Автор: Мамору Чиба

 

Восемь вращающихся зеркал

-Ты мне ничего сказать не хочешь?
-Кроме «иди нафиг» вроде ничего… А что?
-Да так. Иду мимо, дай, думаю, зайду, а то давно что-то меня Кунсайто-сама не посылал в пеший эротических тур всем известного и никем не любимого направления…
-Тебе не лень все это произносить было?
-Нет.
Кунсайто-сама только тяжко-претяжко вздохнул. К его величайшему сожалению, практики прошлой жизни в реальном времени решительно не хватало. По крайней мере, светлой (не всегда, но в основном) памяти товарищ принц Эндимион такого ему точно не выдавал. Он говорил другие вещи, в чем-то несравненно более доставучие, но , по крайней мере, не так страшен черный квадрат, как его Малевич нарисовал..
Тем часом, Мамору обошел стол, за которым работал Кунсайд, и непринужденно примостился с краю. Обладатель стола, и, по совместительству, ближайший друг этого «сидетеля» с неудовольствием вытащил из-под королевской задницы скоросшиватель с бумагами. Не потому, что сидение на них так уж повредит лично ему и мирозданию в целом, а потому, что это непорядок
-Слезь со стола, Сантьяга непризнанный…
-Почему непризнанный? – заинтересовался Мамору внезапно
-Потому что гладиолус – с каменным лицом выдал Кун. Спрятал скоросшиватель в ящик стола, сцепил руки в замок, уложил на них подбородок, и вперил свой фирменный инквизиторский взгляд в собеседника. Тому все эти взгляды были отлично знакомы, и Мамору знал, что этот – далеко не шедевр арсенала лорда Севера. Тот, тем же часом, задумчиво изрек
-Ты невыносимый, просто кошмарный хитрючий Лис, и редкое чудовище. Убить тебя мало.
-Убить лиса! – обрадовался как невесть какому счастью Мамору. Он, видимо, вспомнив то ли детство, то ли Чиби-Усу, задорно заболтал ногами. Все бы ничего, но копытца сорок второго размера, неритмично стучащие по борту стола, это отнюдь не то, что сподвигает милорда Кунсайда на героические подвиги. В том числе и дипломатического характера. По сему он изрек:
-Исчезни. Я тружусь.
-С ума ты сходишь – отозвался Мамору – Поверь, то, что случилось – это еще не конец света!
-Правда? – картинно поразился
Кунсайд – А я-то сижу, ломаю голову – ну где же королева Берилл верхом на Годзилле?..
С некоторым трудом опознав в цветистой метафоре библейскую апокалиптическую «вавилонскую блудницу на драконе», Мамору хмыкнул.
-Ты сессию-то сдал, несчастье ты мое? – нанес ответный удар Кун. Мамору поглядел на него с укоризной. Он искренне полагал, что к факту его ответственного отношения к жизни и образованию уже можно было бы и привыкнуть. Кунасйду, по воспоминаниям которого еще и года не минуло с тех пор, как он по всему дворцу гонял принца с патетическими призывами к его совести и чувству долга, так не казалось. Он был искренне шокирован, осознав, что в «новой жизни» Мамору, фактически, выполняет его, Кунсайтовы функции…
-Если вы с Минако поссорились, это еще не означает конца света…
-Я бы на тебя посмотрел на моем месте!..
-…Потому как всегда можно помирится.
-А кто нам проэкт «за стеклом» устроил?!
-Ну, иниациатива-то была ваша…
-Да ну? А идея чья?
-Смотрите на наших экранах «Эндимион – источник бедствий на планете»?..
-С ума сошел?.. Нет, я с тобой точно рехнусь, пожалуй… Так, ты! Да-да, вот ты!
Мамору устремил на своего друга и первого лорда взгляд полный такой подкупающей честности, что Кунсайд мгновенно в оной усомнился. Как-то оно настораживает…
-Так вот, ты! Ты знаешь, что теперь делать?! После всего, что ты натворил?
Мамору обреченно вздохнул
-Очевидно, аэрограф я увижу еще нескоро…
Неделю назад


-Я приготовила именно то, что ты любишь!
Мамору с тоской посмотрел на маринованный помидор. Ну да… Закон подлости в действии, что называется. Усаги сверкала, как начищенная монета. Она выглядела совершенно кавайно в сиреневом фартушке с каими-то пушистыми птичками. Вроде бы страусами, но Мамору затруднялся с точной идентификацией… Глядя на любимую в подобном наряде, парень ощущал себя распоследним фетишистом, и – что самое ужасное – угрызения совести по этому более чем печальному поводу его не подстерегали на каждом углу…
Километровая лапша была полита острым соусом, от курицы специями пахло за километр, а уж что говорить о маринованных помидорах…
Конечно, за маринад Мамору и родину продаст, чего греха таить, но не сейчас же!.. Не рассказывать же Усаги, которая так старалась, что именно сегодня он ее стараний не оценит.
Металлия знает (или не знает – одно из двух) где и как он умудрился, но занести какую-то болячку в виде мелких, но очень болезненных язвочек он смог. Последние пару дней парень питался в основном «метрогилом», и уже раздумывал, не начать ли и вправду высчитывать калорийную ценность сего лекарства…
Усаги он об этом не говорил. Во-первых, зачем оно ей надо, во-вторых, это как-то не по мужски жаловаться на всякие болячки, к тому же такие мелкие, и в-третьих – он уже сорок восемь часов ее не целовал… И это явно не пошло ему на пользу.
-Спасибо – вымученно улыбнулся он. Усаги счастливо кивнула. И уселась напротив. Ага, конечно… Гордо понаблюдать за результатом своих трудов, Мамору ее отлично понимал.
«Ты должен!» - мысленно велел он себе «ты мужчина и воин! Она так старалась!»
-Вкусно? – участливо поинтересовалась девушка
-О-очень – заверил ее Мамору, уже после первой же ложки готовый лезть на стену. Посыпьте рану солью – узнаете, почем фунт лиха…
Счастливая Усаги заболтала ногами.
Шел третий день его сессии. Любимая, очевидно, перебралась к нему на это время – практика прошлого раза (если уж быть совсем честными, то прошлых трех раз) себя оправдывала. На время срезов Мамору начисто выпадал из реальной жизни, и Усаги брала эту самую его жизнь под свой присмотр. Накормить, загнать в койку, проследить, чтобы не забыл завтрак, и вообще, по мере сил и возможностей ограничивать саморазрушительную деятельность этого невменяемого трудоголика. Она мысленно преклонялась перед упорством и самодисциплиной любимого – у нее самой никогда не хватало сил на такую самозабвенную работу. Но похоже, ему и самому нравилось. Просто иногда это переходило всяческие границы – вот как сейчас, например…
Мамору ломал голову, как бы так извернутся, чтобы выкрутится из сложившейся проблемы. На самом-то деле он просто млел от такого обращения с собой со стороны любимой. Но при этом на полном серьезе раздумывал, как бы ее спровадить из его дома в собственный. Потому что – ну невозможно же так работать!..
Нет, Усаги не мешала. Не отвлекала, не шумела, вела себя тише мыши, не приставала к нему со всякими интересными предложениями относительно совместного времяпрепровождения… Она не липла с нежностями, прекрасно понимая, что парню сейчас не до того (на самом деле ему было вполне до того в любое время, только он же не признается).
А вот Мамору потихоньку ехал крышей. Все его мысли так или иначе возвращались к Усако, к тому, что она живет с ним рядом, и в любой момент можно поднять голову, и увидеть ее. Протянуть руку, и ощутить ответное прикосновение. Усако всегда готова была выдать ему внеочередную слоновью дозу любви и нежности – так сказать, авансом, не требуя в ответ ничего. А он ее даже поцеловать боялся – а вдруг заразит…
К мойке девушка его не подпустила. Пригрозила шумовкой, и чуть ли не веником выгнала с кухни. Нечего, мол, тут.
Под веселое звяканье тарелок Мамору отправился за комп, с печальным осознанием, что полтюбика «метрогила» за раз ему никак не использовать – а так хотелось…
Мамору (который в биологии разбирался чуть-чуть хуже чем в физике, а в физике – чуть-чуть хуже, чем в логике) решил, что его проблемы вызваны авитаминозом, и прочими прелестями жизни в большом городе. Звук автомобильных моторов его доводил буквально до бешенства, а стрекотание офисной техники – до аффекта. Как всякий шизоид, который и сам зачастую не знает, чего хочет, Мамору предпочитал города без транспорта и людей. Его несбыточной хрустальной мечтой идиота были так любимые авторами триллеров поселения, в которых нет ни души. Кинг, а за ним и другие авторы, частенько описывали в своих хоррорах человеческие города, которые, казалось, покинуты людьми только что.
Все отошли на минутку, и время замерло… Признайтесь, вам было жутковато, когда вы читали «Лангольеров»?
А вот он искренне завидовал героям книги.
Усаги тем часом, закончила с посудой и перешла в зал. Она уселась на диван, подобрав под себя ноги, водрузила на колени здоровенный томище, на изрядно потрепанной обложке которого значилось полустертое »Кухонные секреты», и погрузилась в чтение.
Мамору по-быстренькому умилился ( готовить Усаги училась исключительно из-за него) и уткнулся в свои схемы. Завтра два экзамена, а там еще Пегас не валялся…
Впрочем, к будущему зятю никаких претензий парень не имел. По крайней мере днем. Ибо привычку спать в рабочее время Мамору так и не завел. А вот ночью…
Собственно, «ночью» у него именовалось то время суток, в которое он спал. Утро – это с пяти и до семи, позднее утро – восемь. Девять – разгар рабочего дня. Собственно он, этот самый день, имел несколько пиков активности. Например, полночь. Часа в два-три можно было тушкой падать носом в кровать. Усаги – воистину, всеобъемлющее терпение – укрывала его, пристраиваясь рядом. Она всегда просыпалась, когда он приходил.
И вот так – с тихонько сопящей под боком мечтой всей своей жизни – Мамору предлагалось спокойно уснуть…
Как говорится – ну-ну…
Впрочем, такая лафа длилась от силы неделю, редко больше. Жить у любимого постоянно Усаги и была бы рада, но пока не могла. Что по этому поводу думал себе Мамору, автор сообщать отказывается ввиду содержания медицинской тайны. Впрочем, ему это все не мешало морально терзаться своим недостойным поведением, которое, тем не менее, доставляло обоим немало удовольствия.
Часов в десять Усаги зевнула, захлопнула томище, и убрела в ванную. Мамору, увы, лишенный благой возможности дать себе пинка под хвост, или хотя бы подзатыльник, велел своей разгулявшейся фантазии отправляться на место, и там затихнуть. Та ехидно показала язык, и еще кое-что. Нет, не то, о чем вы подумали, а Усаги.
Парень сглотнул, и еще лихорадочнее застучал по клавиатуре. Заслышав эти звуки, хорошие приятели весело спрашивали, а не сдать ли этого маньяка в секретарческое рабство за бааааааальшиииииииииие деньги. Но потом сходились во мнении, что такого типа не возьмут никуда, кроме дурдома, да и оттуда быстро выгонят…
Маомру не обижался. Он вообще не обижался. А вводить людей в заблуждение считал своим первейшим долгом. Усаги подозревала, что это не просто свойство характера имени товарища Кселлоса, но и отголосок прежней жизни. Ибо кто владеет информацией - тот владеет всем.
Усаги вышла, кутаясь в огромное для нее махровое полотенце, и, зябко поджимая ноги пропрыгала к кровати. Мамору едва не уподобился несчастным гамельнским грызунам, услыхавшим одну палочку и семь дырочек в действии.
Он сильно подозревал, что любимая и сама знать не знает, какое воздействие оказывает на него. Ибо чиста и невинна, как непорочная дева, проведшая всю жизнь на высоченой башне…
Усаги, в свою очередь, подозревала, что она чем-то любимого не устраивает, раз он так упорно держит дистанцию. Она подкрадывалась с одного боку, то с другого, но везде натыкалась на одно и то же – море обожания и ни малейших поползновений на ее честь.
Усаги начинала тихо ненавидеть рыцарский кодекс. Мамору начинал тихо ненавидеть имеющееся законодательство.
Наблюдавшая за всем этим Луна крутила лапой у виска, и от комментариев отказывалась в виду их крайней неполитколрректности по отношению к будущим правящим особам.
К половине третьего Мамору ощутил, что его глазные яблоки уже вполне покатят на печеные, и что он уже подспудно прикидывает, как разрубить монитор топором.
Вовремя отказавшись от этой крайне перспективной идеи, парень закрыл лептоп, и пополз в ванную. Теплая вода немного успокоила взведенную нервную систему, но все ее усилия пошли прахом, стоило лишь только по возвращении бросить беглый взгляд на Усаги.
Мамору сглотнул, укрыл стройные ножки любимой одеялом, и быстренько, чтобы не передумать, отвернулся к стене.
О боги…
Усаги досадливо шмыгнула носом. Как говорится в незабвенной Эксель Саге – эксперимент номер такой-то – провален…
Однако во сне здравый смысл объединялся с инстинктами, и брал верх – просыпались они всегда вместе, а не на разных углах.
Мамору линял раньше, чем Усаги толком просыпалась, а Усаги в свою очередь, делала вид, что спит и видит предпоследний сон, пока он носился по дому в полуодетом виде.
Развязка взаимного недопонимания стремительно и неотвратимо приближалась… Шесть дней назад

Минако сердилась редко, но уж если бралась за это – то по полной программе. Уже так, чтобы ни у кого даже сомнений не оставалось в том, насколько все серьезно.
Все начиналось с виду вполне невинно – вычитав в поваренной книге очередной головоломный рецепт, Усаги решила испробовать его на деле. Разумеется, «на дело» она отправилась на кухню Мамору. И теперь, наверно, уже целая группа криминалистов не разберет, что она сделала не так, и что у нее получилось вместо заданного соуса.
Но только место ее «дела» напоминало теперь полигон действий то ли роты саперов-трудоголиков, то ли гримерку на аниме-пати.
Одним словом, ремонта там минимум на недельку… А у некоторых сессия, между прочим.
Рей наотрез отказалась от повторения опыта принятия на ночлег задерганного студента, который довел до предынфарктного состояния всех обитателей Хикава-шрайн. Включая голубей. Причем совершенно не специально.
Минако, которая еще пороху в этом смысле не нюхала, и чем оно, такое гостевание, чревато, не знала, решила наступить на аккуратно прибранные Рей с глаз долой грабли.
Мамору вряд ли регистрировал события так, как это нормальные люди делают – все ж таки сессия у человека… Так что, вполне вероятно, смена места жительства прошла для него совершенно незаметно. Вместе с ним переехала и Усаги, которая никому бы не доверила этого замученного образовательной системой тамагочи.
Минако, в общем-то, было все равно – могли бы еще и Луну с собой прихватить, все интереснее было бы. Мама Минако все равно уехала по делам в Англию, а это надолго – вернутся, не обойдя все места распродаж модных штучек, она просто физически не могла.
Так что, зафутболив не сопротивляющуюся тушку в кабинет, подруги для начала начаевничались до потери пульса, и расползлись спать. Назавтра у обоих была намечена богатая безкультурная программа. Минако собиралась поприседать на уши (и колени, кстати, тоже) Куну по вопросам взаимных отношений. На свидание, короче говоря. Ну а Усаги, как уже говорилось выше, готовилась к покорению кулинарного Эвереста. Она не оставляла своих честолюбивых замыслов покорить возлюбленного неземной амброзией, которая, вообще-то, просто карри… И вот теперь он, Эверест, а не возлюбленный, судя по всему, полностью дезориентированный ее талантами, лежал в руинах – как в прямом, так и в переносном смысле.
Мамору выглянул на шум – спустя десять минут до него, поглощенного вычислениями, таки дошло, что что-то не так. Он проигнорировал бряцанье посуды, которую то и дело роняли, и запах гари, и громкий «бу-бух», но вот сказанное полушепотом Усагино «ой…» он уловил мгновенно.
Взору парня предстало достойное зрелище. Воистину, его любимая на раз справилась с задачей, для которой некоторым кинорежиссерам не хватало и недели. Мимоходом ему подумалось, что можно было бы бросить в кухню гранату, а потом поиграть в «найди пять отличий». Ему думалось, что между текущим, и после-гранатовым видами, разницы не будет никакой. Вообще от слова совсем.
Усаги сидела посреди кухни, потирая ушибленный локоть, и шипела от боли и обиды. Ну надо же было соусу так подкачать в самый ответственный момент!.. Что-то невезуха ей с этими соусами…
-Ты цела?! – Мамору присел рядом на корточки, торопливо осматривая свое сокровище. Сокровище шмыгнуло носом, и потерло кулаком глаза. Менее всего оно, сокровище это, походило сейчас на принцессу луны, или, того пуще, защитницу вселенной. Мамору это, впрочем, не смущало. Он понес вяло сопротивляющуюся девушку в ванную, где и оставил наедине с батареей всяческих баночек с косметическими средствами. Вид полок, загроможденных подобными штуками, наводил его на мысли о химлаборатори.
Вернувшись на кухню, и обозрев погром, Мамору пришел к выводу. Не все так страшно, как кажется на первый взгляд. Убрать следы неудавшегося соуса со всех поверхностей, прособирать разбросанную посуду, немного подкрутить сантехнику, и – самое сложное из всего – разморозить и отмыть холодильник. Работы на пару выходных.
Возможно, он и испытал смутное раздражение относительно подобного оборота событий, но недолго. В конце-концов, дело уже сделано. События произошли. Исходить на пенку нецелесообразною.
Когда мокрая, и слегка растрепанная Усаги вернулась на поле своей кулинарной битвы, Мамору как раз заканчивал с сантехникой.
-Начинай пока без меня – кивнул он, не оборачиваясь, потому как попалась какая-то особо упрямая гайка – Я еще с холодильником разберусь, и присоединюсь…
Усаги с недоверием на него взглянула, убедилась, что глаза ее не обманывают, любимый и вправду не сердится, и полезла обниматься, позабыв обо всем на свете – в том числе о недокрученной сантехнике.
Впрочем, лимит гадостей на сегодня, очевидно, был исчерпан. Они не успели устроить еще и потоп вдобавок ко всем прелестям.
Где-то минут через сорок Усаги осторожно позвала:
-Мамо-чан…
Что-то в ее голосе насторожило парня. Так говорят люди, признающиеся арктической экспедиции, что потеряли карту. Или золотоискатель, который после трех дней тяжкого пути собирается поставить товарищей в известность, что они позабыли лопаты дома.
-Да, зайчонок? – стараясь не выдавать охватившей его тревоги, спросил он. Зайчонок стояла на стремянке, и вытирала пятна с потолка. Она неловко взмахнула тряпкой, указывая наплавление
-Смотри…
Посмотреть, по правде говоря, было особо и не на что. Подумаешь, люстра, олепленная желе… тоже мне, сенсация.
-Как ты этого добилась? – почти с восхищением поинтересовался Мамору, для которого такие оригинальные детали интерьера были в новинку
-Взбивала сильно – кратко пояснила девушка, не желая вдаваться в подробности
– Оно взлетело, прилипло, назад не шлепалось, и я решила заняться им позже…
-Суду все ясно. – Мамору обошел чудо дизайна по кругу – Ты уникум, дорогая. Хм, даже отмывать это не хочется… Но, видимо, придется. – Он вздохнул – Дай хоть заснять, хотя бы на мобилку…
Усаги покорно кивнула. Маньяки – они такие, ага. Она это как никто другой знала.
Она вернулась к отдиранию пятен с кафеля, пока Мамору возился с техникой и несчастной люстрой. Делал он это на редкость оптимистично, так что к Усаги даже закрались подозрения, а не добавила ли она в это желе чего-нибудь не того. Вряд ли, конечно, где-то в закромах Минако хранится ЛСД, но мало ли…
Спустя еще час каторжного труда кухня почти приоборела человеческий вид. Оставалось пару пятен на полу, особо стойких, занавески, которые требовалось постирать, и злополучный холодильник. Люстра, добросовестно свинченная, лежала на столе, и Мамору с видом хирурга над операционным столом, рассматривал ее.
-Что-то не так? – обеспокоенно заглянула через его плечо Усаги
-Немного – туманно отозвался парень, и что-то в его голосе подсказало Усаги, что много, и даже очень. Перевесившись и почти уперевшись носом в стол, она принялась изучать люстру. Красивые цветные разводы на поверхности плафона теперь все изобиловали трещинами потому как от сильного и энергичного трения роспись не выдержала. Местами она потрескалась и отпала целыми участками.
-Что с этим можно сделать? – шепотом поинтересовалась Усаги. Она на практика знала: в критической ситуации Мамору никогда не тратит время на выяснение отношений. Он быстро действует, и раздает слонов и пинки под хвост только после того, как все завершится. По крайней мере, для них.
-Звони Нацуми в автомастерскую – велел парень после двухсекундного раздумья – И скажи, что нам нужен аэрограф.
Усаги в глаза не видавшая никогда данного агрегата, но решившая не задавать лишних вопросов, помчалась к телефону. На разговор не ушло много времени: Нацуми была у себя, и особых дел у нее не намечалось. Отдать аэрограф на пару дней она была согласна с дорогой душей, предупредив только, что он несколько не исправен, и там придется немного помудрить с деталями. Вспомнив любимого с отверткой в руках и маньячным видом сапера на лице, ковыряющего розетку, Усаги заверила хозяйку мастерской, что все починено будет в лучшем виде.
Когда она вернулась на кухню, та уже была чистой. Лишь люстра лежала на столе, как одинокое напоминание о царившем здесь недавно хаосе
- Будет тебе аэрограф – с порога доложила Усаги – только там компрессор неисправен
-Плохо – оценил ситуацию парень – Но поправимо. Принесешь его, Усако?
-Конечно! – воскликнула благодарная до глубины души Усаги, и умчалась по отлично знакомому обоим адресу.
На все про все ей потребовалось двадцать минут. Но, тем не менее, когда она вернулась, было уже темно на улице. Мамору, с благодушным видом что-то мурлыча под нос, занимался ужином
-Минако сегодня не придет домой – сообщил он, едва девушка возникла на пороге – Они с Куном решили, что грех упускать такую возможность. Так что она умчалась получать удовольствие от жизни, чего и нам желает
-О, да! – отозвалась измученная Усаги, хлопая коробку с инструментом на стол – Мы тут как раз развлекаемся по полной…
Мамору посмотрел на любимую с сочувствием. Он не испытывал ничего, хоть отдаленно похожего на раздражение ее неуклюжестью. Ведь она старалась, и не ее вина, что пока у нее выходит не ахти. Тренироваться-то надо…
-Иди спать – посоветовал он. И, видя, что она хочет возразить, протестующее замахал рукой
-Иди, иди, нечего тут. Я справлюсь. Не волнуйся, тут работы не много. Помочь ты мне ничем не поможешь, разве что только помешаешь. И краской надышишься…
Усаги поняла, что спорить бесполезно. Любимый, по своему обыкновению, норовил взять на себя ответственность за ее деяния. Но у него ничего не выйдет!
И завтра он это поймет. Но будет поздно. Пять дней назад
Минако вернулась домой в самом, что ни на есть, радужном настроении. Кунсайд оправдал все ее ожидания, и не стал прикидываться, будто полагает, что после девяти порядочным людям на улице делать нечего. Прошатавшись всю ночь по самым романтичным местам города, девушка хотела только одного - выпить стакан теплого молока и завалится спать. С этими, вполне мирными и объяснимыми намерениями она и вошла на свою кухню.
Усаги сладко спала, растянувшись, как хотела, на раскладном диване. Не далее, как вчера днем Минако торжественно объявила, что покоев от дядюшки-министра ей не досталось, так что гости дорогие будут дрыхнуть мало того, что в одной комнате, так еще и на одной единице мебели. На все попытки возразить, что, мол, порядочные люди так не поступают, она отмахнулась, и без обидняков заявила – в том, что «такие, как вы, двое ненормальных» ночью будут именно спать, не сомневается даже Луна. А кому очень дороги моральные принципы, может спать на полу.
Так вот, Усаги спала. Когда вдруг ее сон был прерван грубо и внезапно. Громкий крик, исполненный просто непередаваемых чувств, заставил лунную воительницу просто таки подскочить на месте. Спросонья не сообразив, что к чему, и приписав душераздирающий крик к результатам деятельности неких темных сил, она автоматически потянулась за брошью.
Однако же, когда заспанная Сейлор Мун появилась в дверях кухни, ее ждал отнюдь не демон. Ее ждал настоящий культурный шок.
Минако, едва держась на подкашивающихся ногах, цеплялась за остатки самообладания и дверной косяк. И было от чего.
Так тщательно прибранная вчера кухня этим утром напоминала все о той же брошенной гранате. Правда, теперь в дело вступил не соус. По кухне витали запахи краски, олифы, пинина, и еще каких-то растворителей, подгоревшей резины, металлических стружек, и, почему-то, кофе.
Пола, как такового, в интерьере не присутствовало – он весь был скрыт равномерным слоем разнопланового хлама: деталей от неясно чего (хотя, судя по отсутствию в углу холодильника – очень даже ясно…) куски картона и жести, переплетения проводов и шлангов, батареи склянок и тюбиков, обрывки блокнота с пометками, и - косые строки прямо по кафельной стене, выполненные маркером. Спиной к двери посреди всего этого кавардака сидела причина безобразия, и ожесточенно что-то стучала на лептопе. Через каждые полминуты Мамору прерывался, чтобы сделать новую запись, а потом снова возвращался к работе.
Плафон от люстры сох на газете прямо посреди кухни.
Сейлор Мун не выдержала и захихикала, цепляясь за косяк с другой стороны. Минако покосилась на нее как-то дико
-Что здесь было? – одними губами произнесла она.
-Пойдем – подруга ухватила ее за локоть, и поволокла в зал – Расскажу, только присядем, а то здесь и негде
-Это точно…
Едва опустившись на диван, и подмяв под себя подушку, Минако потребовала пояснений. О, нет, она ни на мгновенье не сомневалась, что кухню ей вернут в первозданном виде. Но это… Это… Это было просто… Даже слов не находилось.
И Сейлор Мун последовательно, стараясь не упускать деталей, принялась излагать свою часть вчерашних подвигов. Честно повинилась во всем – в соусе, бардаке, плафоне, и всем прочем. Минако слушала, не перебивая. В завершение всего Сейлор Мун вспомнила, как любимый выпроводил ее спать, сам оставшись на посту. Что было дальше – нетрудно догадаться…
Будучи не в силах исправить барахлящий конденсатор от аэрографа, логичный до мозга костей, студент нашел выход: он попросту вывинтил оный конденсатор из холодильника, решив собрать его потом обратно. Все равно ведь размораживать, так какая теперь-то разница… Предположительно его в этот самый период настигло внеочередное просветление, и парень схватился за работу, пока оно не упорхнуло обратно в глубины мироздания.
Где-то между этими двумя отправными пунктами он успел покрасить несчастный плафон, настрочить горы какой-то научной мути, и теперь…
-И теперь активно работает. – Закончила свою повесть Усаги – она все же перевоплотилась обратно, пока на выброс энергии и впрямь не явилось нечто нежелателРедактироватьУдалить
нежелательное. Минако опасливо поглядела в сторону кухни, словно бы опасаясь того, что или кто может оттуда явится.
-И всегда он так, когда работает? – поинтересовалась она слабым голосом
-Не – беспечно отмахнулась Усаги – Обычно он вообще невменяемый. А тут ничего, еще что-то сечет…
Минако воздержалась от комментариев, но мысленно отметила, что, кажется, еще одна тайна лорда севера ею раскрыта. Теперь-то понятно, откуда растут ноги у его невероятного спокойствия. Еще бы! Пообщаешься с таким фруктом с месячишко, а потом крыша-то и тю-тю.
С кухни не доносилось ни звука, кроме мерного стука клавиш. В плане набора Мамору отличался темпераментом обколотой адреналином гусеницы. Потом внезапно зажужжал аэрограф. Не сговариваясь, подруги почему-то на цыпочках покрались туда, готовые узреть абсолютно все… Кроме того, что там происходило на самом деле. Лептоп мирно отдыхал на столе, Мамору, рассеянно насвистывая арию Макавити из «Кэтс», покрывал плафон слоем закрепителя, или что там еще такое применяют.
-Может, ему ноль-три вызвать? – прошептала Минако – Парень же явно не в себе
-С ним все нормально – заверила ее Усаги – Просто он маньяк, о чем честно всех нас и предупреждал
-Да... Но я не думала, что это вот так… вот… О, боже… И как Кун с ним справляется вообще?..
Минако схватила со стола чайную чашку, позабыв о том, что там почти пусто, и, допив остатки чая, принялась нервно жевать заварку. Усаги поспешила отобрать у нее и посуду, и сам продукт.
Тут хлопнула дверь, и жизнерадостный голос Куна разнесся по дому:
-Мина я пакеты на кухню отнесу!
На мгновение девушка замерла, словно готовясь к броску, а в следующий миг с отчаянным «Нееееееееееееет!!!» ринулась в холл. Усаги, которая не успела вовремя подобрать ноги, по которым прошлась внимательная подруга, в очередной раз шипела от боли. Из холла донеслись шаги, шуршание целлофана, невнятные голоса, а потом внезапно все стихло. Очевидно, новоприбывший тоже увидел…
Кунсайд, который не ожидал ничего подобного, поперхнулся воздухом. Он-то, наивный юноша, полагал, что сдал собственного беспутного мессира в надежные руки. Какое там!.. Мессир как и обычно сходил с ума, и явно не собирался завязывать с этим увлекательным делом.
Северный лорд не привык пасовать перед трудностями. Не спасовал он и теперь. Но, как известно, вся наша жизнь – игра. И, судя по разыгравшейся затем сцене – в песочнице. Четыре дня назад

Попытка дипломатично уговорить Куна оставить Мамору в покое успехом не увенчалась – белобрысый всенеприменнейше жаждал испробовать себя на этой ниве. Разуметься, результат вышел более чем сомнительным. Мамору продолжал ковыряться в записях, бормоча что-то под нос, и на обращенные к нему пламенные речи отвечал неизменно «спасибо, уже обедал», явно не улавливая их смысла. Усаги сочувственно наблюдала. Каково общаться с Мамору, когда ему очередные бредни в голову стукнут, она отлично знала.
Результат был непредсказуем – ответственный Кун заявил, что просто не в силах оставить своего друга и командира в таком плачевном состоянии. Так что, наверно, останется-ка он у Минако, благо, возражать сегодня некому.
О, как же он ошибался…
- Ах некому! – Минако, услыхав эдакий пассаж, уперла кулаки в бока, и упрямо наклонила голову, словно собравшись бодаться
-Так значит, когда я тебя зазывала, так нельзя, а сейчас – уже можно?! Лицемер!
-Да я… - попытался было возразить Кунсайд, но куда там… Едва услыхав попытки возражать, Минако разошлась не на шутку. На белобрысую голову вылилась цистерна обвинений, бочка упреков и ведро причитаний. Дескать, «трудно жить на белом свете, если препод идиот».
Кун, хоть и не был преподом, и под печальный диагноз подходил весьма сомнительно, был ошарашен и оглушен. Он-то простодушно полагал, что мир прекрасен. Тут-то его и опустили с небес на землю.
Где-то в середине монолога его нервы не выдержали.
-Так какого же Металлии, какого хаоса, какого демона ты все еще со мной?! – вопросил он, надеясь, таким образом утихомирить разбушевавшуюся половинку.
-Если все так плохо?!
Раздосадованный до глубины души, он ушел, едва удержавшись от хлопанья дверью. Минако смотрела ему в след полными злых слез глазами. Она бы сейчас наверняка сползла на пол и горько заревела, если бы не одно «но»: стечь было физически некуда.
Пол был заставлен напрочь. Тогда она попросту развернулась на каблуках, и ушла к себе , гренадерски печатая шаг. Усаги опасливо поглядела ей в след. Она сильно подозревала, что разругавшаяся парочка напрочь позабыла, что кроме них при ссоре кто-то еще присутствовал. И не факт, что обрадуются, припомнив.
Апогеем всего стал Мамору. Который, оторвав взгляд от бумаг, какое-то время бездумно созерцал любимую, вернее ее колени. После чего обратился к ним:
-А?.. Что-то говорили?
-Нет – вздохнула девушка, обнимая студента за плечи. Тот моментально потерял интерес к происходящему, возвращаясь к плодам своих трудов. Очевидно, объятия любимой натолкнули его на очередную гениальную идею…
Минако нашлась в своей спальне где она методично, и с леденящим душу спокойствием, кромсала ножницами здоровенный моток шерсти. Отлично зная о хобби подруги вязать всякое зверье, Усаги печально прикинула, в какой ужас от содеянного придет Минако завтра. Красивая, темно-синяя шерсть осыпалась мелкими клочьями.
Усаги не стала вмешиваться – прошла и тихонько села в кресло.
-Ты тоже считаешь, что он не виноват? – внезапно тихо спросила Минако. Усаги честно задумалась
-Думаю, виноваты вы оба – мягко отозвалась она – Вам надо поговорить
-Ни за что! – открестилась Минако, снова хватаясь за ножницы – Я или его придушу или сама повешусь, благо, есть на чем…
-Если будешь и дальше продолжать в том же духе, то скоро не будет на чем – меланхолично возразила Усаги. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь клацаньем ножниц
-Ну и все равно! В ванной утоплюсь! – резко отозвалась Минако – Нет, ты слышала?! Он за нас обоих ответственен! Это ж такое придумать надо! А сама я, значит, за себя не отвечаю! Так, что ли?!
-Кунсайд привык отвечать абсолютно за все – напомнила Усаги ей, подбирая под себя ноги.
-Ты же видела, как он отреагировал, узнав, что Мамору в неадеквате?..
-Вот именно! – перебила ее на полуслове Минако – За своим ненормальным принцем так он примчался! А я и перебьюсь! Мне теперь тоже стать невменяемой маньячкой, чтобы на меня обратили внимание его светлость?!!
-Минако…
-У-у-у, ненавижу!..
-Как хочешь – Усаги встала с кресла – Это твоя жизнь, лезть не буду. Хочешь ненавидеть того, кто не мыслит без тебя жизни – твое дело.
-Да нет же, я… Усаги!
-Вот то, что ты собираешься сейчас сказать мне – скажи ему – отозвалась девушка, уже берясь за дверную ручку – А я пошла укладывать этого невменяемого спать. А то он забудет.
Минако кивнула. Она хотела побыть одна.
К удивлению Усаги, Мамору не сопротивлялся, когда она мягко, но настойчиво отняла у него сначала рабочий журнал, а потом и лептоп. Парень безумно устал, и возможность наконец-то растянуться во весь рост его только радовала. Усаги с удовлетворением ощутила, как любимый подгребает ее к себе поближе, утыкается лицом в ее волосы, и засыпает раньше, чем успевает закрыть глаза.
Минако перебывала в тягостных раздумьях. Сегодняшний взрыв был плодом не одного случая. Ему предшествовал целый ряд разноплановых событий. Раньше она не обращала на них внимания, а теперь понемногу сгребала в кучу. И результат ее не радовал. Она подумала, что настолько зашкаливающее чувство долга, ответственность, а так же синдром «курицы-носящейся-с-яйцом» - это не просто плохо. Ее драгоценный Кунсайд демонстрировал просто таки потрясающие результаты на ниве игнорирования здравого смысла там, где дело касалось подобных вещей. Насколько она успела заметить, Мамору недалеко от него ушел. Короче, диагноз - налицо…
А как все могло бы быть хорошо!.. Столько еще свободного времени впереди. Столько всего можно было бы успеть сделать… А теперь она весь день просидит дома, мешая своим присутствием Усаги, которая, в общем-то, никогда не стеснялась выражать чувства при ком-то, но не настолько же…
Короче говоря, все было плохо, и даже еще хуже. Идти мириться Минако даже не подумала. Вот еще! Сам виноват!
Самое забавное, что примерно то же самое, только с кардинальной сменой полюса, думал и Кун. «Сама виновата» было просто таки начертано у него на челе во-о-от такими буквами. Ну а так как Мамору был пока что недоступен для общения, то и успокоить парня было некому.
Жизнь была прекрасна, что ни говори. Три дня назад

Обычно Кунсайд привык к тому, что дел у него не просто завались, а прямо-таки, хоть по уши залейся. Надо было и то-се, пятое-десятое сделать, все проконтролировать, везде побывать, и вообще – вселенная без его личного присутствия непременно рухнет. А тут вдруг выяснилось, что у него дофигища свободного времени, которое он даже и не соображал, куда деть-то можно. Принц занят сдачей сессии, то есть, считай, его просто нет в этом несовершенном мире. Товарищи лорды до выходных тоже загружены. А любимая… Нет, вот об этом лучше вообще не думать.
Короче говоря, намечалась первая за последние полгода возможность всласть побездельничать. Почитать что-нибудь приятное, или даже кино посмотреть. Или валяться на диване, глядя в потолок или… Короче, возможностей масса.
Только вот все из рук валится…
Кунсайд решил уже начхать на чувства, и просто здраво подумать, но и это ему не очень-то удалось. Примерно на третьей чашке кофе он услышал за спиной шаги.
Первая мысль – вскочить, принять боевую стойку, обнажить клинок – была перебита почти сразу же. Он узнал эти шаги.
Мамору обошел раскачивающегося на стуле товарища, и без всяких сомнений устроился на подоконнике. Какое-то время они молчали. Кун совершенно бездумно продолжал портить мебель, а Мамору созерцал этот процесс с поистине олимпийским спокойствием
-У тебя сессия – наконец сообразил белобрысый – Ты что здесь делаешь?..
-К черту сессию – спокойно отозвался его друг - Меня намного больше волнуешь ты
-Даже и не думай об этом – попытался было возражать Кунсайд – Тебе…
-Заткнись – доброжелательно перебил его тот – Провал на сессии маловероятен, но и он -это не предел неприятностей, которые могут стрястись.
Кунсайд вздохнул. Он знал, что теперь никакие уговоры не помогут – принц принял решение. Белобрысый лорд опустил голову на сложенные руки. Она казалась ему на редкость тяжелой. Все запуталось дальше некуда. Минако не будет его слушать, если он попытается с ней поговорить, да и говорить с ней ему не хотелось.
Мамору не вмешивался в эти размышления, сидя на своем подоконнике тише мыши. О его присутствии напоминала только тень на полу.
-Я не знаю, что делать – наконец, изрек Кун. Это признание далось ему с трудом. Он-то уже привык, что всю жизнь был именно тем человеком, который всегда знал, что и как делать. Мамору кивнул. Он понимал состояние друга. Когда он сам не знал, что делать, то чувствовал себя точно так же.
-Главное теперь еще и с тобой не поругаться – глубокомысленно заметил Мамору. Кун не ответил. На протяжении всего их знакомства они ругались только один раз, и никому вспоминать его не хотелось. Нет, сцен навроде вчерашней не было, зато на какое-то время вообще пришлось забыть о существовании друг друга. Со стороны оно, может, и выглядело обычно - все как всегда, работают, горло друг другу не поперегрызали. Но пустоту внутри ничем не заполнишь. Они перестали тогда доверять друг другу, взаимно недовольные несоответствием товарища со своими понятиями о нем. Однако время – лучший лекарь, хоть и залечивает насмерть. Как говорится, всех излечит, исцелит, никого не пощадит… Они перестали загонять друг друга в придуманные рамки, и теперь были взаимно довольны, вспоминая тот период как страшный сон. «Мы слишком разные, чтобы не ужиться» - заявил Мамору однажды. И это была правда. Им нечего было делить.
Только вот теперь…
Разговоров на тему «все бабы дурры» не предвиделось, заупокойной пьянки тоже. А делать что-то было необходимо.
-Тебя Усаги не хватится? – спросил, наконец, Кун
-Не-а – с довольным видом отозвался Мамору – Я ей аэрограф оставил
-Че за фигня?
-Пульверизатор для краски. Им можно рисовать. Вот она и балуется.
-Расписывает кухню Минако под хохлому?
-Ты совсем не в настроении?
-А ты, черт возьми, на моем месте был бы?!
-По правде говоря – Мамору спрыгнул на пол, и пошел заниматься кофеваркой – Я не вижу проблемы. Она чем-то недовольна, ты чем-то недоволен – ну так обменяйтесь
этими драгоценными сведеньями, и не парьте себе мозг.
-Какой ты мудрый – это ж с ума можно сойти – ядовито прокомментировал Кун это заявление. Он был не просто не в духе. Наблюдая, как Мамору возиться с кофейными зернами, он думал о том, что все, на самом деле, и не так уж плохо. Все просто отвратительно, если уж на то пошло.
Мамору в свою очередь отлично понимал, что дергать сейчас Куна за оголенные нервные окончания – это все равно, что прыгать на хвосте голодного крокодила. Один щелчок зубастой пасти, и ни один пластический хирург вам уже не поможет. В случае Куна – ни один патологоанатом.
-Где Зойсайд? – внезапно спросил принц. Белобрысый лорд пожал плечами
-Полагаю, дома – заметил он – Или опять с Ами на каком-нибудь концерте симфонического оркестра. А зачем тебе?
-Хочу припахать по прямой специализации.
-Кого-то нужно пристрелить? – оживился Кун.
-Пристрелить я и сам могу – охладил его энтузиазм Мамору – А вот пошпионить на благо родины лучше него никто не сможет
-Что ты задумал? – Кун поднял настороженный взгляд – Признавайся!
-Ничего – слишком невинно отозвался Мамору. Даже ему самому было отлично ясно, что в эти слова не поверит никто. Однако, «не узнан – не Лис» - девиз косплееров.
-Энд?
-Не-не-не, и не мечтай. Вот. Пей свою дрянь и не морочь мне голову – на стол перед Кунсайдом опустилась чашка. Тот покачал головой
-Эту, с позволения сказать, дрянь, ты и сам лакаешь с завидным постоянством – заметил он
-От этого меньшей дрянью она не становиться – парировал брюнет.
-Заваривай тогда уже и свой веник, чего уж там – хмыкнул Кунсайд. «Веником» он непочтительно именовал чай.
-Но имей в виду, в сложившейся ситуации…
-Тебе Минако нужна, или принципы твои? – внезапно перебил его Мамору – Не наступай на мои грабли, парень. –выглядел он крайне серьезно
-Минако. Но…
-Тогда послушай. Мы с тобой уже когда-то уперлись рогом каждый в свое, помнишь? Хочешь повторения?
Кун с ужасом представил себе «повторение» и содрогнулся. О, нет… Что угодно, но только не это.
-Тогда слушай сюда… Два дня назад

-Да брось ты – Усаги, вся перепачканная краской, покосилась на подругу – Он тебя любит, так что не принимай близко к сердцу. В конце-концов, рискну напомнить, что это именно ты его выставила вон…
Минако обреченно вздохнула. Она уже тысячу раз пожалела о своих словах, хотя и считала, что они были за дело. Разбор полетов «как мы сваляли дурака» уже состоялся, и теперь девушка ломала голову над тем, как бы не свалять его еще раз.
Усаги уже оставила попытки проведения операции «Банни-купидон поможет всем!» и теперь самозабвенно развлекалась с аэрографом. Она и понятия не имела, что на свете есть подобные штуковины! Насмотревшись, как с этим инструментом управляется Мамору, она тут же возымела желание попробовать, а теперь, под руководством Минако, превращала злосчастную кухню в плод необузданной фантазии дорвавшегося дизайнера-самоучки.
Они обе были так поглощены процессом – одна творчества, а вторая – самотерзания – что не услышали шуршания у входной двери. А стоило бы.
Ни одна их них не отреагировала, когда на кухню вошел Кунсайд. Ну, мало ли, что в униформе, а не в цивиле – наверняка ведь есть тому веские причины… Однако за ним в помещение втянулось еще три человека, тоже весьма знакомые девушкам. Усаги обернулась через плечо, желая поздороваться, однако не успела.
Нападение было отлаженным до мелочей - силовая волна, сбившая с ног, темный купол-клетка, и круг телепорта. Ни одна не успела даже потянуться за своим амулетом – как-никак, а от этих людей они не ожидали ничего плохого.
Перемещение заняло не более десяти секунд. С первого же взгляда стало понятно и место нахождения – явно где-то на развалинах Негаверса. Стиль безошибочно узнаваем. Но долго осматриваться им не дали. Грубый рывок, тычок в спину – давайте, мол, нечего тут.
-Что происходит? – первой оклемалась Минако – Кун!
-Не смей так говорить с Кунсайто-сама! – тут же влез Зойсайд. Минако уставилась на него, как на восьмое чудо света. Да не далее, как на той неделе, он обзывал старшего товарища и почище! И нате вам ни с того ни с его…
-Ребята, что случилось?.. Опасность? – Усаги успела подумать, что, возможно, некий мировой катаклизм сподвиг так хорошо знакомых ей людей на такие странные действия
-Опасность, это точно – хохотнул Джидайт – только для вас, красавицы. Ну, чего вылупились? Шевелитесь!
Пришлось подчиниться, и идти по широкому и темному коридору куда-то вглубь замка.
Подруги недоумевали. Что случилось?.. Почему?..
Через несколько пролетов они попали в огромную залу – то ли библиотеку, то ли кабинет для страдающего гигантоманией архи-злодея.
Их оставили стоять посередине, словно бы потеряв интерес. Девушки округлившимися глазами наблюдали за странной сценой. Нефрит устроился на диване, закинул ногу на ногу, и принялся изучать содержимое графина на предмет чего-нибудь выпить. Кунсайд с пофигистичным видом отправился за стол, не обращая внимания на метнувшегося следом Зоя. Джед умостился в кресле, в отдалении от прочих, и с явным презрением оглядел всех собравшихся.
-Что здесь происходит? – наконец, подала голос Усаги
-Молчи – велел ей Кунсайд, не глядя в ее сторону – Сиди тихо.
-Да что здесь такое…
Дверь снова распахнулась, и в зал-библиотеку вошел Эндимион. Одного взгляда в его лицо Усаги хватило, чтобы понять все.
Глаза парня горели таким холодным расчетом, что сомневаться не приходилось.
-Минако, не кричи – тихо произнесла Усаги – Ты ничего не изменишь
-Что твориться-то? – так же шепотом поинтересовалась Минако, наблюдая, как Эндимион проходит мимо лордов. Это было зрелище новенькое для обеих, по правде говоря. Это был обход вожака своей стаи, с молчаливым вопросом «вы все еще подчиняетесь, или кому-то откусить голову?». Стая пока подчинялась, но явно с неохотой, выжидая момент, когда…
-Нас просто предали – Усаги села прямо на пол, обняв колени – Чему ты удивляешься?
Минако и впрямь смотрела на свою принцессу как некое известное непарнокопытное на новый заградительный элемент пейзажа. У нее такое в голове не укладывалось.
-Как это… предали? – наконец выдавила она
-А так. Разве ты не помнишь, как вы сами сомневались, а можно ли доверять тем, кто однажды уже сражался на стороне врага? – Усаги равнодушно водила пальцем по узорам паркета – Ну вот. Вы были тогда правы. Нельзя.
-Что ты такое говоришь! Этого не может быть!!!
-Может, увы. Ты, наверное, забыла – я чувствую то, что некоторые зовут аурой. Ментальными волнами, реяцу, энергетикой, или еще как…
-Я помню
-Так вот. Перед нами – именно наши ребята. Гарантирую.
И они обе снова уставились на таких, казалось бы, знакомых людей во все глаза.
А полно! Не далее, как всего на прошлых выходных, Неф с Зоем гонялись друг за другом вокруг кустов барбариса, Джед добродушно обзывал Мамору «сволочью» по причине катастрофической неуспеваемости прочитать все, что требовалось, и Кунсайд жизнерадостно строил этот зоопарк для умалишенных направо и налево…
Почему же сейчас они выглядят, как случайно занесенные на крошечный необитаемый остров хищники, прикидывающие, кого бы сожрать первым?.. Холодный расчет в глазах Эндимиона не был единственным в своем роде. Каждый из них выжидал, каждый сидел так, словно в любой момент готов броситься в бой – и убить другого. Без промедления, без лишней мысли – расчистить себе дорогу.
Кунсайд откинулся в своем кресле, и улыбнулся – преотвратно, прямо скажем, улыбнулся, словно откормленный котище, увидавший заблудившегося мышонка. Эндимион ответил ему, считай, тем же. Змеиное выражение его лица как нельзя лучше сочеталось с тоном беседы. Слов подруги не слышали, зато наблюдали своего рода пантомиму.
На фоне этих двоих, традиционно собачившиеся Зой с Нефом вполне сносно смотрелись.
К ним подошел Джидайт. Остановился за пару шагов от кокона, и рассматривал, словно каких-нибудь заспиртованных лягушек – с любопытством и отвращением одновременно.
-Зачем мы вам? – подняла на него глаза Усаги. Третий лорд пожал плечами.
-Убить – равнодушно отозвался он – Без этого к планете не подступится.
-А зачем вам планета? – вступила в беседу Минако – Вы что, тоже грезите абсолютной властью? Так вы, вроде бы, и так…
-Чушь – блондин поморщился – Кому это нужно? Меня интересуют исследования. Ресурсы природы… - он украдкой бросил косой взгляд на Эндимиона. Очевидно, тому не улыбалось отдавать под исследовательский скальпель планету-покровителя, что отнюдь не мешало Джеду строить планы на сей счет.
-А остальным?
-Хватит трепаться. Иди сюда – это было не приглашение, а приказ. Более всего похожий на пинок. Джидайт не торопясь обернулся, и подошел к столу, повинуясь.
Подруги переглянулись. В этом мире явно что-то было не так. И они даже догадывались, что именно… Вчера

Их отвели в камеру, где и заперли. Неуютное помещение, тем не мене, было не сырым и без сквозняков. Почему не убили сразу – тоже понятно. Им, видите ли, не до того было. А в то, что две блондинки смогут выбраться из такого каземата без своих амулетов, никто не верил.
Усаги уселась в угол, по привычке подтянув колени к подбородку. Перед ее внутренним взором все еще стояла картина змеиной улыбки Эндимиона – спокойной и холодной. Минако не могола отделаться от ощущения себя птенцом перед удавом.
Да что это с ними всеми???
В то, что такие привычные им люди внезапно столь резко поменяли точку зрения на них, и мир в целом, Минако не верилось. Усаги была подавлена, и на эту тему общаться не желала: все ее ощущения говорили о том, что перед ней находятся те же самые ребята, которых она еще недавно оправдывала перед своими подругами.
Да нет, это какой-то бред… У них была сотня тысяч возможностей избавиться от сеншей и до сегодняшнего дня, при чем – не открывая карты… Чего они ждали?
Минако металась из угла в угол, е деятельная натура требовала незамедлительных решений.
К ним сюда доносились особо громкие звуки с верхнего уровня, где располагался зал-библиотека. Подруги прислушивались изо всех сил, но толком что-либо разобрать было сложно. В основном, по всплескам аур они догадались, что с утра в очередной раз схлестнулись Зойсайд с Нефритом.
Потом за ними пришел Джидайт – кажется, в его обязанности входили функции тюремщика – и снова вытащил в зал. Расстановка сил со вчерашнего дня не изменилась. Зой сидел возле Кунсайда с невероятно обиженным видом, потирая оцарапанную скулу. Нефрит с обожженными руками устроился в прямо противоположном углу, и недовольно на всех зыркал. Эндимион за ними лениво наблюдал, не делая ни малейших попыток изменить ситуацию хоть в какую-то сторону. Кажется, все происходящее его просто забавляло. Кунсайд оценивающе окинул взглядом подруг, ненадолго задержался на Минако и отвернулся.
-Кончай с ними быстрее, и давай перейдем к следующему пункту – процедил он, глядя в стену. Эндимион ухмыльнулся, словно бы приглашая поспорить, кто тут еще кому будет отдавать приказы. Это молчаливое противостояние окончательно добило подруг. На их памяти ни один из этих двоих никогда не пользовался своим положением, чтобы ущемить второго. Происходящее же вообще нонсенс!..
Темный рыцарь играл в гляделки недолго – ровно до тех пор, пока северный лорд не отвел взгляд. Он не хотел вступать в противостояние. Сейчас, по крайней мере. Эндимион удовлетворенно кивнул, поднялся со своего места с текучей змеиной грацией, и неторопливо направился к девушкам
-С какой начать? – лениво осведомился он
-С блондинки – усмехнулся Нефрит. Он пристально следил за происходящим, хоть и старался спрятать интерес за напускным равнодушием. Ожидание жестокости проскальзывало в его взгляде.
До подруг внезапно дошло – это не фарс, не глупая шутка, и не кино. Их сейчас убьют, причем не в бою, а просто так – походя, как травинку сорвут. Эндимион не из тех, кто будет заставлять жертву долго агонизировать, хотя… Этот – этот и мог бы…
-Убей Сейлор Мун – предложил Кунсайд, снова глядя на Минако – Обезглавь их чертово добро
-Лучше убить любовь – меч с тихим звуком покинул ножны – первой… Смотри, Кунсайд, и не смей отводить взгляд.
Зал, освещаемый множеством свеч, внезапно показался девушкам темнее их камеры. Пути к спасению не было. Что они могли?.. Бежать? Но куда?.. Да и не выпустит их никто…
Холодная сталь зависла над головами, и неясно было лишь одно – кому она достанется первой.
-Только попробуй – внезапно тяжело прозвучало из темноты. Это был не приказ. Скорее – констатация. Из тени выступила фигура, которую сложно было разглядеть, зато узнать по очертаниям – нет.
-Ну вот – вздохнула Минако – Теперь их у тебя двое…
Эндимион приближался к своему двойнику, не спуская глаз. Усаги заметалась взглядом от одного к другому, в смятении понимая, что они ничем – вообще ничем! – не отличимы. Словно это один человек в двух телах – как Сайприн и Питерол.
Никто из лордов не сделал ни единого движения. Они даже не попробовали прийти на помощь «своему» Эндимиону. Просто наблюдали. Ждали, на чьей стороне окажется победа. В любом случае расклад им на руку – либо уничтожить неизвестно откуда взявшегося врага, либо избавиться от одного паука из их банки.
Оба противника метнулись навстречу друг другу одновременно – словно два размытых мазка на палитре реальности. Звон стали, искры, и они закружили, нанося удары – молча. Ни звука. Словно каждый знал, отчего он сражается, и почему именно с этим человеком.
Усаги схватила Минако за локоть, и потащила к стене, подальше от вихря, ощетинивающегося стальными жалами. Им можно было не бояться напороться на еще кого-то из «темных» лордов – те уже были не одни.
Словно в каком-то безумном, фантасмагорическом сне, они видели, как десять человек – или все же пять? – сошлись в молчаливой битве. Не на жизнь, а на смерть – ни один из участников не собирался давать другому ни малейшего шанса. Минако с ужасом ощутила, что уже не в состоянии разобрать, кто из северных владык желает ее спасти, а кто – совсем наоборот. Десять человек – пять локальных боев – и только звуки стали, наполняющие тишину зала.
Времени не было. Не было ничего иного, кроме битвы – кого? С кем? – и иногда казалось, что звуки тоже умирают, и все поглатывает тяжелая, бархатная тишина.
Апокалипсис запаздывал…
Наконец, на пол упало, и не поднялось, первое тело – за ним еще четверо. Неуклюже, словно сломанные игрушки, они лежали, проигравшие бой. И самое жуткое, что невозможно было понять – это те, или другие? Кто победитель, а кто проигравший?..
Эндимион направился к подругам, вжавшимся в стену. Это могло быть как спасением, так и окончательной погибелью. Они ждали, словно натянутая струна – что с собой принесет следующий миг.
-Целы? – тихо спросил парень, оглядывая их обеих – Никто не пострадал?
-Мамо-чан, это ты? – вырвалось у Усаги
-Не знаю – честно ответил он, и устало опустился прямо на пол. Окровавленный меч, который уже не было сил вытереть, опустил рядом, и закрыл глаза. Подошли и остальные.
Молчали. А что было сказать-то? Внезапно Минако, словно о чем-то вспомнив, бросилась к Куну.
-Ты как?!
-Осторожнее – предостерег он – Ведь ты даже не знаешь, который из нас цел…
-Мне все равно – твердо отозвалась она – Убьешь – убивай. Только скажи сначала ты – ты! – цел?
Лорд устало обнял девушку за плечи
- Лишних дырок нет – отозвался он.
-Что это было? – спросила она несколько минут спустя. Все, как по команде, обернулись, но ни следа от тел на полу не обнаруживалось. Все они исчезли, словно их никогда и не было, словно они просто примерещились, коллективное безумие, так сказать…
-Это были мы – без каких-либо эмоций отозвался Нефрит – Мы только что убили самих себя
-Хватит метафор!
-Какие уж тут метафоры… - Зойсайт устало прислонился к стене плечом. Из рассеченной брови по его лицу текла кровь, но он, кажется, не замечал ее
-Это действительно мы. Были – Джед потер переносицу. То ли по привычке искал очки, то ли получил туда сильный удар, который до сих пор давал себя знать
-Какие еще вы? – Усаги на минуту оторвалась от Эндимиона – Вы – вот они, сидите здесь!..
-Да. И, тем не менее, мы только что убили самих себя и непонятно куда дели свои тела…
-Какой укроп вы курили, хорошие мои?
-Ты Рыцаря лунного света хорошо помнишь? – вместо ответа спросил Эндимион – Он, по-вашему, тоже плод коллективной ингаляции укропом?
-Но Рыцарь всегда помогал нам!
-А ты думаешь, в каждом человеке живет только хорошая сторона?
Молчание придавило их, словно рухнувший с крыши многоэтажки слон. Осознание было не слишком приятным.
-И вы себя убили…
-Да. Иначе мы убили бы вас – Джидайт снова поправил воображаемые очки – Всегда будьте готовы встретить на узкой дорожке самих себя…
-А где остальные девочки?! Их тоже?..
-Нет, они на нижнем уровне, сейчас мы за ними сходим. Их поймали только сегодня утром. – Нефрит тяжело поднялся с места. Тело слушалось его плохо, и вообще он выглядел, как некто, кто всю ночь напролет грузил кирпичи.
-А было не страшно? Ну, убить самого себя – не страшно?
-Я до сих пор не знаю, кто выжил. Так что лучше не спрашивай… Сегодня

Общими усилиями кухня Минако была приведена в приличный вид, и Мамору, резко вспомнившего, что у него сессия на носу, выселили обратно к себе. Кунсайд при этом завернул пассаж в духе самой Усаги, что-то на тему того, то нечего всяким там подозрительным типам ошиваться возле его… ну и так далее, и тому подобное.
Впрочем, сам Кунсайд тоже убрался оттуда подальше, ибо собирался по мере сил помочь другу с его растреклятой сессией, если уж ему без красного диплома жизнь не мила.
Странное и страшное событие при свете дня утратило свою реальность, и начало напоминать сон, один на всех. Задавать ребятам вопросы никто не стал, да и бессмысленно это было – они и сами толком ничего пояснить не могли.
По какой причине двойники – как их более верно назвать, никто не знал – оказались здесь, и что им было нужно, и тысяча разнообразных «почему» так и остались за гранью неведомого.
Только Луна топорщила усы, и что-то ворчала про «победить себя – больше, чем победить весь мир», но и то – ворчала она это на ухо Артемису, так что никто больше был не в курсе.
Тайна осталась тайной.
Пока Минако не пошла отдавать аэрограф обратно Нацуми.
Прекрасным солнечным субботним утром она почти вприпрыжку выбежала из дому, размахивая пакетом. Чтобы не испачкать о свежесмазанный агрегат себя, любимую, она перед выходом завернула его в бумажки, валявшиеся на полу кухни в изобилии после их с Усаги фокусов. Нацуми обрадовалась и визиту Минако, и возвращению своего инструмента в починенном виде. Когда она доставала его, то с любопытством взглянула на обертку
-Это Мицуно-сан таким интересуется? – вопросила она. Минако, понятия не имевшая, чем там таким интересуется Мицуно-сан, чисто автоматически взглянула на заглавие промасленной и измятой бумажки. А после того стояла еще секунду, как громом пораженная. Черновик маморовского научного проекта, под рабочим названием «Параллельные потоки реальности» ей был отлично знаком…
О боги! Она же сама, можно сказать, своими собственными руками, привела в дом это стихийное бедствие, сама, можно сказать, вложила в его руки оружие… Ведь он же сидел и работал над этим на ее кухне! А потом – аэрограф, соус, Кунсайд, принципы!.. Все смешалось в доме Айно…
Обратно она летела на крыльях праведного негодования. Вопросы типа «как научная работа, пусть даже со столь экзотическим названием, могла дать такой эффект?» ее не интересовал. Намного больше ее волновали догматы «кто виноват?» и «что делать?».
Кстати, Минако подозревала, что не последнюю роль в этом, с позволения сказать, научном эксперименте, сыграл злополучный аэрограф. Однозначно, хорошо, что Мамору учиться в физико-математическом, а не художественном университете…
Напоровшись возле «Короны» на Кунсайда, она, не теряя времени даром, мигом вылила на его белобрысую голову всю новую информацию, снабдив ее подробными комментариями относительно того, что она думает о земном принце. Его сессии, помощи в ней Кунсайда, самом Кунсайде с его гипертрофированным чувством ответственности… И аэрографах заодно!..
Северный лорд, обогащенный ценными сведеньями, как мог успокоил любимую (только новой ссоры ему не хватало!) и отправился домой, где и нарвался на заглянувшего в гости принца, со всеми вытекающими результатами.
Кто сказал, будто двигатель прогресса – лень?! Да ничего подобного! Дурацкое стечение обстоятельств – вот истинный двигатель прогресса…

 

 

****