Автор: Ершел

 

16 лет предсмертной жизни

Глава 57

Зойсайт

 

Близился рассвет. Розовеющее холодное небо напомнило мне о том, что у меня есть последний шанс что-то узнать у Кунсайта. Во всяком случае, в эту встречу. Возможно, он позволит мне прийти к нему ещё раз или сам посетит, но сейчас важно не упустить шанс. Что бы ни случилось и чем бы мне всё это ни грозило.

-Учитель, - начал я, – почему вы не говорите мне, кто тот, кого вы любите больше меня?
- Я не привык рассказывать о своей судьбе, о своём прошлом, - ответил Кунсайт. – Ни тебе, ни ещё кому бы то ни было. Если ты захочешь, то сам сможешь догадаться.

- Если вы позволите, попробую рассуждать, как вы, и понять вас, - прошептал я.

Кунсайт только кивнул.

- Вы сказали, что среди моих вариантов был правильный ответ. Я перечислил господина, мать, отца, учителя, друга, брата и жену, кажется. Вы упомянули местоимение «он», а значит, это точно не мать и не жена. Также вы сказали, что он дал вам всё, видимо, вы имели в виду, что он дал вам всё то, что у вас есть сейчас. Но вы говорили, что ваше тело уничтожено, а значит, вы имеете в виду не плоть. Вы сказали, что находились по ту сторону закона, были совсем не похожи на нас троих, значит, никакого состояния у вас не было. Если вы и служили кому-то в Золотом Королевстве, то этот кто-то уже мёртв. Таким образом, вряд ли ваша любовь это господин или друг. Более того, вы сказали, что отличались от нас. Но мы были людьми, если вы не были человеком, то ваша фраза об убийстве близкого человека, автоматически говорит о том, что это не может быть родственник. Более того, вы сказали, что ваше отношение к нему примерно такое же, как и у меня к вам. Значит, это ваш учитель.

Кунсайт смотрел на меня с крайним удивлением.

- Зой, твои мысли так разумны и так логически обоснованы… Я удивлён. Но ты допустил одну ошибку: я был тогда человеком.

- В таком случае, это либо отец, либо учитель, либо старший брат, или, быть может, кто-то из них в совокупности. Хотя, честно скажу, я не представляю вас ребёнком.

- Я им никогда и не был, - ответил Кунсайт, вставая и подходя к выходу на веранду. – Это тело никогда не было ребёнком, а то тело, которое таковым являлось, погибло в огне.

- Скажите, - но тут я запнулся. Я понимал, что задаю слишком много вопросов. Ещё немного, и Кунсайта это начнёт удивлять, а потом он может догадаться. Что будет, если он попробует сканировать меня? И тут я задумался: а действительно, что будет? Ведь он увидит две души, как же можно смотреть их одновременно? Или он увидит только одну? Этот вопрос настолько меня заинтересовал, что я уже был готов нарваться на проверку, но животный страх останавливал меня. Если Кунсайт узнает всю правду, он меня лично убьёт. Вернее, нет, убивать, конечно, не будет, не имеет права. Он просто доложит Королеве. Но с другой стороны… Я вспомнил нашу жизнь в Тёмном Королевстве. Даже если признать тот факт, что он не любил меня, даже если те его жестокие слова в саду были правдой, он никогда не делал мне ничего плохого, во всяком случае, он никогда не пытался погубить меня. Он мог наказать, но всегда старался помочь, если опасность грозила мне от кого-то другого, и никогда не делал ничего плохого ни мне, ни моей репутации. Но если он узнает правду, то лучшее, что сможет сделать, это подарить смерть. Я представил себе, что умираю у его ног… Нет, такое блаженство просто немыслимо. Я вспомнил, как он прислал свой меч Анджун. Металлия, как я ей тогда завидовал.

- Что ты хотел? – спросил Кунсайт, видя моё замешательство.

- Скажите, если я попрошу вас убить меня, вы это сделаете? – спросил я на одном дыхании.

- Да.

И всё. Больше учитель не сказал ни слова. Практически это было согласие на предательство: ведь он не имеет права решать мою судьбу, только Королева может вынести смертный приговор, а она этого не сделает, пока мы не выйдем на землю. Мои мысли путались. Умереть на его руках. Что может быть прекраснее? Я представил себе, как мои глаза медленно закрываются, и последнее, что вижу, это его серебряные волосы. Металлия, неужели такое счастье может быть на самом деле? Холодное дыхание смерти или, того хуже, безумия, и так подбиралось ко мне. Я чувствовал буквально кожей, как части моей души взволновались. В голове пронёсся отрывок нашего разговора с чёрненьким:

- Я не знаю, что с тобой будет. Процесс медленно идёт. Возможно, если бы можно было убить твоё тело, то души бы слились вновь, но точно не знаю. Ты совершенная химера. Если бы ты ни начал копаться в себе, то никто никогда не узнал бы о тебе правды, а теперь… Разложение душ тебе обеспечено, а с ними и много неприятностей.

- Но что мне делать? Как это остановить?

- Это нельзя остановить. Когда души совсем расстанутся, твоё тело может не выдержать. Возможно, это доведёт тебя до самоубийства. Но, скорее, до сумасшествия: потому как, разъединившись, души будут драться за власть над телом. Договориться с ними ты не сможешь: у тебя нет нужного органа чувств, чтобы общаться с ними. Возможно, более сильная душа Зойсайта просто убьёт более слабую, но что случится тогда… Я никогда не думал, что какому-нибудь существу высшего порядка придёт в голову создавать духовных химер. Это неоправданно и опасно. Однако же вот, пришло, и я даже вижу результат. Химера, прожившая почти восемьсот лет. Тебя мастерски сделали, но все твои слабости – это ошибки в преобразовании. Хотелось бы мне посмотреть на других бывших учеников. Скорее всего, у них тоже слабая и расстроенная психика.  Помочь же тебе я могу только одним. Когда почувствуешь, что что-то происходит или изменяется, съешь немного того, что здесь лежит. Это то, что когда-то сделало вас троих сильнейшими существами этого мира. Не спрашивай, что это, и не смотри. В остальное время ты питаешься тем, что более полезно душе юмы. Но если иногда будешь подкармливать свою… истинную душу человека, то сможешь держать обеих под контролем. Об одном прошу: не смотри, что ты ешь, просто глотай: прожевать это ты не сможешь. И знай, это отсрочит, но не спасёт тебя. Я просто не могу сказать, когда души окончательно отринут друг друга.

Потом мне вспомнилось, с каким омерзением и страхом Ландыш и Виноград смотрели на содержимое свёртка и как они заклинали меня никогда самому не заглядывать в пакет. Но какая уже разница? Прошло так мало времени, чуть меньше года, а уже ощущаю себя на грани. Лучше бы я не знал ничего и жил дальше счастливо.

- Мой Лорд, а вам не будет очень затруднительно исполнить мою нижайшую просьбу о конце своего существования?

На секунду в комнате повисла тишина, которую пронзил резкий и очень добрый смех Кунсайта. Я такого вообще никогда не видел: учитель смеялся так чисто и звонко, будто находился в театре.

- Зой, ты хоть сам понял, что сказал? – спросил он через несколько минут. – Ты бы еще больше бессмысленных форм вежливости накрутил. Неужели тебе так надоело находиться во дворце, что ты хочешь расстаться со своей драгоценной жизнью?

- Нет, простите, - я замолчал и опустил голову. Вот такими темпами точно нарвусь на сканирование.

- Вот и хорошо. Не забывай, что через три месяца ты сможешь вернуться ненадолго домой.

«Если доживу», - подумал я мрачно и почему-то только сейчас осознал весь ужас смерти без Кунсайта. За свою многосотлетнюю жизнь я о смерти никогда не задумывался. Кодексы чести говорили много красивых слов, я знал их наизусть, но вот верил ли я им? В конце концов, миллиарды существ расстаются с жизнью в юном возрасте, почему же мне страшно умирать одному? Почему-то смерть рядом с Кунсайтом представлялась каким-то подобием рая, а вот угасание в одиночестве – адской мукой. Сколько я видел погибших? Да сотни, но как мало было демонов, которые умерли так, как хотели. Кто умирал там, где его душа могла быть покойна? Я вспомнил, как много лет назад говорил с одним высшим демоном, у которого только что умер дед.

- Я буду проклинать всю жизнь этих жестоких целителей, - сказал он.

- Почему, они же сделали всё, что смогли, чтобы уход вашего дедушки был безболезненным?

- Он взрастил меня, нанял учителей, сделал для меня так много, как не делают даже боги, а целители и заклинатели не дали мне с ним даже попрощаться, они просто не подпустили меня к умирающему.

Я видел, как тот сильный мужчина плакал.

И вот сейчас я чувствовал себя также: я не смогу даже попрощаться с Кунсайтом, выразить ему всю свою признательность и любовь. А если сойду с ума? Ещё хуже: могу перестать узнавать его и напасть.

- Как вы думаете, кому легче: тому, кто умирает на руках другого или тому, кто хоронит? – спросил я.

- Ты странно переводишь тему. Ну да я понимаю, что ты не выспался и тебя тянет на меланхолию. Зойсайт, умирать всегда ужаснее, чем хоронить. Я поясню. Дело в том, что, когда умираешь, ты чувствуешь боль, и страх, и горечь потери. А тот, кто хоронит, чувствует только горечь, которую ещё и проецирует на умирающего. Я столько раз видел, как люди и демоны вопят «нет, не уходи, я люблю тебя» и прочее. Они даже не подозревают, какую боль приносят умирающим. Те уже ничего не могут сделать, им и так страшно, больно и горько, а ты ещё начинаешь стыдить их за то, что они не могут не умереть. Я столько раз такое видел. Поэтому сам не говорю ничего подобного, если на моих руках умирает кто-либо. Надо дать возможность существу поменьше мучиться: моя заморозка может снять боль - и сделать его последние мгновения такими, какими захочет он, если это будет в моих силах. Но главное, никаких слёз, рыданий и прочих проявлений сильных эмоций.

Я смотрел на Кунсайта непонимающе. Вернее, нет, я умом понимал, что он имеет в виду и что он, наверное, прав. Но мне самому хотелось бы ощущать любовь, а не видеть холодный расчёт.

- Вы уверены, что это хорошо? Ведь умирающему приятно знать, что его любили.

- По-твоему, любовь можно проявлять только бурной истерикой, когда ты практически просишь у умирающего себя успокоить? Зойсайт, я никогда не проявлял свою любовь сильными эмоциями.

- Но вы никого и не любили.

- Любил, я сказал тебе.

- Но он на ваших руках не умирал.

- Зато на моих глазах, это тоже страшно. И знаешь, если бы я дал волю эмоциям, то погиб бы вместе с ним. Если бы я дал убийце увидеть, что нахожусь рядом, моё существование закончилось бы ещё тогда.

«Это точно не мой чёрненький – подумал я. – Тому видеть не надо, у него сотня органов чувств».

- А ты какой смерти хочешь? – спросил вдруг Кунсайт.

- Я хочу, умирая, слышать одну мелодию. Её с земли в специальном приборе доставили. Он у моей жены, - ответил я. – И ещё хочу умирать рядом с вами, поэтому и прошу вас о смерти сейчас.

- А что, если я не хочу, чтобы ты умирал подле меня?

Я посмотрел на Кунсайта с таким смешанным чувством ненависти и удивления, что даже не сразу понял, что он имеет в виду.

- Вы…, - я осёкся и решил, что этого не надо произносить. Просто не надо. Я и так понял, что он боится меня потерять. За годы научился читать его мимику, пускай она и была невыразительной.

- Спасибо вам, - я подошёл к нему, протянул руку, но потом вспомнил, что дотрагиваться до Кунсайта нельзя. – Спасибо вам за искренность.

- Благодари меня только в том случае, если ты понял, что я хотел сказать, - Кунсайт смотрел на меня в упор, без гнева, но очень серьёзно.

- Мне кажется, я понимаю вас, - ответил я. – Понимаю, как не понимал никогда. Мне кажется, что ваш шар и свиток ещё сослужат вам службу, что даже, если меня не станет, вы сможете сделать то, зачем, как вы думаете, живёте. Но даже если я не доживу до момента вашего ликования, я всё равно буду счастлив, что вы смогли уничтожить того, кто убил самого близкого вам человека.

- Неправда, - мягко ответил Кунсайт. – Ты лжёшь, хотя и не задумываешься об этом. Разумеется, я найду убийцу, но ты будешь со мной. Я понимаю, что безумная скука навевает всякие мерзкие мысли, и тебе кажется, что ты и впрямь готов умереть, только бы не скучать. Но это не так. Ты моё будущее, ты единственный, кому я пока передал свои знания хотя бы частично. И, поверь, я знаю тебя лучше, чем ты себя. Ты будешь жить. Ты будешь жить вопреки всему.

- Даже если я не хочу?

- Даже если ты не хочешь. Жить, продолжить моё дело и разнести мои знания по миру, не говоря уже о возрождении Тёмного Королевства на земле – это твоя судьба, Зойсайт, не ты её выбрал, но тебе от неё не уйти.

 

17.10.09

 

*****