Глава 54

Зойсайт

Я стоял, обхватив руками первое попавшееся дерево. Если бы не оно, то я вновь упал бы на землю, а сейчас вцепился в него, как раньше в Кунсайта, когда мне было совсем плохо. Почему-то на ум пришла очень давняя история, тот день, когда он вторично спас меня от издевательств других лордов. Я был ранен, но должен был идти за ним, старясь не свалиться по дороге. Мне это удалось: мы вошли в замок без происшествий. Кунсайт повёл меня куда-то наверх, туда, где я раньше не был. Это сейчас мы с ним живём чуть ли не в соседних комнатах, а тогда нас разделяло огромное расстояние в несколько этажей, причём мне никогда не приходило в голову подниматься наверх и гулять поблизости от покоев учителя, но в тот день он явно указывал дорогу. Я шёл за ним, шатаясь то ли от боли, то ли от усталости, то ли от потери крови – точно не помню. И вот мы оказались у его дверей. Я осмотрелся: комната была полна оружия и ядов, что меня страшно удивило.

- Входи, - послышался приказ.

Я сделал пару шагов, и тут пол ушёл у меня из-под ног, и я упал таки наземь. Кунсайт поднял меня на руки и донёс до постели. Мне было плохо, поэтому я даже не успел испугаться его прикосновений.

- Не слабо, - прошептал он, раздевая меня и осматривая раны.

Я видел, что ничего особенно серьёзного нет, кости все целы, внутренние органы не повреждены. Кунсайт притянул свою лечебную шкатулку, как я называл коробку с лекарствами, и достал тогда до боли, в прямом смысле слова, знакомый мне флакончик. Именно этим средством Кунсайт когда-то лечил мою первую рану.

- Вы собираетесь смазывать всё моё тело этим? – простонал я испуганно.

- Да.

- Тогда держите меня, - обречённо прошептал я, понимая, что не смогу не отбиваться от этой муки.

- Ладно, - Кунсайт схватил меня мёртвой хваткой, так что я не мог ничем пошевелить. Причём я не понимал, как ему удаётся блокировать одновременно все мои члены.

- Терпи, - он довольно быстро обработал все мои раны, пускай и довольно болезненной мазью. – Ну вот и всё.

Я лишь стонал, боясь, что ещё немного и потеряю сознание от боли. Сейчас понимаю, что дело было не столько в боли, сколько в общем моральном и физическом истощении, а также в страхе.

- Тихо, - Кунсайт дотронулся до меня, убирая муку.

- Почему боль ушла? – спросил я, ничего не понимая.

- Потому что я сделал заморозку, - ответил Кунсайт. Я оторопел: он не применял это милейшее средство с тех пор, как впервые лечил меня. Я успел забыть о том, что у учителя есть возможность снимать любую муку боли.

- Как?

- Очень просто, - усмехнулся он. – Как ты?

- Никак, я ничего не чувствую, - ответил я честно и посмел задать тот вопрос, который меня волновал на тот момент больше всего. – У вас нет других средств?

- Нет. Есть хуже,- ответил он.

- А что-то бывает хуже? – Тогда я был ещё настолько глуп, что смел задавать такого рода вопросы, тогда ещё настолько плохо знал Кунсайта, что не представлял, как он может среагировать.

- Ну, например, вот это, - в его руке появилась странная ярко-жёлтая жидкость.

- Что это? – спросил я удивлённо: цвет мне очень понравился.

- Это употребляется в самых худших случаях, когда заражение или большое количество гноя.

- Такой странный цвет, - прошептал я, не ожидая подвоха.

- Да, - ответил Кунсайт, мгновенно обрабатывая этой жидкостью одну из моих глубоких ран.

Я заорал от резкой боли, но учитель сразу же сделал заморозку. Я тяжело переводил дыхание, не понимая, зачем он это сделал: его же просили только показать средство, а не применять на мне. Послышался жёсткий голос:

- Поэтому даже не смей скрывать от меня раны. Иначе буду лечить тебя только этим. Ты будешь просто на стенку лезть от боли.

- Но если вы умеете замораживать раны, зачем тогда вообще вся эта боль? - тихо простонал я, не поднимая головы от подушки.

- Заморозка действует лишь на время, для того чтобы боль немножко утихла, но не более того, она не лечит. Потом раны откроются.

- Я понимаю, но почему вы не можете смазывать раны после того, как примените заморозку?

- Через заморозку лекарство не подействует.

Этот разговор кончился тем, что Кунсайт оставил меня ночевать в своих покоях. Сам он так и не лёг, нести меня вниз ему, видимо, было неудобно, а то, что я сам никуда не дойду, он прекрасно понимал. Та беседа была одной из первых наших душевных, если так можно выразиться. Я осмелел настолько, что спрашивал у него некоторые вещи, он же довольно ласково отвечал. Это было начало почти двухсотлетнего союза. И вот сейчас я стою на грани того, чтобы всё потерять? Мысли путались. Я смотрел, как Кунсайт перевёл взгляд на руку. Наверное, мне надо извиняться, падать ему в ноги и молить о наказании, но я понимал, что не в состоянии уже ничего делать: только стоять, обхватив дерево, часами, сутками, хоть годами. Вот бы превратиться в статую…

- Зачем ты это сделал? – послышался голос Кунсайта.

Я молчал, будучи не в силах ответить. Прошло несколько секунд.

- Ты не задел кость, так что крови много, но ничего страшного не случилось, - продолжил Кунсайт.

Я не двигался с места, только смотрел на него. Уж не знаю, что такого увидел на моём лице учитель, но он подошёл ближе.

- Пойдём.

Я не шелохнулся. Сэнсэй взял меня не за руку, а подчёркнуто за рукав, не касаясь кожи, и потянул к себе – я только крепче вцепился в дерево. Тогда Кунсайт отошёл от меня, подошёл к озеру, набрал воды и вернулся. Я следил за его действиями только глазами. В следующий момент вода полилась мне в лицо. Эта жидкость, вызывавшая мою ненависть столько столетий, была ещё и очень холодной. Я чуть поднял голову, вглядываясь в его глаза: в них плясал гнев, но он был более мягким, что ли. Во всяком случае, не таким страшным, как то безумие, которые полыхало в этих вечно спокойных глазах несколько минут назад. Кунсайт протянул к моему лицу, по которому стекала вода, словно слёзы, травинку, держа её на вытянутой руке. Я почувствовал мягкое прикосновение. Но почему только травинки, почему он не касается меня рукой?

- Успокойся, Зой-тян, - его голос звучал ровно и, я бы даже сказал, ласково. Но странно, он никогда не называл меня таким именем. – Твой удар был для меня неожиданным, и хотя такое поведения должно было бы караться по закону, в данном случае я склонен похвалить тебя за него.

Если бы я мог удивляться, то, наверное, удивился, сейчас же просто отметил для себя, что наказывать меня за преступление не собираются. Возможно, больше и бить не будут. Но стоило допустить эту мысль, как выкинутая в дальний угол подсознания обида начала цвести пышным цветом. У меня не было сил ни бороться с собой, ни проявлять эту несчастную обиду мимикой или жестами: моё тело всё ещё сотрясала дрожь. Кунсайт же тем временем перевязывал рану только что наколдованным бинтом. Я сполз по дереву вниз. Собственно говоря, какой смысл стоять? Я знал, что мне нужна энергия или объятия – когда мне было плохо, Кунсайт порой дарил свои прикосновения, и это очень помогало моей нервной системе.

- Стоять совсем не можешь? – послышался вновь голос учителя. Заботливый голос, кажется. Но я не хотел отвечать: минуту назад любое моё слово приводило его в гнев, значит и сейчас будет то же самое.

- Дать успокоительное? – он нагнулся ко мне, но всё также не дотрагивался «Дайте лучше себя» - хотелось сказать мне, но я не мог. В руке сэнсэя появилась шкатулка. Та самая, которую я только что вспоминал. Он открыл её, стал выискивать что-то. Я же смотрел, узнавая столь знакомые лекарства. У учителя много средств от одного и того же, и только от его желания зависит, насколько болезным будет моё лечение. Наконец, он достал нечто с мерзким цветочным запахом.

- Выпей, - Кунсайт поставил лекарство на траву, не передав его мне в руки. Я не шелохнулся. Тогда он глубоко вздохнул и поднёс-таки склянку к моему рту. Я проглотил какую-то гадость. А, может, и не гадость. Честно говоря, совсем не помню вкуса лекарства. Постепенно шок проходил, я начинал осознавать происходящее. Я понял, что смотрю в его лицо, и тут же опустил голову.

- Вижу, с тобой всё в порядке, раз ты опять прячешь от меня свои глаза,- сказал Кунсайт. Я не хотел разговаривать с ним теперь уже вполне осознано: тело болело от ударов тока и ныло от непосильной нагрузки по уворачиванию от молний и огня. Я впервые в жизни столкнулся с таким Кунсайтом. Это было страшнее, чем в первые сто лет. Тогда я боялся боли, но знал, что у учителя есть вполне понятная логика, что он справедливый и никогда не поднимет на меня руку просто так. Я быстро сумел сориентироваться и знал, что за что. Да, тогда были незалеченные раны, но надо мной не издевались: у учителя был вполне стандартный и не меняющийся в течение десятилетий арсенал языка боли. Я не знал, что будет, если нарвусь на настоящее наказание, и сейчас не знаю, что бы он применил против меня, если бы я нарушил какой-нибудь из его приказов. Но тогда хотя бы была уверенность, а сейчас её нет. Моя вера в учителя надломлена и избита, поскольку сегодня он поступал совсем не так, как обычно. Я не думал, что он опустится до того, чтобы отыгрываться на мне. Но что же могло произойти?

- Зой, - травинка вновь коснулась моей щеки, - я должен извиниться перед тобой за эти побои. Ты не заслужил такой боли.

Какая-то ожившая часть меня соизволила удивиться. Сэнсэй никогда не извинялся передо мной, да это и понятно, он не может быть неправ. Ведь что бы он ни сделал, всё мне на благо. «Но он извиняется передо мной за удары, а не за свои жестокие слова» - подумал я и тут же мысленно ударил себя по губам: вот уж и правда верх эгоизма: мой бог просит у меня прощения, а я смею думать о том, что он не за то просит, за что хочу. Я вытянул руку, пытаясь прикоснуться к нему.

- Не трогай, Зойсайт, - Кунсайт отстранился от меня. – Тебе нельзя до меня дотрагиваться.

Я посмотрел на него с непониманием и грустью.

- Пойми, это опасно. В Тёмном Королевстве произошло слишком многое. Я был на испытаниях нового мощнейшего оружия: это метательная установка, которая попадает в цель со стопроцентной точностью. Думаю, ты понимаешь, какие преимущества может нам дать этот вид вооружения. Но всё пошло не так, как мы планировали: на полигоне метательные установки взорвались, похоронив под собой конструкторов, многие погибли, мы утратили тех, кто мог помочь в создании супер-оружия. Причём что-то из всей этой истории стало известно иностранной разведке. Нефрит и его демоны пытаются понять, что именно и насколько произошедшее опасно для нас. Но главное не это. Смотри, - Кунсайт аккуратно снял с себя всю верхнюю одежду. Я с ужасом осматривал его тело, усыпанное чем-то вроде мелких ранок.

- Видишь? Эта болезнь в большинстве стран неизлечима. Где я подцепил её, не знаю, скорее всего от кошки, которую мы встретили по пути на полигон. Юмы Джадента почти что сумели создать средство, которое, как они надеются, поможет излечить меня от этой мерзости. Если бы она была смертельна, то магия Серебряного Кристалла, конечно же, защитила бы меня, но, к сожалению, жить она позволяет, хотя и очень плохо: уже несколько недель моё тело болит, не переставая, и хотя я привык к любой боли, эта постоянная отнимает очень много сил, что мешает продуктивно работать. Если не хочешь получить то же самое, тебе нельзя дотрагиваться не только до меня, но и до моей одежды. Я не хотел говорить тебе правду, но раз уж всё так получилось, ты имеешь право знать, хотя, воистину, эта не та вещь, которой я бы хотел хвастаться перед тобой. Поэтому, Зойсайт, прошу тебя, ни в коем случае не прикасаться ко мне. И только не надо говорить, что ради того, чтобы наслаждаться моими объятиями, ты готов заразиться этой болезнью. Поверь, она того не стоит. Если всё пойдёт хорошо, через несколько недель я вылечусь и ты снова сможешь дотрагиваться до меня, но пока воздержись от столь бурного проявления чувств.

Я с ужасом смотрел на учителя. Мне никогда в голову не приходило, что его может поразить такая болезнь. Мне вообще казалось, что он не может ничем заболеть просто по определению, он выше болезней. На моей памяти у него не было никогда и простого гриппа. А тут вдруг и тело ноет, и испытания нового оружия провалилось, и учёные погибли, да это скорее всего не всё, а я так и не смог доставить ему радость. Хотя что-то подсказывало, что я сделал всё возможное, что теперь от меня уже ничего не зависит. Я переборол давний страх и посмотрел ещё раз в его глаза – они были чистыми и светлыми, ненависть ушла куда-то и, надеюсь, больше не вернётся. Колотить меня прекратило. Ощущалась только безумная слабость, усталость и боль во всём теле. Словно прочитав мои мысли, Кунсайт сказал:

- Я вижу, что тебя чуть трясёт и скорее всего от боли. Прости, но я не могу дать сегодня твоему замученному телу успокоения. Заморозку можно сделать только при прямом контакте, а я не готов рисковать. Если хочешь, дам тебе лекарство, которое производит смягчающий эффект, намажься им, легче станет.

Я продолжал смотреть на него с той же жалостью во взгляде. Его болезнь неизлечима, я сам знал это, поскольку много раз видел демонов, ею пораженных. Кошек, у которых находят такую заразу, убивают сразу, а тела сжигают: слишком уж часто демоны заражаются этой страшной болезнью от животных. Но странно: я не готов тут же пойти и убить на месте кошку, которая причинила столько бед моему учителю. Из этого вывод, что моё душевное состояние всё ещё на грани. Я лёг на траву, но скоро понял, что это плохая идея – она холодная, тогда схватился за дерево, вновь сел на корточки. Вечерело. Сколько времени прошло? Час? Меньше? Больше? Я не знал и не хотел знать. Мне хотелось хоть как-то помочь учителю, но было ясно, что ничего не могу противопоставить кошмарным обстоятельствам.

9.05.09