережили во время борьбы с Нехеленией, Галаксией, Берилл, Снежной Кагуйей и другими врагами. Всё это время я молча наблюдала за тем, как взгляд девушки начинает приобретать всё более осмысленное выражение.

Но вот воины замолчали, а Макота всё так же непонимающе смотрит на нас, будто что-то припоминая, но ещё до конца не понимая, что именно.

 - Кажется я начинаю вспоминать. Но как… - в её глазах мелькнула искорка – Jupiter Crystal Power, make up! Вспомнила!! –  Макота вскочила и сделала в воздухе сальто. Мичиру улыбнулась.

 - Может расскажешь как ты попала сюда? Я полагаю, ты здесь не одна? – приподнимает бровь Харука. Ох уж эти её привычки.

 - Я думаю, она всё расскажет позже, а теперь, голубушка, снимай с меня эту гадость! – вмешиваюсь я, скрестив руки на груди.

Макота удивлённо поднимает брови.

 - Эмили? Что с тобой приключилось? Почему ты в ошейнике?

 - Она заделалась металлистом. – хмыкнула Харука, за что тут же получила не хилый тычок в бок от Мичиру.

 - Это я должна сказать спасибо тебе. Снимай это, живо!

 - Прости, не могу. – Макота пожимает плечами и разводит руки в стороны, демонстрируя доспехи поверх воинского костюма, которые тут же с грохотом упали на пол. – Ошейник, похоже, надела на тебя Литавра – валькирия, заменившая павшую обладательницу этих доспехов. Поскольку вы помогли мне вспомнить моё имя, я больше не валькирия, и теперь, прости, я даже прикоснуться не могу к нему.

Я почувствовала, что начинаю злиться.

 - Прикажешь мне ходить с ним целую вечность?

 - Нет. Его снимет Ипполита.

 - Кто?

 - Девушка, которая ездит верхом на белом льве с голубой гривой.

 - Предлагаешь мне идти к ней? – Макота кивает и вновь пожимает плечами.

 - Ничего другого не остаётся. Только тебе лучше снова стать пантерой.

 - Ни за что!!!

 - Как хочешь, но с цепью ты выглядишь забавной. Только представь себе, как ты сейчас пойдёшь по коридорам – а нам идти через весь дворец – гордо держа голову и волоча за собой цепь, вдвое превышающую тебя по своей длине. – сзади раздался грохот, это Мичиру, потеряв равновесие от хохота, свалилась с подушек на пол, где уже лежала, заливаясь гомерическим смехом, Харука. Похоже, они представили то, что сейчас сказала наглая шатенка. Я скривила губы.

 - Ага. Очень смешно. Обхохочешься.

Я вздыхаю. Ну да, опять становиться пантерой. Боже, как же мне надоела эта звериная форма!

 - А обручи снять можешь?

 - Да они сами могли бы это сделать, но почему-то до сих пор не додумались до этого.

 - Но нам сказали, что мы не сможем этого сделать, даже если захотим. – вытирая выступившие от смеха слёзы, проговорила Мичиру, поднимаясь с пола. Харука села по-турецки и кивнула, всё ещё безуспешно пытаясь подавить душивший её хохот.

 - И вы поверили? Это всего лишь самовнушение. Валькирии ещё не до такой степени выучили магию, чтобы сковывать волю человека, а тем более воина. Снимайте смело. – Макота усмехнулась. Потом взглянула на меня. – Ну, что же ты медлишь?

 - А ты как думаешь?

Я нехотя опускаюсь на колени, вновь вынимаю жезл – всего доля секунды и я снова в теле пантеры. Однако на этот раз уши у меня целы и следов от когтей огненной птички нет и в помине.

 - Ты одна здесь?

 - Нет. – Макота на секунду задумалась. – Нет. Точно. Та девушка, что выследила вас, как ни странно – Усаги – это правда! – воскликнула Макота, заметив издевательскую ухмылку на лице блондинки. Очень хорошо её понимаю. Недотёпа Усаги и вдруг выследила искуснейших умельцев запутывать следы – Живущих во Тьме и меня – ученицу следопыта-Микеля.  – Только здесь у неё имя другое – Сильванести, Рей тоже здесь, но в данный момент она в покоях королевы Ипполиты.

 - Где-где? – глаза Харуки округлились от удивления. Надо сказать, меня это тоже шокировало, из моего горла вырвалось что-то похожее на удивлённое кошачье «мяу?».

Макко опустила глаза и густо покраснела. Она начала выводить узоры на ковре носком ботинка.

 - Понимаете, когда я была валькирией, я ничего странного в этом не находила. Ренийя – это её новое имя – помимо того, что валькирия, ещё и любимая наложница Ипполиты, погибшая валькирия, место которой заняла Ренийя, была одной из наложниц царицы и Рей заняла её место.

 - Это значит, что они… - глупо захихикала Мичиру, понимающе переглянувшись с Харукой. Макота обречённо кивнула и покраснела ещё больше, добавив:

 - Сецуна сейчас тоже там.

 - Что???

 Ни за что бы не поверила, если бы не знала обычаев Валькирий – они ярые мужененавистницы. Но этого я не ожидала… от Сецуны во всяком случае. Такое даже в страшном сне не привидится.

 - Теперь её имя Сацура и она считается самой искусной любовницей при дворе Ипполиты. – Я подхожу к Мичиру и, потёршись об её руку, привлекая её внимание, вопросительно смотрю на неё.

Мичиру краснеет, поймав мой взгляд.

 - Эмили, тебе пока рано это знать…

Я иду к Макко, толкаю её головой в колени, отчего она падает мне на спину. Я думала, она тяжелее, ведь её считают самой толстой среди сверстниц, а оказывается, она настоящая «пушинка». Я беру в зубы цепь, протягиваю ей. Та кивает, поняв мой замысел.

 - Только вам придётся пойти следом за нами. – обращается к Харуке Макота, набрасывая на плечи плащ. Блондинка кивает.

 - А Ами?

 - Она сейчас в страже, охраняющей ворота. Её новое имя Амалия.

 - Как получилось, что вы стали Валькириями? – спрашивает Мичиру, по её блестящим глазам не трудно догадаться, что её мучает этот вопрос уже достаточно продолжительное время.

 - Когда мы переместились сюда по просьбе Рей – она почувствовала недоброе, то попали в засаду к валькириям. Некоторые из них погибли в схватке с нами, а поскольку Валькирии обязаны как-то поддерживать свою численность, Ипполита приказала связать нас и насильно облачила нас в доспехи, после чего мы стали заменой погибших валькирий, а те погибшие – растворились в воздухе.

Я кивнула – валькирии только так и уходят. Их никогда не хоронят, они возвращаются в стихию воздуха, откуда пришли первородные Валькирии.

Макко спрыгивает с моей спины, толкает тяжёлую дверь и снова садится верхом, причём с явно довольным видом.

Ничего, вот только отделаюсь от цепи…

 - Валькирия Литавра ведёт пленниц к царице – объявила она.

 

****

Коридор, по которому мы шли… вернее, это я шла, а они ехали, был очень длинным. Под конец нашего путешествия по дворцу эти воительницы настолько обнаглели, что решили прокатиться на пантере-оборотне втроём. Поэтому, когда мы, наконец дошли до главных дверей, которые охраняли четыре стражницы, одной из которых была Ами в облике валькирии, у меня подкашивались ноги… простите, лапы. Ну, ничего, я вам припомню, вот только сниму этот проклятый ошейник…

Я чувствовала на себе удивлённые и неприязненные взгляды валькирий, и слышала, как звенят вынимаемые из ножен шпаги и ударяются об пол копья. Я непроизвольно ускорила шаг, хотя с таким грузом на спине это было не слишком-то легко. В ту же секунду что-то острое коснулось моей шеи, а Макко склонилась к моим ушам и, сжав их, прошептала:

 - Не вздумай переходить на бег, тебя проткнут копья прежде, чем ты успеешь мяукнуть.

Пантеры не мяукают!!!! Во всяком случае не в том возрасте, что я. Учи биологию, тупица!

Когда я подошла к воротам, воительницы освободили мою изнывающую спинку, позволив мне немного потянуться. Макко, не снимая капюшона, подошла к крайней девушке, вооружённой копьём, с колчаном с луком и стрелами за спиной и в голубеньком плащике с капюшоном, надвинутым по самые брови. Обняв её за плечи и шепча что-то, Макко осторожно завела её за угол. Спустя примерно десять минут следом за ними пошли Харука и Мичиру, воспользовавшись случаем, я легла на пол и смачно зевнула. Наконец-то. Отдых! Посплю чуток, Ами, видать, непробиваемая девочка.

Спустя где-то полчаса из-за угла показались все четыре воительницы, причём Харука и Мичиру несколько странно улыбались, а Ами буквально висела на Макоте и глупо хихикала.

Быстро переговорив с остальными стражницами, Макко аккуратно взвалила ничего не соображающую Ами на мою и без того изнывающую спинку и благополучно уселась следом. Я нехотя поднялась. Хорошо хоть две оставшиеся соблаговолили пойти своим ходом.

 - Ну, ещё немного, котёнок! – прошептала Мичиру, чуть склонившись ко мне и тут же, выпрямившись, двинулась вперёд. Харука, бросив на меня ободряющий и, вместе с тем, насмешливый, взгляд, двинулась следом. Макко нетерпеливо ткнула меня в бок и мне пришлось последовать за ними.

 

Спустя некоторое время Ами, а теперь это уже была именно Ами, пришла в себя и, великодушно соблаговолив освободить меня от своего веса, вызвалась показать краткую дорогу к покоям Ипполиты.

Откуда она её знает, интересно?

Мы долго поднимались по какой-то витой лестнице, потом шли по очень узкому коридору, который освещали светильники в виде разбитых сердец, мягкие ковры с длинным ворсом аккуратно скрадывали все шаги, а мне на миг показалось, что я иду не по коврам, а по настоящей траве. Я даже чуть пригнула голову, чтобы понюхать ворс, но в нос ударил противный запах чего-то сладкого вперемешку с запахом резины. Пришлось несколько раз хорошенько чихнуть.

Но вот, наконец, впереди замаячила дверь, на удивление никем не охраняемая. Я вопросительно взглянула на Мичиру, та обратилась к Ами.

 - Это и есть двери в покои королевы?

 - Да, только вторые… – Ами покраснела. – Понимаете, эти двери ведут во вторую половину покоев, ну, вы сами увидите. Ипполита нас не заметит.

Харука пожала плечами и уверенно подошла к дверям. Макота слезла с моей спины, оставив меня на попечение моей сестрёнке, и в одно мгновение оказалась возле Харуки. Обе воительницы толкнули двери, которые открылись тут же и без скрипа. Но, вместо того, чтобы войти внутрь, они остановились на пороге, не решаясь двинуться ни назад, ни вперёд. Я нетерпеливо потянулась вперёд и Мичиру, сдерживая меня, медленно последовала к дверям в сопровождении Ами.

Не знаю отчего, но в ту секунду, когда мы приблизились к дверям, сзади меня раздался грохот. Я обернулась насколько позволила цепь: Ами в глубоком обмороке лежала на ковре, Мичиру, густо покраснев, прятала взгляд.

 - Мрррр?

Она даже не двинулась. Я обернулась и чуть подалась вперёд, оказавшись рядом с Харукой. Насколько я могла видеть, её лицо выражало крайнюю степень удивления, испуга и чего-то ещё, что заставляло её руки трястись. Но я ничего не видела из происходящего в комнате – то ли из-за своего роста, то ли из-за того, что в комнате был красный туман и красные полупрозрачные ткани завешивали всю комнату, вздуваясь от незначительного сквозняка.

 - Рррр. Мрр? – более настойчиво произнесла я.

Но и на этот раз меня никто не слышал. С большим трудом подняв с пола конец цепи, я взяла его в пасть, не позволяя звеньям ударяться друг о друга, и сделала пару шагов за драпировку…

Господи, лучше бы я этого не делала!!!!

В полутёмной комнате, где удушливо воняло всяческими благовониями, освещённой лишь красными свечами, на огромнейших матрасах, под красным балдахином, небрежно откинутом, посреди множества разнообразных подушек и покрывал причудливо извиваясь, словно в судорогах, переплелось около десятка женских тел. Если бы я не удержалась, то моя челюсть с грохотом в прямом смысле свалилась бы вниз. Я чувствовала, как округляются мои глаза, а шерсть на загривке встаёт дыбом. Я зажмурилась. Когда снова открыла глаза – картина не изменилась. Передо мной действительно было что-то неописуемое. Наверное, это и называлось оргией. Мой чуткий слух резали десятки вскриков и стонов. Я сразу заметила на небольшом возвышении саму Ипполиту. Она полулежала в объятьях… Сецуны, её тёмные волосы вторым покрывалом обволакивали тела ещё двоих совсем молоденьких наложниц, которые с противными всхлипами целовали кожу императрицы валькирий. Я почувствовала, что сегодняшний завтрак подкатывает к горлу и прочно застревает там комом. Ещё немного и меня точно вывернет наизнанку.

Слава Богу, на помощь мне пришла Мичиру. Тихо обняв меня за шею и закрыв мне рукой глаза, она чуть слышно прошептала мне на ухо:

 - Тебе не следует видеть то, что тут сейчас будет.

В ту же секунду где-то в отдалении хлопнула дверь и я успела заметить краем глаза около пяти юношей в набедренных повязках, причём явно не принадлежащих к роду Крылатого Народа. Я мгновенно зажмурила глаза и уткнулась мордой в колени сестре.

Последнее, что я слышала – возмущённый призыв к Высшему Грому и Космическому Мечу.[‡‡]

 

****

 - Ну, Принцесса, я и не думала, что ты так часто падаешь в обморок.

 - Все они слабонервные.

Голоса над самым ухом заставляют меня открыть глаза. Хотя это только говорится открыть – я с огромным трудом разлепляю веки. Удивительно – краски я вижу очень ярко и полный спектр, механически вскакиваю и удивлённо осматриваю себя. Я – человек. Вернее в человеческой форме, в своём платье, но почему? Я сплю, что ли?

Поднимаю глаза и наталкиваюсь на смеющиеся искорки в глазах сестры.

 - Ипполита уже освободила тебя.

 - А где она сама?

 - Вон. – Мичиру делает неопределённый жест. Позади неё в комочек сжалась девушка, кутавшаяся в два или три покрывала.

Я наскоро огляделась. Та же самая комната – покои королевы валькирий, только слегка подпалённые и погромленные – Харука и Макота порезвились вволю, вымещая свою злобу. Мой взгляд случайно выхватил ещё две фигуры, стоявшие открыто – в воинских костюмах, упорно прячущие глаза Сецуна и Рей. Чувствую, как расплываются в ухмылке мои губы. Мда… То, что я видела было очень впечатляюще… даже слишком впечатляюще…

Остальные участники оргии сейчас жмутся по углам, кутаясь в тонкую ткань простыней и шёлковые занавески, сорванные Макко в порыве ярости от увиденного. Отовсюду на нас смотрят испуганные глаза валькирий и наложниц.

 - Хару, за что вы их так?

Харука смущённо опустила глаза, вычерчивая пальцем узоры на стенке.

 - Э-э-э, понимаешь, увлеклась я…

Смех, которые безуспешно прятался в хитрых глазках Мичиру, вырвался наружу, оглушив сидевших рядом со мной Ами и Макко. Харука покраснела.

Хохот усиливается, к Мичиру присоединяемся Ами и я, причём у меня от смеха уже выступили слёзы. Харука краснеет ещё гуще.

Терпи, ты тоже надо мной смеялась.

 - Ничего, любимая, это бывает. – безуспешно пытаясь придать своему лицу серьёзное выражение, утешает её Мичиру и снова давится хохотом.

 - Ладно-ладно, я тебе ещё припомню, Мичи.

 

Где-то после получаса беспрерывного дикого смеха мы, наконец, позволили вконец обалдевшим валькириям подобрать свои вещи и смыться из комнаты, оставив нас наедине с Ипполитой. Девушка наконец соблаговолила одеться и привести себя в порядок, и теперь сидела на подушках напротив меня. Позади неё стоят те пять юношей, что я видела. Теперь они одеты как положено – в придворные камзолы, в напудренных париках, с застывшими красными глазами – это вампиры. Вот они откуда появляются. А я-то думаю, где их столько плодится.

 - Говорите, что вам нужно и убирайтесь отсюда. – к Ипполите вернулась её прежняя заносчивость.

 - Погоди. Это мне следует отдавать приказания. Ты знаешь, кто я? Кто эти девушки, которых ты заставила вступить в твои ряды? Кто мои спутницы?

 - Нет. И знать не хочу.

 - Напрасно. – я поднимаюсь с колен, достаю жезл. Он светится в моих руках. Я чувствую, как мой пояс обхватывают материализовавшиеся ножны с кортиком, а волосы теперь убраны сверкающим гребнем. На груди – медальон. Тот самый. И платье начинает искриться. Как раз, чтобы произвести впечатление. Мичиру встаёт рядом со мной, точно такой же медальон покоится на её груди, причудливо сочетаясь с костюмом Сенши.

Позади нас в боевых позах: с мечом наизготовку – Уранус, опираясь на Ключ – Плутон, составившая мудры[§§] - Марс, сформировавшая  в руке шаровую молнию – Юпитер, готовая к атаке, окружённая кристальным сиянием – Меркурий.

Ипполита удивлённо распахивает глаза.

 - Те самые…

 - Узнаёшь?

 - Да, госпожа. – Она склоняет голову, вампиры опускаются на одно колено.

 - Теперь я отдаю приказы. За то, что ты напала на нас, за то, что своевольно воспользовалась силой Валькирий, за то, что насильно пополнила свои ряды воинами другого мира, что противоречит пункту «Б», третьей статьи Кодекса Ив, за то, что пошла против мирных народов войной в союзе с врагами… – с каждым словом голова Ипполиты опускалась всё ниже. – И, наконец, за эту бессовестную оргию, которой я стала свидетелем, а одна из моих сестёр – участницей… - Ипполита сжалась, ожидая приговора, как сжимается жертва палача, ожидая удара топора – я… прощаю тебя.

Ипполита, не веря, подняла голову. Я спрятала улыбку.

 - Но… тебе всё равно придётся ответить за свои поступки. Ты обязана отпустить ещё одну воительницу, которая в твоём войске значится под именем Сильванести. Кроме того, отныне ты и твои люди будете нести службу при моём дворце. А сейчас ты отпустишь всех воительниц без исключения, принадлежащих не к племени валькирий и пернатых и обеспечишь нам беспрепятственный путь к столице.

 - Но как же моё войско? Ведь от сотни останется только половина.

 - Ты получишь подкрепление. – глаза Ипполиты загорелись. – Добровольное. Из других народов – те, что согласятся сами пойти на службу тебе. – огонёк погас. Естественно: кому это надо-то, добровольно? – И ещё: ты обязана направить всё своё войско на дворец Регента, едва получишь весть. Поняла?

 - Ясно, госпожа. – она обернулась к юношам-вампирам. – Приведите Сильванести.

 

****

Наше путешествие к Асоноро продолжается. Только мы теперь не втроём. Нас сейчас… четыре, пять… восемь! Точно. Восемь. Нас несёт на своей спине великолепный золотой дракон – один из последних в нашем мире, герой Снов многих будущих рыцарей. Это – самка. Я определила это по гребню на её голове – великолепный, тройной гребень, которым, к сожалению, не наделены самцы. Драконихой управляет девушка в алом плащике, настолько коротком, что он не скрывает прекрасных доспехов из серебра с малиновым отливом. Эту девушку зовут Эос. У неё шикарные смоляные кудри, странноватые, но прекрасные и чарующие бело-голубые глаза и золотые кончики пальцев. Никто из Валькирий не зовёт её иначе, чем Златоперстая Эос. Некогда она жила в мире людей, пока один молодой вампир, во время своего очередного визита в этот мир, не влюбился в неё и не уговорил её бежать с ним. Глупенькая Эос согласилась. Теперь счастливая беглянка добровольно служит Ипполите, спрятавшей её от могучего и неумолимого отца Эреба[***], став Валькирией Настающего Утра. Помимо дракона, девушка лихо управляет настоящей колесницей с крылатыми конями, а также неплохо орудует боевыми веерами.шевелиться.

нули м другой. Короля и Королевы, ус

А ещё у неё в покоях, как она сама рассказала, пока мы летели, хранятся два кувшина, наполненные мерцающим блеском слёз Плеяд. Эти два кувшина она опорожняет каждое утро, выливая на землю с высоты, но каждое утро она вновь находит их полными. И всё начинается сначала. И так каждый день.

 - Это моё проклятье, за то, что сбежала от отца. – тихо вздыхает возница.

 - А твой возлюбленный? – задаёт вопрос Усаги, нетерпеливо ёрзая на сиденье в беседке-шатре.

 - О! Мы с ним счастливы, Валентин самый прекрасный из всех мужчин.

 - И самый опасный. – тихо, чтобы не услышала Эос, констатирует Рей, отчего получает такой удар по спине от Макко, что чуть не вылетает из беседки.

 - Макота! – возмущённо восклицает Ами.

 - Валентин? Но разве он не… - начинаю я и тут же, запнувшись, замолкаю.

Валентин изгнан за Ворота. А это значит – погиб. Прошедшие Ворота становятся совершенно другими. А то, как их встретят по ту сторону, предсказать просто невозможно.

Чувствую на себе уничтожающие взгляды воительниц. Вздыхаю.

 - Прости.

Эос покачала головой, обернулась через плечо.

 - Ничего страшного. Вы ведь вернулись, Королева – мои глаза раскрываются шире, впрочем, наверное как и глаза воинов. Эос одаряет нас улыбкой, такой ослепительной, что Солнце меркнет по сравнению с ней. – Вы вернулись. Вы спасёте его, ведь правда? – я с огромным трудом нахожу в себе силы кивнуть и сглатываю. Она снова улыбается, её взгляд по-детски невинный и чистый. Отворачивается. – На вас уповают миллионы людей, те, кто доверил вам свои сны, самое сокровенное, что у них было.

Я обречённо опускаю голову.

Они доверили мне свои Сны…Напрасно, я не та, кого они ждали…

Быть посвящённой в чужие сны – как это мерзко! Я наделена этой мерзкой способностью – смотреть на людей и видеть их тайны, их мечты, их Сны – всё, что они прячут от жестокого мира. Я чувствую себя грязной воровкой, даже хуже, я ведь покушаюсь на самое святое… О, как права была Харука, назвав меня дрянью, да, я именно мерзкая дрянь, я лезу в душу людям «в калошах и без калош»[†††]. Если бы я могла, если бы мне позволили… Я бы… Но если нельзя осчастливить всех, то хотя бы ЕЁ, её, достойную счастья, выстрадавшую его, если бы я могла воплотить эти сны в жизнь, сделать их реальностью…Ведь это миссия Серых, миссия Владык Снов… Так почему же я не могу? Я не вынесу, я не справлюсь… Не смогу…Я могу лишь видеть и знать, что миллионы людей ждут от меня чуда, которое никогда не свершится, а среди них Она, с её кристальными слезами… Я не вынесу этой пытки – нести тяжкий груз разочарования тех, кто верил… Я не справлюсь…

На плечо ложится рука Мичиру. Её ободряющий шёпот у правого уха:

 - Ты справишься. Я с тобой. Я тебя не оставлю.

Хотелось бы в это верить.

Поднимаю голову и вымученно улыбаюсь ей в ответ.

 

****

Мы вступаем в город. Наконец-то. Теперь мне нужно увидеть всего лишь праправнука двоюродной сестры приёмного отца второго сводного брата по матери прадедушки дяди матери графа Владлена – и всё в порядке. Потому как праправнук… (полчаса на попытку вновь припомнить все эти семейные связи в семье Яснопёрых, от которых я избавлю и себя, и тех, кто, не дай Боже, всё это будет читать) стал нынешним законным правителем графства.

Я иду по улицам, уверенно ступая по каменистой мостовой. Усаги с Рей заинтересованно вертят головами. Ами и Макко безуспешно пытаются припомнить, что об этом городе говорила Ипполита. А она должна была. Это воистину сказочный город. Готическая архитектура древних, как сам город, храмов – стрельчатые окна и своды, тянущиеся ввысь шпили. Мрачные статуи крылатых существ и белоснежные мраморные херувимы на каждом углу. Выкрашенные в небесно-голубой цвет жилые дома, с окнами-розетками, резными балюстрадами, витыми колоннами, литыми решётками вместо дверей, забавными флюгерами и блестящими новенькой черепицей крышами. Затейливые узоры, выложенные цветным камнем на мостовой, бегущие, подобно ручьям к реке, к центру города – туда, где находится живительный фонтан со статуей Пегаса с раскрытыми крыльями в центре. Тысячи волшебных цветных фонарей освещают наш путь, блистая в плотном воздухе Вечной Ночи. Харука раскинула руки, упиваясь энергией полёта, чувствующейся на каждом шагу. Мичиру осторожно улыбнулась, краем глаза поглядывая на неё. Я её понимаю. Первый раз за всё то время, что я знаю Хару, она так беззаботно открывает себя для мира, наконец-то не пряча себя где-то в глубине своего окаменевшего от долгих битв и постоянной боли сердце. Она снова стала такой, какой была до начала войн, сейчас, а ещё в ту минуту, когда она засыпала рядом со мной в одной палатке, когда Мичиру сменила её после того случая со змеёй, тогда она тоже была ТОЙ Харукой – Харукой, а НЕ Уранусом. А сейчас это был ЕЁ сон…

Мы проходим по главной улице, чуть сворачиваем, огибаем прекрасный фонтан, который всё так же весело журчит встречным, предлагая усталым путникам подкрепить свои силы чудесной водой. И вот мы уже перед главным зданием – дворец, он же особняк семьи Яснопёрых, он же Городская Ратуша, он же дом Благодати – место, где любой страждущий находил утешение и помощь. Это огромное здание высится над всеми домами, его видно с любого конца города. Это единственное здание, исключая храмы, которое не покрашено в голубой цвет, а осталось со своим изначальным цветом – цветом зелёной яшмы, плиты которой покрывают стены этого здания. Я делаю уверенные шаги к лестнице…

 - Стой!!!

Я удивлённо оборачиваюсь.

 - В чём дело, Сецу?

Плутон вытянула перед собой Ключ, настороженно озираясь вокруг.

 - Тут что-то не так.

 - В чём дело, Плутон? – Харука останавливается рядом с ней. Мичиру доверчиво прижимается к плечу высокой блондинки, с удивлением и интересом глядя на воина теней.

 - Что случилось, Хранитель Врат?

 - Здесь злая аура. – отвечает за неё Рей и складывает мудру.

Я оглядываюсь. Меня осеняет.

Город пуст!!! Мы стоим на самой оживлённой площади, а на ней не души! И за всё своё путешествие, которое началось от городских ворот, где высадила нас Эос, и закончилось у Ратуши, мы не встретили ни одного горожанина или горожанки. Даже птиц, во множестве населявших этот чудный город, не было видно. Что-то случилось!!!

 - Ловушка! – слово ещё не сорвалось с моих губ, а пустынная площадь уже заполнена народом… Вернее не совсем народом: на нас смотрят тысячи Ами, Рей, Мичиру… в боевых костюмах, с факелами, ещё столько же юрких теней в тёмно-синих рваных местами плащах, с длинными голубыми волосам, волнами спадающими к плечам, с отливающей голубизной кожей и глазами убийц – Эльфы, Чёрные Эльфы – двойники, все, как один, похожие друг на друга.

 - Идиотка. – Мраморного Пегаса оседлал Арзалат, противно скалящий свои острые упыриные зубы. Его не менее скверная сестрица, элегантно обнажив в разрезе платья стройную ножку в узком сапоге со шпилькой выше десяти сантиметров, растянув накрашенные чёрным губы в самой очаровательной улыбке, медленно спускается по ступенькам, простирая руки над толпой своих слуг.

 - Мама… - в ужасе шепчет Усаги…

Часть 6.

****

 - В круг, быстро!!! – не своим голосом вопит Сецуна. Долго упрашивать нас не пришлось – и вот уже восемь воинов, включая меня, готовы к битве, стоя спиной к спине.

 - Глубокое погружение!

 - Твердь, разверзнись!

 - Пылающий мангал!

 - Сияющая Аква-Иллюзия!!!

Несколько голосов выкрикивают одновременно – мощные выбросы энергии буквально сметают со своего пути двойников и эльфов. Паучья Королева-Юлия противно скрепит зубами и вздымает вверх руки. В то же мгновение появляются три гречанки в длинных туниках и двое мужчин, тоже греческого происхождения, обнажённые по пояс, причём один из них с огромными чёрными крыльями. Это свирепые дети Чёрной Гекаты[‡‡‡] – Эрида, Атапа, Немезида, Керр и Танат – наказание Земли и Неба, Богов и Смертных – Вечный Раздор, Обман, Месть, Разрушение и Смерть – вот, что сеют они. Завидев их, впечатлительная Усаги сжимается в комочек, да и сами двойники их побаиваются – они отползают в тень, давая место своим предводителям.

 - Против них ваше оружие бессильно – ваша ярость только укрепит их силы… – шепчу я воительницам, но они даже не слушают меня.

 - К чёрту слова! – криво улыбается Уранус, прерывая меня, и, переглянувшись с Мичиру и Рей, обнажает меч. – Поджарим их!

Три воина ринулись вперёд. Ещё два – безрассудная Юпитер и всегда отличавшаяся некоторым сдвигом по фазе Сецуна – двинулись следом, с боевым кличем на устах. Замечаю ухмылку Керр и потирающую руки Немезиду. Танат обнажил свой ужасающий меч – чёрное лезвие скрестилось с блестящим золотистым Мечом.

 - Мама! – повторяет Усаги.

 - Не стой столбом!!! Помоги им! – выхожу из себя я, пытаясь увернуться от одного из пришедших в себя эльфов. – Слеза Утопленницы!!!

Гребень сияет, ослепляя. Сейчас в руке появится копьё и я…

Но ничего не происходит. Я с ужасом подношу руки к волосам…

Гребень!!!!

За спиной раздаётся торжествующий смех. Оборачиваюсь, чтобы натолкнуться на лезвие своего же Кортика, пропоровшего мне полплатья.

Кортик!!!

 - Как?

 - Телекинез и ловкость рук. – широкая улыбка Арзалата выдаёт в нём базарного вора, каковым он был до получения титула лорда из рук Умнейшего.

Без Копья, Кортика и Гребня я беспомощна, как котёнок. Что толку от моей способности к оборотничеству? Если теперь я даже не могу помочь тем, кто ждал этого от меня?

Сзади раздаётся звук падения  чьих-то тел. Резкий поворот, от которого резануло болью по распоротой коже рук. Уранус, Нептун, Плутон, Марс… Всего лишь один удар хлыста Немезиды – и повержены все воины. Танат заносит свой меч – вот уж кто составил бы неплохую пару Сатурну. Мичиру пытается заслониться рукой…

 - Остановись! – крик ужаса вырывается из моей груди.

 - Стой, Танат. – небрежно бросает Юлия, с её губ не сходит мерзкая улыбка. Чёрное лезвие нависло над Мичи. – Теперь, куколка, ты сама отдашь нам последнюю часть недостающей коллекции. Медальон. – Узкая ладонь с длинными ногтями протянута ко мне. Ногти длиннее, чем мои пальцы, выкрашены в чёрный цвет, нанесён узор серебристыми стразами в виде паутины…

Нашла, чем заниматься!!!

Руки сами тянутся к цепочке на шее. Проще будет сдаться.

 - Спятила?!! – вскрикивает Уранус, силясь подняться и вырваться за кольцо эльфов.  – Даже не думай. Я убью тебя собственными руками, если ты это сделаешь.

 - Это я уже слышала когда-то. – улыбаюсь ей через плечо. – Повторяешься.

Медальон снят, я кладу его в раскрытую ладонь Королевы.

 - Бери. Только отпусти их.

 - Идёт. – сощурилась она, одной рукой жадно хватая медальон, а другой вцепляясь в мой локоть. – Отпустите их. Мы получили то, что хотели.

Плотное кольцо клонированных воинов смыкается вокруг меня, одновременно тает кольцо эльфов, окружающее воительниц. Из-за спин молчаливых двойников я могу разглядеть потрясённые лица Сенши, пока меня уводят к появившемуся из ниоткуда чёрному мустангу. Одним прыжком на него взбирается Арзалат, следом – его сестрица, потом садят меня. Юлия сжимает меня в своих костлявых объятьях и хихикает, бросив воинам:

 - Даже я могу пойти на благородный поступок, совершив ещё парочку мерзостей. Вы свободны, но вы не выйдете отсюда. Никогда. – Арзалат влюблёнными глазами смотрит на сестру и добавляет.

 - Разве что в качестве обеда в желудках здешних птиц.

Конь ударяет копытом о землю и взмывает ввысь. В обнажённом мече Смерти и кристальных слезах Нептун я в последний раз вижу своё отражение – аквамариновые пряди потемнели. Королева умерла. А скоро умрёт и Эмили – просто человек…

 

****

Полёт продолжается уже где-то час. Ровно час прошёл с того момента, как Сенши остались там, в Асоноро, одни против древних богов тьмы… И Мичиру, она осталась там. Единственный человек, которому я ещё была по-настоящему дорога, и кто был по-настоящему дорог мне…

Юлия неловко повернулась – длинный рукав на правой руке задрался, обнажая четыре маленьких шрама, оставленные…

 - Мама? Папа? – девочка в длинной ночной рубашке, спотыкаясь, бредёт по коридору. – Мам? Пап? Где вы? Мам?

 - Юная принцесса! Что вы здесь делаете? Извольте вернуться к себе! – тёмная фигура в шуршащем платье загораживает ей путь, подхватывает упирающуюся наследницу под мышки и тащит обратно к полуоткрытой двери. – Извольте вернуться в покои! …

Свет из приоткрытой двери покоев Принцессы на секунду озаряет лицо женщины в шуршащем платье… Ребёнок вскрикивает в ужасе – это придворная фрейлина Юлия…

- Мам! Пап! Нет! Пусти! – девочка вцепилась зубами в руку державшей её женщины и бросилась по коридору туда, где находились покои Короля и Королевы…

 

Не может быть! Нет! Это же была…

Мои глаза наполняются слезами. Чёрная фигура в шуршащем платье вышла из покоев Короля и Королевы. В ту ночь… в ту ночь должно было произойти третье убийство, которое совершила бы любимица Королевы фрейлина Юлия, и которое не произошло по чистой случайности.

Она убила их, а теперь умру и я. Случайность, даровавшая мне несколько лишних лет жизни больше не повторится.

 

 - Ещё как повторится! – Юлия визжит от ужаса. Я поднимаю глаза к небу, пытаясь рассмотреть нависшую над нами огромную фигуру за пеленой слёз…

 - Цепь любви Венеры!!! – кричит кто-то со спины существа, нависшего над нами. Меня опоясывает что-то блестящее и резкий рывок заставляет Королеву разжать руки. Я начинаю падать…

Зажмуриваюсь. Но падение прекращается, вместо этого – ещё один рывок вверх, а затем меня перехватывают чьи-то руки, я чувствую щекой тёплую чешую, падая на спину чудища. Слёзы текут из-под сжатых век – неужели я останусь жить и теперь?

 

 - Эй, ну хватит умирающую корчить! Ну тебе говорю! Э-ми-ли!!!

Открываю глаза на знакомый голос. Сквозь пелену слёз вижу перед собой зеленовато-огненную чешую.

Васька! Васенька!!! Это просто сон!

Мой Василиск, мой маленький питомец. О, как же я рада! Я так хотела увидеть тебя! В буйной радости обхватываю шею моего ручного чудища, неловко повернувшего ко мне голову и приветливо клекотавшего, теребя мои волосы. Васенька! На удивление тёплая чешуя и жестковатые пёрышки, в которые переходит чешуя на его шее, он, мой родимый Васенька.

 - Ну, вот. Спасай её, волнуйся. А про тебя забывают! – обиженный голос где-то позади. С трудом оборачиваюсь – так не хочется отпускать своего питомца из объятий!!! Правда и теперь меня ждёт не менее желанное чудо – Мичиру, живая и невредимая! С визгом кидаюсь к ней на шею и повисаю, уткнувшись лицом ей в плечо и вдыхая знакомый аромат моря от аквамариновых волос.

 - Мичиру! Как здорово!

 - Не сомневаюсь. – она обнимает меня и гладит по волосам, её руки совсем как мамины. Как же мне не хватало этого тепла!

 - Ну-ну, можно обойтись и без телячьих нежностей. – Хмыкают над ухом. Харука! Я даже не глядя, могу определить, что это она! В ту же секунду она падает на спину Василиска, не удержав равновесия, когда я повисла и на её шее тоже. Притворно сурово оттолкнув меня и пытаясь при помощи Мичиру подняться, она проворчала с улыбкой: - Вот уж не думала, что ты так скучала по мне, а всего-то час прошёл.

 - Язва! – я показала ей язык и залилась счастливым смехом от её ответной гримаски.

И только тут до меня доходит.

 - Венера? Как ты тут…?

Мне зажимают рот ладонью, не дав договорить. Минако кивает на юношу в тёмном плаще с повязкой на глазах, который слепо повернул голову в мою сторону.

 - У него очень чуткий слух, поэтому не кричи так. Скажи ему спасибо – это он твой спаситель.

 - Кто ты? – уже тише произношу я, когда Минако убирает руку. Юноша опускает ворот плаща, обнажив бледную кожу лица, чуть тряхнул головой – шикарнейшие волосы рассыпались по плечам чёрными лентами.

 - Валентин?! – юноша кивает и улыбается, из-под тонких губ выступила пара острых клыков.

 - Да, госпожа. Простите, но я не вижу вас. – он снимает повязку с глаз и я в ужасе зажимаю рот рукой. За моей спиной прерывисто дышит испуганная Мичи – глаза несчастного выколоты, кровь запеклась, образовав корочку.

 - Господи! – Валентин грустно улыбается. Я невольно протягиваю руку, чтобы коснуться запачканных кровью щёк юноши-вампира. – Бедный! – Слеза катится из мёртвых глаз, оставляя чистую дорожку. – Кто это сделал?

 - У нас общий враг. – вздохнул вампир, перехватывая мою руку, когда я случайно двинула её в сторону его волос, и поднося её к губам. Он тяжело вздыхает и снова надевает повязку, скрывая свои увечья, и берётся за поводья. Василиском всё это время правил он.

 - Бедная Эос. – тихо шепчет Уранус.

Я опускаю голову.

Как же далеко зашли злодейства Регента, если он посмел сотворить такое!!! Ведь он рушит жизни просто так, для удовольствия…

 - Нет. Всё не так просто, как думает Ваше Величество. – вполголоса произносит Валентин, чуть поворачивая голову ко мне.  – Ваш регент посчитал меня шпионом и решил обезвредить. Он ведь мог и убить меня, но он пощадил.

 - Это называется пощадой?!! – восклицает Мичиру.

 - Я бы предпочла смерть. – процедила Уранус сквозь зубы.

 - Харука!!! – укоризненно смотрю на неё я и снова поворачиваюсь к Валентину. – Ты читаешь мысли?

 - Вампиры обладают телепатией. – он пожал плечами. – А мои способности обострились после того, как я потерял глаза, Ваше Величество.

 - Я больше не королева, Валентин. Я стала человеком и потеряла все способности вместе с троном.

 - Неправда. – улыбается Нептун, обнимая меня за плечи. – Кстати, вот. – она протянула мне мой жезл и медальон. – Эти вещи предпочли остаться с тобой. Ты осталась воином, хоть и стала человеком.

 - Но королевство?

 - Королевой может быть и человек.  – улыбнулся Валентин и добавил. – И только человек. Ваша матушка и была человеком. И неслучайно вам достался её медальон. Откройте крышку и чуть подцепите средний зубчик изнутри.

Медальон открылся, а зубчик на удивление легко отскочил, открыв ещё одну выемку – ещё одна фотография. Я поднесла медальон к самым глазам.

Не может быть!!!

 - А разве мы не во сне? Здесь возможно всё. – слегка улыбнулся вампир. Я взглянула на него краем глаза и снова перевела взгляд на фото.

С фотографии на меня смотрела мама, точно такая же, как я сейчас. А ещё внутри был небольшой листочек. Дрожащими руками и вынула его и поднесла к глазам.

Мамин почерк, с завитушками у заглавных букв.

 - Мама…

 - Эмили. – Мичиру обняла меня ещё крепче, осторожно вытянув из моих внезапно задрожавших рук листок. – Не надо, не плачь. Я уверена, она не хотела бы видеть тебя плачущей.

Я вздохнула и кивнула.

 - Но что теперь?

 - Теперь вам придётся сражаться за двоих, Ваше Высочество. Вы справитесь. – подал голос Валентин.

 - А если нет?

 - «Если» быть не может. – отрезала Уранус. – Ты должна справиться. И ты справишься. – добавила она чуть мягче.

Я хотела что-то ответить ей и уже открыла рот, но приветственный крик Василиска, слившийся с рёвом дракона, заставил меня повернуть голову. К нам приближалась Эос на своей драконихе. А из беседки, почти вываливаясь наружу и толкая друг друга, нам махали шестеро воительниц и двое принцев: Меркурий, Марс, Юпитер, Плутон, Сатурн, сама Sailor Moon, Нефрит и Тритон. Дракониха поравнялась с Василиском и полетела бок о бок с ним. Я успела заметить, как съёжился несчастный Валентин, боясь показаться на глаза своей невесте и как в ужасе раскрыла глаза сама Эос.

Только не это!!!

 

 - Не может быть! Не может быть! – как заведённая шептала Эос, покачиваясь из стороны в сторону, в то время, как я, Тритон и Хотару пытались с помощью с трудом наколдованной Ами и Тритоном воды промыть раны Валентина. Я уже перевоплотилась в Sailor Geo, по настоянию Нептун, и теперь пыталась восстановить свои целебные силы, которые заметно уменьшились после того, как я потеряла артефакты. Но ведь не всё исчезло, так ведь? Значит всё не так уж плохо.

Валентин сидел, не пытаясь сопротивляться, бессильно опустив руки и позволив нам действовать по своему усмотрению. Хотару смачивала лоскут какой-то ткани в чаше с водой, которую держал Тритон, и осторожно смывала запёкшуюся кровь, а я, смешав слёзы Василиска с водой и травой, которая тоже была найдена в медальоне, и создав таким образом мазь, смазывала ею раны несчастного вампира. Василиск, почувствовав свободу, поднялся выше. Дракониха, которой, видимо, Васенька пришёлся по вкусу, не отставала от него, летя параллельно Василиску и поминутно оглядываясь на него и умильно хлопая ресницами, которыми, по странной случайности, был одарён этот вид драконов.

 - А-а-а. – вскрикнул Валентин и попытался отстранить мои руки, одновременно оскаливая клыки.

 - Терпи. – строго проговорила Хотару и утешающее погладила вампира по щеке.

 - Знаю, что больно – я осторожно провела рукой по его волосам. Вампир чуть улыбнулся в ответ, – но придётся потерпеть. – я оторвала полоску от моего многострадального платья и снова завязала глаза… вернее то, что от них осталось, Валентину.

 - Нет! Неправда! – внезапно взорвалась Эос, до этого тихо сидевшая рядом с Мичиру. – Скажите, что это неправда! Скажите, что он сможет видеть! Ведь ты королева! Сделай что-нибудь!!!

 - Прости, я не могу, я не всесильна и…

 - Лжёшь! Ты лжёшь!!! Неправда! – взвизгнула валькирия, кидаясь в мою сторону. Я непроизвольно соскочила и не удержала равновесия. Отчаянно замахав руками, я попыталась удержаться на скользкой чешуе Василиска, но в одно мгновение полетела вниз. Перед глазами закувыркались земля и небо, меняясь местами и переплетаясь.

 - А-а-а-а-а-а-а!!!!!

Неизвестно, чем бы закончился мой полёт, если не среагировавший в тот же момент Валентин, использовавший своё чутьё и направивший зверя в крутое пике. Он крепко вцепился в мою руку и с неимоверной силой дёрнул на себя. Я буквально влетела обратно на спину Васи.

 - А-а-а-а-й!!

 Краем глаза я заметила трепыхавшуюся в сильных руках Урануса[§§§] обезумевшую валькирию. Та разве что не кусалась, используя все попытки освободиться. Я села, переводя дух, на всякий случай, спрятавшись за вампира и Тритона. И теперь я уже из-за укрытия смотрела на отчаянные попытки валькирии побороть воина Ветра и Неба. Наконец Уранусу это надоело, и она сбросила Эос на спину Василиска и, обнажив меч, приставила его к горлу девушки.

 - Успокойся. Не то… – угрожающе, процедила она.

 - Харука! – испуганно вскрикнула Нептун, простирая руки к блондинке.

Валькирия затихла, испуганно косясь на меч, особенно на сверкающее лезвие, заточенное до наивысшей остроты и любовно отполированное.

 - Тише, Мичи. Я же не такая дура – улыбнулась Харука и снова обратилась к теперь уже присмиревшей Эос. – Эмили не виновата в том, что случилось с Валентином, и тебе следует извиниться. Поняла меня?

Валькирия что-то прохрипела.

 - Не слышу! – грозно проговорила Харука, придвинув меч ещё на дюйм к шейке валькирии.

 - Уранус, прекрати! – подала голос побледневшая Хотару.

 - Хару, пожалуйста! – вступилась за несчастную я.

Блондинка нехотя убрала меч, но её глаза по-прежнему сверкали гневом, который улетучился лишь после пары нежных поцелуев Мичиру.

Эос поднялась, села на колени и потёрла шею, испуганно косясь на Урануса. Я заметила, как Хару исподтишка показала ей кулак и прищурила глаза.

Я вздохнула.

 - Эос, послушай, если ты действительно любишь Валентина, то прими его таким, пойми, он же не изменился, а в том, что случилось, никто не виноват, кроме… - я сжала кулаки – кроме Регента Итироку! Я обещаю, я отомщу за всех, кто пострадал от его рук, только не надо совершать глупостей. Пожалуйста, Эос, успокойся. – я села рядом с ней, игнорируя предостерегающие взгляды воительниц, и взяла руки девушки в свои. – Поверь мне, Эос. Я сделаю всё, что в моих силах. Пожалуйста. – я умоляюще поглядела ей в глаза. Эос всхлипнула и внезапна разразилась буйными слезами, упав мне на грудь. Я испуганно взглянула на Мичиру, я не ожидала такой реакции!

Мичиру молча кивнула. Я вздохнула и погладила рыдающую девушку по волосам. Совсем недавно я сама рыдала вот также, уткнувшись лицом в колени Мичиру, а вот теперь я оказалась на её месте. Я снова вздохнула – в памяти всплыли все события, которые произошли за несколько предыдущих месяцев.

Мда… Столько событий за такое короткое время! Это слишком для девочки моих лет! Этому пора положить конец! Как мне всё это надоело, скорей бы всё закончилось!!!

Я больше не хочу видеть искажённые гримасой боли и муками смерти родные мне лица, не хочу видеть слёзы боли! Не хочу слышать рыдания, крики, стоны и мольбы о помощи и пощаде! Не хочу слышать звон металла, хруст пронзаемой плоти! Я не хочу больше видеть то, во что превратилось наше некогда мирное королевство!!!

Я приняла решение, мама! Я сделаю так, как ты хотел, неизвестный мне отец. Я исполню твою волю, Микель! С сегодняшнего дня началась война! Война между мной и тобой, Итироку, первый Регент! Ты заплатишь за каждую каплю крови, за каждый стон, за каждую слезу тех, кто дорог мне! За то, что превратил цветные сны в кошмары! Ты больше никогда никому не причинишь боли! С этой минуты или ты, или я! Третьего не дано. Ни один из нас не сможет жить спокойно, пока существует другой! Один из нас исчезнет. И поверь мне, это будешь ты!

 

****

Полёт прошёл очень мирно, если, конечно не считать ещё пары стычек между Уранус и Эос, обе девушки вели себя так, словно всю жизнь мечтали перегрызть друг другу глотку. Если бы не совместные старания Мичиру и Валентина, они бы это сделали, я просто не сомневаюсь. Раза два нам приходилось уходить от преследования, то взлетая к самым облакам – благо, послушные дракон и Василиск вели себя тихо и покорно скрывались в вышине, не влезая в драку, то спускаясь к земле и прячась в лесах Мариантиль. К полудню следующего после драки с Арзалатом дня, мы достигли вотчины принцев.

Я сидела всю оставшуюся дорогу между Валентином и Мичиру, в её объятьях, и неотрывно смотрела вниз, на землю, не слишком успешно борясь с панической боязнью высоты.

Хоть я и пролетала всю свою сознательную жизнь на Василиске, но я до сих пор боюсь высоты. Это правда, и вовсе не смешно!!! Тот, кто чувствовал то же, что и я, прекрасно меня поймёт.

 Внизу стелилось гладкое зелёное покрывало волшебного леса эльфов, такое же зелёное, как, по словам Мичи, моё лицо, от постоянных приступов тошноты. Изредка покрывало леса меняло цвета, становясь то тёмным, где хвойные деревья, то совсем светлым, где были поляны, то каким-то жёлтым и розовым – где цвели тайные сады или облетали золотые клёны. Я легла на живот и придвинулась к самому крылу Василиска, неотрывно глядя на эту расстилавшуюся под нами красоту. Надо же, тошнота пропала сама собой, когда я увлеклась просмотром просторов моей родины. Изредка плотную ткань покрывала леса пронизывали тоненькие серебристые ниточки лесных речушек на полянах и один раз появились чёрные катышки валунов, огородивших святилище на поляне где-то в глубине леса, посреди казавшегося тёмно-синим круга голубых елей.

Валентин тронул поводья и Вася послушно пошёл на спуск, следом за ним, описывая огромные круги и распластав крылья, спускалась Дракониха, управляемая Эос. Наконец Вася упруго приземлился и опустил одно крыло – я радостно скатилась вниз по гладкой чешуе. Как приятно снова почувствовать под ногами землю!!! Вася встрепенулся, потряс головой и нахохлился, прикрыв глаза. Воины один за другим спрыгнули на землю.

 - Куда теперь? – крикнула Эос, спрыгивая с драконихи и наматывая на руку повод. Я обрела привычную уверенность и начала раздавать приказания.

 - Теперь к вотчине. Оттуда ты полетишь к Ипполите вместе с Валентином и поведёшь войско к замку Итироку. Мы пойдём через Мариантиль, собрав эльфов и ополчение с вотчины. Sailor Moon со своей командой отправятся к себе, в свой мир, попытаются уговорить Эндимиона…

 - Но если… - встряла Усаги. Харука молча дёрнула её за одну из косичек.

 - Если он не согласится, вы возвращаетесь обратно и возглавляете войско Иллюзиона сами.

 - Но Иллюзион – мирное королевство, там не привыкли к войнам! – возразила Юпитер.

 - Да неужели? А зачем тогда нужны воины? – хмыкнул Нефрит, скривив губы. – Для мебели?

Макко покраснела и гордо отвернулась, тряхнув волосами, бросив:

 - А с тобой я не хочу и разговаривать!

 - А что ты сейчас делаешь? – поднял брови шатен-красавчик, тряхнув волосами, передразнивая Юпитер. Харука переглянулась с Мичиру и остальными девочками и потихоньку отошла в тень.

 - Болван! – вспылила Макко.

 - Дура! – не остался в долгу Нефрит.

 - Кретин!

 - Идиотка!

 - Козёл облезлый!

 - Кошка драная!

 

Я вздохнула. Вот повезло им: милые бранятся, только тешатся. Я подошла к Усаги.

 - Ты справишься?

 - Надеюсь. – пролепетала она, теребя косу и косясь на самозабвенно продолжавших свою перебранку женишка с невестушкой.

 - Если он не согласится, тебе придётся взять командование Лунным Войском на себя. Ты справишься. Ты же командуешь в своём «войске». - Усаги слабо улыбнулась.

 - Это не войско, девочки – мои подруги.

 - Всё равно ты лидер, и на тебе лежит ответственность за них. – я повернулась к Сецуне.

 - Ты и Хотти пойдёшь с ними.

 - Но… - попыталась, было, возразить Сатурн.

 - Нам не нужны дети в войске.

 - Сама-то!  - насупилась Хотти.

 - Я больше не ребёнок. Пора становиться взрослой.

 - Я тоже не ребёнок! – обиженно воскликнула Хотару.

 - Она сильный воин – подтвердила Плутон, ударив Ключом о землю.

 - Слишком сильный для этого мира. – я потрепала Хотару по голове. – К тому же у меня к тебе особое поручение. Значит так…

Я прошептала ей на ухо всё содержание «плана №2», который состоял в действиях Хотару по убеждению Мамору на случай, если он откажется помогать нам добровольно. В чём он состоял, я говорить не стану, а то сама себя посчитаю слишком уж жестокой. Губки Хотти, по мере того, как я выкладывала ей свой план, расплывались в такой мерзкой улыбке, что мне на миг стало жаль несчастного Мамору, которому предстоит вытерпеть пытку от рук этого дьяволёнка.

 - Я согласна! – с довольным видом кивнула малолетняя обладательницы холодного оружия, калиброванного под сельскохозяйственное орудие.

 - Тогда вперёд. – улыбнулась я. Сецуна ударила своим Ключом о землю.

 - Врата Пространства и Времени, впустите путников! – От того места, куда ударил Ключ и до самых верхушек деревьев как будто образовалась брешь в воздухе. Я испуганно отскочила. Вот это да! Вот это сила!

Одна за другой в проёме исчезли Меркурий, Марс, Венера, поддерживавшая свою предводительницу. Каждая оборачивалась перед тем, как войти в «ворота» и махала рукой остававшимся. Следом за ними в брешь скользнула Хотти. Я обернулась к Юпитеру… и приложила руку ко лбу. Дракониха и Василиск легли на землю, передними лапами закрывая морду, Эос и Валентин пятились в тень. Только ничего не соображающий Тритон вертел головой от воительницы к принцу. На полянке кипела настоящая драка. Юпитер и Нефрит уже сошлись в рукопашную, с применением своих боевых заклинаний:

 - Дух Грома!

 - Звёзды знают всё!

 - Что это всё? – недоумевающее посмотрела на него Макко, похлопав ресницами.

 - э-э-э…

 - Идиот!

 - Сама овца!

 - Священное Древо…

 - Глубокое Погружение. – Не вытерпевшая Мичиру окатила спорщиков водой и довольно потёрла ручки. Мокрая как курица Юпитер с унылым видом исчезла в проёме. Нефрит остался стоять на поляне, мокрый до нитки. Несчастный Тритон, которому досталось за компанию со спорщиками литров десять солёной воды, ничего не понимая, хлопал ресницами. Мичиру удовлетворённо вздохнула и улыбнулась самой очаровательной и невинной улыбкой вконец обалдевшим Уранусу и Плутону. – Что? Я люблю тишину.

 - Мда… Дела… - протянула Сецуна и шагнула в проём последней, вновь беря Ключ в руку и выдёргивая свой посох-ключ из бреши. Я не успела сообразить, а дыра уже исчезла, не оставив даже следов. Я обернулась к Харуке и Мичиру.

 - А вы?

 - А наше место рядом с тобой. – улыбнулась Харука, обняв за плечи Мичи-чан. Мичиру утвердительно кивнула. Я улыбнулась в ответ на их улыбки.

 

****

Всё прошло почти так, как я ожидала. Войско собрали за считанные секунды, оба посланца в тот же день отправились к Ипполите на драконихе. Василиска почистили, накормили и вновь взнуздали. В Мариантиль отправился отрок-Титан и к утру сегодняшнего дня он возвратился с довольно большим отрядом самых опытных стрелков и следопытов.

Я немного подкорректировала свой костюм, обрезав подол напрочь, позаимствовала кое-что из одежды Титана, обрезала волосы, покопалась в оружейной комнате… Когда я вышла из своих покоев и предстала перед воительницами, глаза моей сестры просто раскрылись от удивления, а Харука только присвистнула. Я покосилась на зеркало и удовлетворённо кивнула: на меня смотрел мальчишка лет пятнадцати, в белой рубахе – остатках платья, одетого под низ лёгкой кольчуги, в обтягивающих трико с поясом, на котором крепилось около десятка метательных ножей, с застёгнутым у ворота зелёным плащом. В руках – самый лёгкий меч из мифрила и дорожная сумка. Неровно обрезанные короткие пряди падают на глаза. К тому же я успела получить уже пару ссадин, которые стали гордым украшением рук и лица новоиспечённого вояки. Я улыбнулась – нелепый вид, право. 

Мичиру пригладила мои непослушные вихры и едва скрыла улыбку.

 - Вылитая Харука. – вынесла она свой вердикт.

Мои глаза расширились в притворном ужасе.

 - Только не это!!! – плаксиво протянула я. Хару усмехнулась.

Через пару минут блондинка уже вовсю трепала и теребила мою и так растрёпанную причёску, заливаясь счастливым смехом.

 - Кстати, – проговорила я, когда она наконец соизволила выпустить меня из своих объятий, – быть мальчиком очень даже удобно. Мне уже начинает нравиться такой образ жизни!

Через полчаса мы выступили в поход.

Часть 7.

****

Войско движется вперёд. Трубят рога, их перекрывают воинственные крики. Дворец Итироку уже близко. Ну погоди, старик, теперь ты за всё ответишь.

Я скачу в переднем ряду, как простой конный воин, меч за спиной, с двух сторон – Уранус и Нептун, ставшие за такое долгое время моими лучшими подругами. В одном ряду с нами Оберон и Кунсайт. Мой чёрный мустанг, не уступающий мустангу самого Арзалата, рвётся вперёд, я еле могу удержать буйного коня. Микель научил меня обращаться с оружием и лошадьми, я уверена, Оберон не прогадает и не пожалеет, что позволил мне стать таким же солдатом, как и остальные, и допустил меня к бою.

Замок Итироку всё ближе, вот уже показались Ворота. От них совсем немного вправо и вот уже впереди маячат башни – Лунная и Солнечная.

Я поднимаю голову. Над нами с дикими криками пролетают огромные птицы, драконы и диковинные крылатые звери – это наша авиация, присланная Ипполитой. Её возглавляет сам Валентин на моём Василиске, следом за животными – эскадрон Крылатого Народа и Вампиры, умеющие летать сами и без крыльев, прикрывающие своего новообретённого повелителя с тыла.

Следом за огромным конным войском – отряды эльфов, бесшумно крадущиеся вдоль лесов, со своими «питомцами» - хищниками: волками, медведями, совами, львами и пумами. Я невольно стискиваю свой жезл, когда надо мной бесшумно проносится моя полярная сова. Отряд животных  возглавлю я, но позже, а сейчас их ведёт умная ночная птица.

Мустанг всхрапнул и встал на дыбы. Я сделала знак Оберону, он дал команду остановить войско. Я выехала вперёд – мустанг сам вынес меня. Наперерез нам спустилась группа Sailor, их вёл Эндимион. Но среди них не было внутренних, и Хотару с Сецуной, все воины выглядели мрачными, не было ни одного знакомого лица. Десятки глаз смотрели угрюмо.

 - В чём дело, Принц?

 - Вы повернёте назад, сейчас же! – угрожающим тоном проговорил Мамору, демонстративно вынув меч из ножен ровно наполовину.

 - Боже ты мой, кого я вижу, Принц! – за моей спиной раздался смешок. Кунсайт и Уранус поравнялись со мной. – Ты хочешь остановить нас? Неужели? Каким же образом?

 - Я уничтожу самозванку, и покараю отступников. – Мамору перевёл взгляд с меня на Харуку. Та чуть съёжилась в седле, но пыталась контролировать себя. – Ну так что?

 - Остановись! – послышалось с другой стороны. – Да как посмел ты… - я успела навести маникюр, поправить одежду, отполировать меч… - И мы несём возмездие во имя Луны! – наконец, донеслось до нас. Я обернулась к ещё одному отряду Сенши, на этот раз под предводительством Sailor Moon, с чьём стане я с радостью увидела знакомые лица. В общей сложности, под её командованием было около полусотни воинов.

 - Это очень хорошо, но всё-таки вы объясните что происходит?

 - В стане Сенши произошёл раскол. – выкрикнула высокая девушка в чёрном костюме a la Садо-Мазо. У неё был длинный чёрный хвост и она странным образом напоминала Сейю.

 - Да вы что? – А то я не поняла!

Тем временем Сенши уже успели окружить Эндимиона с его свитой, к «нашим» воинам присоединился конный отряд, копья и мечи направились в сторону Принца. Я молча смотрела на происходящие, ожидая развязки. Вмешиваться было бесполезно.

Усаги отделилась от своей команды и твёрдым шагом направилась к Принцу.

 - Эндимион…

 - Серинити…

 - Усаги!!! – раздалось из стана «наших» Сенши.

 - Королева! – ответил «нашим» «не наш» стан Воинов.

Усаги молча повертела головой, её косички взлетали вверх от каждого движения.

Я переглянулась с Харукой, послав ей недоумевающий взгляд: «Чёрт возьми, я не понимаю, что тут происходит!» Ко мне вернулся такой же недоумевающий взгляд Урануса: «Ты меня спрашиваешь? А я откуда знаю?»

Я повернулась к Усаги. Предводительница Сенши стояла в нерешительности.

 - Усаги, выбор за тобой! – проговорил Принц, протягивая ей руку. – Поддержи меня.

 - Усаги, не слушай его! – крикнула Ами.

Усаги вздохнула и… шагнула к Принцу.

 - Эндимион… - тихо начала она.

Харука скривила губы от досады.

 - КАК ТЫ МОГ?!! – звон пощёчины разорвал воздух, Усаги таким же твёрдым шагом уходила прочь от ошарашенного Принца.

 - Ёксель! – вырвалось у меня.

 

****

И снова отряд на всех парах мчится к заветному замку Итироку. Теперь уже с прибывшим пополнением и с твёрдым намерением победить. В общей сложности, всех бойцов у нас не меньше пяти сотен, и это не считая животных и резерв-артиллерию, которая ждёт нас в лесу. Нет, у Итироку нет шансов!

Сотни диких криков пронзили воздух, тьму вспороли огоньки факелов и слепящие отблески стали. Мы готовы к бою!!!

Навстречу нам из ворот несётся однородная тёмная масса противника – двойники и Тёмные Эльфы. Впереди едет Инкогнито, у него в руках копьё, на котором что-то насажено. Я вырываюсь вперёд и в испуге останавливаю коня.

Боже!

Белоснежные волосы треплются на ветру. Глаз на выкате, рот раскрыт в судорожном крике. На копьё насажена голова Лорда Арзалата.

Второй всадник – Сам Итироку или его помощник – не знаю, кто, но он держит ещё одно копьё. И ещё одна голова насажена на копьё, длинные чёрные, спутавшиеся от крови, волосы стелются по земле. На лбу сверкает диадема-аспид. Паучья Королева.

Я в ужасе закрываю рот рукой. Ну даёт Наигуманнейший! Своих же слуг! За то, что не доставили меня! Как же далеко зашёл Добрейший?

Из оцепенения меня выводит яростный крик позади меня. Я пришпориваю коня – меня захватывает волна моих воинов, и вот она уже сметает с пути зловещих всадников. Летящие нам вслед драконы сжигают дотла меткими плевками останки Юлии и Николая. Оба они похоронены, как и подобает воинам, на поле брани, пепел развеян по ветру, по обычаям Тёмных Эльфов.

Отряд мчится дальше, сметая всё на своём пути. Ни Тёмные Эльфы – позор эльфийского рода, ни двойники – ходячие ксерокопии, не в силах противостоять ему. Они падают, сбитые грудью коней, затоптанные копытами. Метко пущенная стрела с серебряным или зелёным оперением – эльф-лучник или арбалетчик-валькирия – прекращают мучения раненых. Пленных среди двойников не берут, Чёрных или Тёмных Эльфов выборочно щадят – следовавшие за нами валькирии верхом на своих питомцах связывают их и ведут за собой.

Мичиру вновь идёт в атаку.

 - Глубокое погружение! – сметает со своего пути мчавшихся конных арбалетчиков, а заодно и подчистило поле брани.

Я бросаю ей благодарный взгляд и спрыгиваю с седла. Дальше мустанг несётся сам. Я достаю жезл. Превращение занимает всего долю секунды – с каждым разом всё быстрее и быстрее. Огромными прыжками я достигаю стен замка. Итироку здесь, я чую. А вот и его трусливая з… показалась на балкончике Лунной Башни. Высоко забрался наш Храбрейший и Сильнейший. И теперь оттуда Культурный и Образованнейший грязно ругает по матери и посылает по известному адресу уничтожающих его войско Сенши. Я запрокидываю голову. Грозный рык, вырвавшийся из моего горла, смешался со звоном мечей, гулким топотом копыт, криками умирающих и далёким, отвечавшим мне из леса воем. По моему сигналу к замку ринулись Вампиры и лесные подданные Эльфов. Наконец-то!

Полчище не на шутку разозлённых животных буквально смело ворота, окна были выбиты Вампирами. Дворец заполнился воющими, рычащими и шипящими существами, готовыми разорвать любого, кто осмелится встать на их пути. Ну, берегись, Справедливейший.

Я несусь по коридору, сметая с пути одиночных стражников, тех, кто не успел сбежать или тех, кого ещё не успели разорвать. Один из них, такой пузатый, что его живот не поместился в доспехах, удирает от меня на четвереньках, волоча свою ёмкость для хмельных напитков по полу. Я останавливаюсь и чуть наклоняю голову – забавный жирный таракан моего роста. Рыкаю ему вслед – «таракан» побежал быстрее, спотыкаясь о собственный живот. Если бы я могла сейчас смеяться, я бы загнулась от хохота.

Однако надо искать Итироку. Не гоже будет, если его найдут раньше меня или он смотается из башни. Хотя куда там?! Он, наверное, сейчас сидит где-то в уголочке и тихо скулит.

Я двинулась дальше. Лапы гулко бухали по ковру – не до осторожности сейчас. Главное – поймать его и…

Вот уж теперь я повеселюсь!!!

Я за несколько мгновений проскочила три двери и остановилась возле узкой крутой лестницы в две сотни ступеней, она и ведёт в башню. Кошке-переростку туда не добраться.

 - Мррр. – обиженно произношу я и разворачиваюсь. Сверху раздаются хлопки. Полярная сова цепляет меня за шкирку и отрывает от пола. Три взмаха могучих белых крыльев – и я почти под самым потолком. Сова отправляется к вершине башни.

Ну, вот я и на месте. Перед огромной дубовой дверью – я хорошо помню эту дверь, выкрашенную в чёрные и белые клетки. Итироку Тамагути, молись! Я рядом!

От удара могучей лапы двери слетают с петель. Я смело вхожу в «клетчатый» зал, абсолютно спокойно прохожу его и сношу ещё одну дверь. Уверенно заглядываю внутрь. Ага! А вот и копошащийся у стены свёрток. Принимаю обычный облик и начинаю свистеть.

 

****

 - Ну, здравствуй, дядюшка. – мои глаза суживаются. Я потираю руки и обнажаю клинок.

Итироку кутается в старый застиранный халат. Его трясёт крупная дрожь. Да уж, Наипрекраснейший выглядит очень жалко: некогда густо напомаженная и зачёсанная руками лучших цирюльников Королевства пышная шевелюра Итироку опала, волосы, казалось, поредели и поседели ещё больше. Усы обвисли. Борода спуталась, в волосках застряли хлебные крошки. Былое одеяние куда-то запропало – остался лишь драный халат и мантия. Да и сам зал наполовину разрушен, к тому же в зале очень темно. Я прищуриваюсь.

Ах, вот в чём дело!

В два ряда стоят Вампиры, перед ними – звери, доедающие остатки обоев со стен и половиков, устилавших лестницу, ведущую к трону. Совсем забыла, что они голодные.

 - Здравствуй, детка. Жива, значит? Ну-ну. А я-то уж и не чаял тебя увидеть. Думаю, пропала наша девочка, а она вот, пришла сама. Ну, что же, обними дядюшку, да прогони ты этих… - он покосился на мою «свиту».

Сзади раздался топот сотен ног – в зал буквально влетели Сенши, на ходу пытаясь перевести дух, а с ними оставшиеся валькирии, вампиры, эльфы… Доски, которыми забиты окна, и немногочисленные занавески затрещали – в проёмы просунулось около десятка драконьих голов, с нездоровым интересом оголодавшего людоеда, откопавшего скелет, глядевших на Регента.

 - Вы проиграли, Ваше Светлейшее Великолепное Наикрасивейшее Величество, Ваше Образованнейшее… - передразнивая Инкогнито, когда-то читавшего мне весь этот бред, проговорила я. Итироку слабо улыбнулся.

 - Что ты, детка. Я уже давно не Величество. Я тут скромненько сижу, жду Её Великолепие, чтобы надеть на светлую головку Корону, и всё. Вот, я туточки сижу, сижу-посиживаю, и коронку охраняю, да-с, вот, смотрите сами, ну вот она…

Я молча смотрела на лебезившего Гордого и Непобедимого.

Что-то оборвалось внутри меня, где-то в сердце, в самой глубине, засела острая заноза. Сжатые кулаки разжимаются сами собой. Казалось, вот она цель, ан нет, такова она, плата за живое сердце…

 До чего противно! Вот только вчера он мучил и вершил свою волю, а сегодня у тех, кого он «недоубил» он вымаливает помилование.

Никогда ещё не чувствовала себя ТАК паршиво…

 Я пинком отправила к нему его же корону, которую он протянул мне и его же жезл, валявшийся на полу, рядом с троном.

 - Убирайся отсюда, собака. Я не хочу тебя видеть. – Пытаюсь скрыть звучавшие в голосе слёзы, срываюсь на крик… Итироку сжался. Ничего из себя не представляющий старик мне больше не опасен. Пусть идёт на все четыре стороны. – Ты меня слышал? ВОН!!!

Его буквально ветром сдуло. Лишь остался валяться старый халат и тихо прокатилась по полу брошенная им корона.

Вот и всё.

 - Ты… ты отпустила его? Но почему? – раздался возмущённый рокот сзади. Я обернулась на голоса. Устало опустилась на одну из ступеней, ведущих к трону. Чуть прикрыла глаза. От яркого света они начали слезиться, я почти ничего не видела, кроме неясных, маячивших передо мной фигур.

Я устала…Когда же закончится этот ужасный сон?

 - Мы должны поступать по законам Серых. Разве зло искупается злом?

 

****

Я вышла на балкон комнаты Мичиру. Внизу, почти у самого дома плескался океан, ветер раздувал занавески и шторы, трепал мои короткие, начавшие отрастать волосы. Я вздохнула. Холодно. На мне тёплая вязанная кофта, тёплые брюки, но всё равно холодно. Снег падает, кружась, прямо в океан, их заглатывает морская стихия. Я вытягиваю руку – белые фигурки падают мне в ладонь и тут же исчезают, согретые человеческим теплом. Я ловлю их губами – эти замёрзшие слёзки небес…

Война окончилась. В нашем королевстве наступил мир. Серинити, не в пример Эндимиону, с удовольствием пошла на мирные переговоры, а через месяц после окончания боёв, мы обе вступили в отреставрированный дворец в сопровождении «армии» Сенши, наконец-то позабывших свои ссоры. Мы шли рука об руку – как требовал обычай: девушка с длинными белыми волосами в белоснежном платье с жемчужными бусами и браслетами и девчонка в чёрном платье с короткими чёрными волосами,  с золотыми украшениями в форме змей, обвивших мне шею и руки. Мы медленно поднялись по ступеням к тронам – белому и чёрному и, пожав друг другу руки, воссели на них, подняв вверх руки с зажатыми в них жезлами. Воительницы всех родов повторили наше движение – Мир был провозглашён.

Границы убрали, они остались лишь в памяти воинов и старожилов. Ворота закрыли навечно, с обеих сторон, я и Усаги повернули свои ключи одновременно. Могилы Микеля и Королевы перенесли, устроили фамильный склеп возле закрытых навечно Ворот. Теперь туда носят цветы те, чьи родственники, как и мои отчим и мама, погибли во время войны, развязанной Итироку.

Кстати, сам он исчез, куда – никто не знает. Его сопровождал Инкогнито – чудом выживший, потерявший остатки рассудка, но отыскавший своего господина и последовавший за ним. Говорят, они где-то бродят, прося милостыню. Сердобольные жители простили им их злодеяния.

Валентин и Эос остались у Ипполиты, счастливая чета скоро ожидает прибавления. Эос занимается разведением драконов – при содействии Харуки, был найден и приобретён хоть и за огромные деньги ещё один Золотой Дракон – самец. Говорят, скоро род Золотых драконов восстановится.

Вы скажете, что все эти чудеса невозможны, а существа, живущие в моём мире нереальны? Но ведь это мир Снов, а здесь возможно всё…

Мы все вернулись обратно, в мир людей, только изредка мы – Сенши и я, переходим границу миров, чтобы вновь навестить своих друзей, войти в курс дел, творящихся в Королевстве и проведать могилы родных мне людей.

Недавно справили пышные свадьбы: шесть в один раз: Ами - Зойсайт,  Минако – Кунсайт,  Рей – Джедайт,  Макота – Нефрит (неугомонная парочка продолжала ссориться даже во время церемонии), Оберон и Кермисайт и вечная пара Харука и Мичиру, наконец-то решившихся на этот трудный шаг. Только представьте себе шестерых прекраснейших невест в шикарных белоснежных платьях, с букетами цветов (я точно помню, что лично у Мичиру были белые розы, которые Харука лично выбирала для неё, а у Макко – её любимые ландыши), и не менее прекрасную шестёрку женихов во фраках и все, как один, с красными от смущения щеками – и все они в огромном светлом соборе в окружении друзей. Под радостные рукоплескания, восторженные вдохи и самый настоящий малиновый звон колоколов пары навечно скрепляли свою любовь поцелуями под горячие пожелания Любви и Счастья – и пышная церемония уже превращалась в шикарный, мастерски подготовленный, праздник, ставший продолжением праздника Коронования. Усаги и Эндимион поздравили и благословили новобрачных, подарив им незабываемые подарки. Харука официально удочерила Хотару, теперь у неё есть настоящая семья. Моя миссия по превращению Снов в реальность закончилось, все получили то, о чём мечтали больше всего на свете. Я рада за них!

Кстати, Эндимион до последнего был против моего воцарения, но Усаги слегка покапризничала – разломав половину тарелок в Кристальном Дворце, причём большую часть – о голову своего обожаемого муженька. Страдая от мигрени, Мамору, скрепя сердце, подписал отречение в пользу Усаги, а уж та с радостью разделила со мной власть в Королевстве. Теперь в королевстве мы правим по очереди, распределяя обязанности: балы и праздничные приёмы – во владении Усаги, военные дела и казна – в моём.

Ну, кажется всё, чего ожидали в Королевстве, сбылось. Моя миссия Защитника закончилась.

Я выполнила твоё желание, отец. Я не подвела вас, Мама, Микель…

По щеке пробежала капелька, оставляя дорожку, которая начала замерзать. Я вздохнула и стёрла глупую слезу.

Я люблю вас, мама, папа, Микель…

 Но вслед за первой капелькой побежала вторая, потом третья. Я улыбнулась. Плачу, прямо как Усаги. Человеческими слезами. Человек. Я окончательно стала человеком…

Вдали послышался звон колокольчиков. Весёлый смех девочек и весёлая музыка полилась из динамиков центра в гостиной. Кто-то пытался напевать, но, к сожалению, явно не обладал слухом. Неудачливого певца поддержали аплодисменты, которые потонули во взрыве смеха. Я чуть улыбнулась, подняв голову вверх. Там, далеко-далеко, в морозном небе сияли звёздочки. На фоне белого диска Луны промелькнул тёмный силуэт, наверное птица. Сегодня особенный день. Первый праздник в моей жизни. Первый мирный праздник…

На плечо легла тёплая рука. Мичиру склонилась ко мне, своим дыханием щекоча мне ухо.

 - Всё в порядке?

 - Да… - она вздохнула. Она чувствует. Я знаю. – Мичи…

 - Ммм? – она подула мне на волосы, коснулась щекой моей щеки. – Что?

 - Можно спросить?

 - Конечно. – она улыбнулась, заглянула мне в глаза. Погладила меня по щеке, стерев замёрзшую дорожку. – Я тебя слушаю.

Я уткнулась ей в плечо, ощущая тепло её собственноручно вязанного свитера и её обвитых аквамарином волос. Мелодичный перезвон приближался.

 - Ты теперь знаешь всё. Мне нечего от тебя скрывать. Королева ушла, закончив свою миссию. Geo тоже. Осталась лишь странная девчонка-сирота. Зачем я тебе?

Она улыбнулась, потрепала меня по волосам.

 - Глупости. Ты всё та же маленькая Принцесса, – она наклонилась ко мне и прошептала мне на ухо – Моя Маленькая Принцесса, и я тебя никому не отдам.

 - И тебе совсем не важно, кто я?

 - Конечно, нет.

 - Почему?

 - Потому, что я люблю тебя.

 - Я тоже тебя люблю, сестрёнка. – я улыбнулась, отвечая на её улыбку.

Я, правда, очень люблю тебя, сестрёнка… вас всех…

 - Ты станешь прекрасным помощником. Не бойся. Всё начнётся сначала. Всё будет хорошо.

Я прижалась к ней, зарывшись лицом в её волосы. Я не боюсь. Когда ты со мной, сестрёнка.

Она отстранилась, обрывая разговор, выудила из-за спины небольшую коробочку, обтянутую красной упаковочной бумагой с колокольчиками, с огромным бантом.

 - Чуть не забыла. – она улыбнулась, хитро подмигнула мне. – Это для тебя.

Я несмело взяла подарок в руки, не веря, подняла глаза, встречаясь с мерцающим синим взглядом.

 - Мичи…?

Это мне? Правда, мне? Мне не дарили подарков. Уже давно. Давно…

Мичи улыбнулась и обняла меня за плечи.

 - С Рождеством, Эмили… С Рождеством…

Где-то в вышине, постепенно удаляясь, вновь раздался серебристый звон колокольчиков и весёлое чуть хриплое «Хо-хо-хо»…

 

Конец…

©  Практически все герои Sailor’s принадлежат Takeuchi Naoko, Kodansha, Toei Animation.

 

****