Автор: Ершел

 

16 лет предсмертной жизни

Глава 59

Кагуя-хмимэ

 

Я надеялась, что смогу в скором времени пойти к себе и переодеться, но старушка удерживала меня своими разговорами и не давала ни секунды покоя. Она много расспрашивала о нашей семье, о моих погибших братьях и сёстрах. Я смиренно отвечала, хотя и не могла сказать, что мне всё это очень нравилось, всё же такие темы не приняты в высшем свете.

- Неужели у вас заморские украшения в моде? – спросила вдруг она, внимательно глядя на мою руку.

Я опустила глаза и только тут заметила, что браслет, который я уже несколько лет надевала по праздникам, выглянул из-под многослойной одежды.

- Нет, простите, конечно, нет, - я поспешно спрятала украшение. – Это сделал мой брат. На счастье. Это браслет из моего камня. В тот год его привезли великое множество и преподнесли лично императору, а отец подарил мне отдельные особо красивые самоцветы. Брат тогда гостил у нас, или ещё жил? Не помню. Но в любом случае, он сделал мне браслет, а я ему.

- Ты обменялась любовной клятвой в столь юном возрасте? – удивилась именинница.

- Что вы, - я позволила себе лёгкий намек на улыбку. – Это просто на счастье, только и всего. Никакой любви, я же была наследной принцессой.

- Просто так браслеты не делают, - возразила женщина. – В них всегда вкладывают любовь, даже если отрицают это. Но носить такие вещи, да ещё и показывать! Вот уж чего не могла ожидать.

- Простите, я не думала, что вы заметите, - ответила я. – Обычно он спрятан под одеждой.

- Всё не просто так. Если он показался мне сам, значит, в нём скрыта сила. А может, им овладел злой дух. Проведи обряд очищения.

- Обязательно, - покорно ответила я, не желая спорить.

- Бирюза – морской камень, - продолжила старушка через несколько минут молчания.

- Её добывают в море?

- Не в том дело, просто она цвета моря: то спокойного, а то бушующего, если старая. Ты ведь любишь море, девочка?
- Я мать страны, - тихо прошептала я, громко добавила: – Море не вызывает у меня такой приязни как деревья и птицы. Да и редко я его вижу. Но истинной красоты в нём нет.

- Море хранит множество загадок, - ответила женщина. – Когда я была совсем юной девочкой, моложе тебя,  то видела истинную сущность моря. Море – это океан настоящей любви. Родные родители отдали меня на воспитание своим друзьям в раннем возрасте, и я их видела только один раз в жизни. В тот день они пришли за мной, взяли за руки и повели к морю. А там отец сказал, что море принимает тех, кто искренне друг друга любит и делает их счастливыми, и они хотят быть счастливы. Поэтому оставили меня на берегу, а сами ушли в море. Вдвоём.

- Они покончили с собой у вас на глазах? – всплеснула я руками. Почему мне рассказывают такое?
- Они ушли к государю морскому дракону. Прежде чем войти в море, они пели призывные песни, и море услышало их, прежде чем подхватить.

Я не знала, как реагировать. Ей столько лет, что она вполне могла в своих грёзах увидеть такое. Тем более, что я никогда не слышала, чтобы море сравнивали с любовью и чтобы к морскому дракону уходили. Конечно, если самоубийство и произошло, то больше ста лет назад, а тогда могли быть другие порядки. Меня пугало услышанное, пугало своей неправдоподобностью.

- И как же вы жили после того, что увидели?

- А почему я не могла жить? – удивилась госпожа. – Они же ушли к счастью. Они же уверены были, что там обретут настоящую любовь, которой не существует среди нас, асуров, с тех пор как мы проиграли битву с богами и оказались под землей. Идти к своей мечте, к своей цели, разве это не прекрасно?
- Наверное, - ответила я. Не терплю, когда мне задают такие вопросы: Зойсайт слишком часто любит философствовать.

- А ты когда-нибудь стремилась к своей мечте? Не к долгу, а к настоящей мечте? – женщина смотрела на меня очень внимательно.

- У меня есть всё, мне нечего желать и не на что роптать, - ответила я смиренно. – У меня не может быть мечтаний.

- Какие разумные фразы сейчас говорят, - вздохнула женщина. – Я в твоём возрасте была более раскована. Помню, как госпожа устраивала среди нас поэтические турниры, когда тема была «мечта». Сейчас такого уже не делают. Сейчас ничего не осталось от древней благости.

Я слушала её, наверное, больше часа и сильно притомилась, а ведь завтра будет продолжение праздника и, как мне подсказывало сердце, оно затмит собой сегодняшний воистину прекрасный день.

 

***

 

Я не ошиблась. С утра император  и прежний государь сели за ширмами на западной стороне зала. Им прислуживали канцлер и один из министров. Сложно даже представить себе, какие роскошные платья они надели для такой торжественной церемонии. Их лица лучились гордостью за столь высокое назначение. Начался завтрак. Императору  прислуживали два советника, которые явно устроили между собой соревнование и старались как можно лучше обслужить моего сына. Один из них весьма элегантно одет: на нём было белое придворное платье на пурпурной подкладке, под ним светло-лиловое платье и такого же цвета шаровары, алый исподний халат, высокая придворная шапка, а за спиной колчан. По окончании трапезы играли на струнных и духовых инструментах. Канцлер осмелился играть на всемирно известной флейте «Айвовый павильон», к которой почти никто не смел и прикоснуться. У него вышло превосходно. Один из министров играл на лютне «Сокровенный образ», с которой тоже связаны многочисленные истории. Я не могла нарадоваться на прекрасные голоса исполнителей песен, на чудесное умение аккомпанировать большинства вельмож. Жаль, что они так редко демонстрируют нам своё искусство!

По окончании концерта началось поэтическое состязание, в котором все обязаны были принять участие. Представляю, как радуется именинница, она же вчера так ждала стихов. Все по очереди складывали свои листки со стихотворениями на стол. Кто-то старался выйти красиво. Кто-то нёс листок на конце стрелы. «Как же приятно видеть мужчин с мечами, луками и стрелами за спиной!» – говорили многие пожилые дамы, хотя я и не понимала, что в этом хорошего? Всё же праздник, а они наряжаются чуть ли не в одежду так презираемых мною воинов!

Левый министр, правый министр, военный министр, тюнагон – все по очереди читали наизусть те стихотворения, которые лежали на подносе перед императором. Мне нравилось смотреть на множество листков алой бумаги: она напоминала дракона, хотя я и понимала, что драконы совсем не такого цвета. Вспомнился миф, когда Сусаноо* убил восьмиглавого восьмихвостого дракона и в одном из хвостов нашёл меч. Тот самый меч, который до сих пор является символом императорской власти.

Но я отвлекалась. Посовещавшись, двое арбитров вынесли свой вердикт: лучшее стихотворение принадлежит господину начальнику левой стражи. Как только о победе стало известно всем, канцлер поспешил увести моего сына. Уж не знаю, с чем это было связано, но праздник продолжился. Победитель вышел и ещё раз нарочито громко прочёл своё творение:

 

Долго длится весна

И явственно тем обещает

Долгих лет череду,

Безмятежных, как вешний полдень –

Достославной жизни продленье!*

 

Эти стихи взялся переписать средний министр, а тем временем правый зачитал своё творение, которое мне безмерно понравилось, поэтому просто не могу не процитировать его:

Возвышаетесь Вы

Меж старейших мужей государства,

Как утёс среди волн, -

Да минуют Вас времени волны,

Нашим дружным моленьям внемля!*

 

Все участники поэтического турнира высоко оценили красоту и изящество этого стихотворения. В этот момент я почувствовала, как кто-то касается моей руки. Я обернулась: Сона, моя бывшая подруга, протягивала лист бумаги. Я развернула голубой листок, пахнущий сакурой:

Расцветайте пышней,

Аромат несравненный струите,

Вешних вишен цветы!

Послужите на вечные веки

Дому славному украшением…*

 

Другие девушки явно уже прочитали это милое стихотворение: на лице у каждой была гордость за такое сравнение. Я, не долго думая, протянула листок бумаги из-под бамбуковой шторы и попросила, чтобы эту прелесть озвучили всем. Господин правый министр прочитал.

- Интересно, кто же среди нас воспевает красоту милых девушек? – осведомился он, переводя взгляд с одного непроницаемого лица на другое. Все в шутку отводили взгляд. Создавалось впечатление, что все мужчины, которые находились в зале, написали это стихотворение вместе.

- Ну же, неужели никто не признается? – продолжал тем временем правый министр. – А строки хороши. Неужто чья-то неопытная душа только-только начинает писать стихи и ещё боится, что её имя произнесут вслух?
Но ничто не помогало: никто не сознавался. Решили не затевать длительного расследования, а пойти поиграть в мяч. Тому же, кто написал стих, оставили награду – красный шёлк, на подушке у того места, где изволил сидеть император. Все ушли на улицу. Мы, женщины, с радостью смотрели, как мелькают разноцветные рукава министров, как вельможи подоткнули полы длинного платья, чтобы не упасть и не испортить удовольствие от игры.

Но что удивительно: когда все вернулись в зал, шёлка не было!
- Видимо, дух моего покойного мужа сочинил это стихотворение, - произнесла именинница. - Он всегда любил молоденьких женщин, вот и сейчас не смог устоять. Устройте очистительные молитвы.

В тот же вечер император вместе с канцлером вернулся во дворец: надо было подготовить новые весенние назначения, поэтому задерживаться на празднике они больше никак не могли. Все вздохнули свободнее: теперь не нужно соблюдать весь церемониал, можно хоть немного расслабиться. Застелили циновками дорожку, которая вела до храма Сайондзи, райского сада. По ней все неспешно прогуливались, наслаждаясь цветением первых деревьев, складывая иногда негодные, пошленькие стишки. Не знаю почему, но первые весенние цветы отбивают у всех чувство ритма и слога. Я и за собой такое замечала и за другими. Около полудня устроили большой концерт. Как же давно я не слышала «Переправу» и «Белые колонны». Я почти забыла мотивы, а ведь когда-то даже училась их играть. Вообще этот праздник, праздник рождения, всё больше напоминал мне о том, насколько я уже не молода, о том, что мои юные годы прошли. Особенно неприятно получить тому подтверждение от мужа!

- Вот ведь, с сегодняшнего дня вы ещё старше меня стали, - сказал он, смеясь.

- Как понимать ваши слова? – спросила я. - Вы же живёте так долго.

- Но вообще мне почти четырнадцать, а вам уже пятнадцать, так что вы старше меня .Скоро сможете учить меня жизни, замените отца, будете строгой и суровой матерью, - смеялся он так беззаботно, будто не говорил богохульство.

Я слушала его речи, а сама всё больше осознавала, что ведь пройдёт ещё немного времени и я стану совсем беспомощной! Многие демоны, которых я любила, умерли, другие стали мне отвратительны и немилы. Я получила письмо от Вечернего Сна, но не стала отвечать. Не потому, что презирала его, просто не было настроения.

Вечером того же дня мы все вместе поехали кататься на лодке по озеру. Вернее, мы катались на лодке а Зойсайт плыл рядом. Я не могла на него сердиться, мне надоело. Хотя вроде он раньше говорил, что воду не переносит. Не говоря уже о том, что она в начале весны страшно холодная. Быть может, форма помогла согреться? Ведь мы даже сначала не поняли, что это он, посчитали, что просто большая рыба, хотели поймать. А когда эта рыба заговорила… Первое, что я вспомнила, это рассказ именинницы о том, как её родители ушли в море. Мне сразу представилось, как их мятежные духи сейчас появятся на поверхности воды и унесут нас в пучину этого неглубокого, но очень мокрого озера. Но тут мой муж показался на поверхности… С распущенными мокрыми волосами его было сложно узнать.

- Испугались? – спросил он.

- Глупые шутки, - ответил господин левый министр. – Простудитесь.

- Ваши лица стоят простуды,  - ответил он и продолжил следовать за лодкой, порой подталкивая её в нужном ему направлении. Я столько лет выношу все его глупые идеи и шутки, что даже не сержусь в этот раз, хотя меня удивляет, как Лорд Кунсайт мог жить с ним, позволяя подобные вольности. А может, и не позволял, поэтому сейчас Зойсайт так недостойно ведёт себя!

Мы катались долго, почти до восхода Луны. Не знаю, был ли Зойсайт рядом – он умудрялся плыть так, что мы ничего не слышали. Я вернулась в свои комнаты очень поздно, так что сразу же легла в постель, но мне не спалось: мучили видения о светлячках, которые почему-то превращались в оборотней, а те уже, в свою очередь, в людей, и шли к нашей имениннице, но по дороге наталкивались на меня. Я проснулась в поту, разбудила мужа.

- Что вы? – спросил он сонно.

- Мне страшно. Меня мучают видения, - ответила я честно. – А вы уже высохнуть успели?
- Высохнуть? – спросил он. – Разве я был мокрым?
- Но вы же купались.

- В такую погоду? Вы издеваетесь? – раздраженно спросил супруг.

- Но я видела вас, мы все видели! – закричала я от отчаяния. – Вы плыли вдоль лодки в одежде.

- Я спал сегодня почти весь день, - ответил он устало, - не люблю такие шумные празднества. Но что вы?
Меня трясло. Я смотрела на него как на ненормального, боясь, не оборотень ли рядом со мной. Про себя я начала читать молитву.

- Успокойтесь, - прошептал он, гладя меня по лицу. - Утром страхи уйдут. А если у вас есть сомнения, можно провести очистительный обряд.

«Боги, - подумала я про себя, - сколько ещё демонов скажет мне сегодня об очистительном обряде»?

Продолжение следует…

 

*Сусаноо – брат юогини Аматэрасу

*Нидзё «Непрошеная повесть»

 

22.01.10

 

***