Автор: Ершел

 

16 лет предсмертной жизни

Глава 58

Кагуя-химэ

 

Мне повезло родиться в самом начале весны, в первом месяце, в счастливый день, как говорят служители культа. В этом году мой день рождения - особенно светел. С одной стороны, на небе уже много дней ни облачка. Но это не главное. В этом году произойдет действительно торжественное событие: госпожа Омиама отметит своё 115-летие. Для нас, подземных асуров, такой возраст всегда считался почтенным. Все шутили, что я, мать страны, родилась ровно через сто лет после этой всеми почитаемой женщины. Она приходится мне очень дальней родственницей, я даже не могу сказать точно, какой. Долгие годы она входила в свиту моей прапрабабушки, пока та не умерла почти пятьдесят пять лет назад. Госпожа Омиама присутствовала при восшествии на престол чуть ли не десяти императоров подряд. Правда, в последние несколько лет она почти не показывалась из своего грушевого павильона. Писала мемуары, как говорят, при этом не принимая никакой пищи. Я всю жизнь гордилась тем, что родилась в один день с такой почтенной долгожительницей. Хотя меня удивляла та любовь, какую все ей выказывали. Дело в том, что она является для всех не столько живым демоном, сколько мифом: госпожа не выходила из своего павильона почти пятьдесят лет, поэтому никто из тех, кто служит сейчас во дворце, её никогда не видел. Но специально для такого великого праздника, как юбилей, все решили приложить максимальные усилия, чтобы развлечь госпожу и заставить её покинуть свой склеп. Пригласительные письма получили даже те фрейлины, которые давно уже удалились из дворца и стали служить богам. Я понимала проблемы устроителей: им хотелось найти хоть кого-то, кто помнит именинницу в лицо. Из-за этого во дворец стеклось бесчисленное множество старух. Те, кто сейчас отмечает шестидесяти-семидесятилетние юбилеи, могли видеть в детстве фрейлину сперва императрицы, а потом императора.

В назначенный день все собрались во дворце, где в маленьком павильончике обитала именинница. Я, помню, надела семислойное косодэ фиолетовых оттенков на тёмном исподе. Прибыли все: особенно много было прежних государей и бывших матерей страны, а также их приближённых. Общество оказалось огромным и воистину великолепным.

Первым прибыл сам император. Его приветствовали со всеми почестями главный жрец и глава Ведомства Церемоний  и музыки.  О прибытии высокого гостя доложили имениннице, после чего военачальник забрал у императора на хранение три священных талисмана. После этого императора доставили в специально построенный к его приезду павильон, где его приветствовали другие высокие гости. Все прибыли во дворец в один день, поэтому слуги сбились с ног, разводя аристократов по приготовленным для них комнатам.

Наконец наступил торжественный момент, ради которого я полночи не спала, примеряя лучшие одежды, какие только у меня были с собой. В главном здании с южной стороны воздвигли за считанные дни алтарь, повесили изображение Будды, поставили светильники, подставку для цветов – в общем, сделали всё с величайшим рвением и усердием. Рядом с возвышением для священника стояли два ящичка со свитками сутры Долгой жизни и сутры Лотоса. К своему стыду первую сутру я так и не выучила наизусть, хотя много раз и пыталась. Благодарственную молитву в этот день сочинил, как ходили слухи, сам главный министр, а переписал канцлер. Что ж, Вечернему Сну ещё никогда не оказывали такую честь. Видимо, он чем-то дорог имениннице.

Все столбы в зале были разукрашены нарядными стягами и ажурными бронзовыми пластинами, которые всегда приводили меня в восторг. Сидение императора, как мне удалось увидеть из-за бамбуковой занавески, обтянуто парчой. Рядом приготовили места для двух бывших государей, которые тоже, разумеется, прибыли на торжество. На восточной стороне дома, то есть прямо напротив императора, расположилась бывшая императрица (никто не мог понять, почему именно ей оказали такую честь). Из-под штор, отделявших мою мать от всего остального люда, можно было разглядеть только края разноцветных шёлковых рукавов самых невероятных раскрасок: свита бывшей императрицы всегда одевалась роскошно. Я смотрела на всё это издалека со священным волнением – всё же рядом со мной находится женщина, которая старше меня ровно на сто лет, а также женщина, благодаря которой я появилась в этом мире.

Для самой виновницы торжества установили сидение рядом с императором. Оно было окаймлено драгоценной парчой, которую я редко у кого могла увидеть. Мне казалось, что почтенная женщина хорошо должна относиться ко мне, хотя я с ней никогда не встречалась. По мимолётным взглядам, которые можно скорее почувствовать, чем увидеть, мне казалось, что она ко мне благосклонна. Не зря муж всё-таки научил меня хоть немного видеть ауры: теперь я могу понять настроение любого демона, не стараясь разглядеть мимику на застывшем лице. Очень удобно, на мой взгляд.

Большинство придворных дам были в пурпурных и алых верхних одеяниях и красных парадных накидках. Я в выгодном свете выделялась на их фоне. Это не могло не радовать меня, ведь моя красота постепенно угасала и молодость уже никогда не вернуть. Я всегда в день рождения думала о том, что очередной прожитый год сильно портит мою жизнь. Мне уже пятнадцать лет! Да лучшие годы красоты и любви уже прошли. Каждая женщина может разделить мою скорбь!

Наконец, все гости заняли свои места и началось торжественное шествие, которое возглавили два прежних государя, моя матушка, вторая супруга государя-инока и несколько вельмож. Зазвучали молитвословия, послышался перезвон колоколов. У лестницы, ведущей в сад, расположились некоторые вельможи, среди которых я узнала и Вечернего Сна вместе с сыном. Пока тот имел ещё совсем невысокий чин, но уже был вхож на все праздники благодаря влиянию отца. Однако интереснее всего смотреть на военачальников дворцовой стражи, так как они пришли в парадном убранстве с луком и полными стрел колчанами за спиной. Прямо как в старые добрые времена, когда все аристократы могли свободно носить оружие!

Музыканты заиграли старинный танец. Танцоры, построившись в ряд, ритмично взмахивали копьями. Музыка не прервалась и тогда, когда выступающие подошли к священнослужителям. Поднявшись по ступенькам, монахи вошли в зал и расположились по обе стороны алтаря у помоста. После этого свои места заняли остальные служители богов, которым сегодня нужно было читать молитвы во славу живых и умерших, а также сутры.

Параллельно отроки из самых благородных семейств собрались в зале и ожидали чего-то, разбившись на две одинаковые группы. Когда началась песня во славу Будде, прекрасные юноши обошли залу, осыпав её дождём из цветной бумаги, которая по форме напоминала лотос.

После этого во дворе, несмотря на грибной дождь, затеяли весёлые пляски, но они мне категорически не нравились, поэтому я почти ничего не видела, тихо беседуя с подругами.

Ансамбль, не переставая, играл разные мелодии, то «Царский дворец», то «Землю вечную». Всем по очереди раздавали разные награды, причём некоторых одаривали дважды и даже трижды. Всеобщее веселее под музыку продолжалось довольно долго, и даров самого разного толка, но всё больше тканей и шкатулочек, было раздарено такое великое множество, какого я и представить себе не могла ни на одном сезонном празднике.

После этого большинству женщин, в том числе и мне, подали угощение. Его вкус трудно описать: казалось, будто ем то, что когда-то пробовала в Тёмном Королевстве. Правда, я была там очень давно и могу ошибаться, но блюда точно иностранного происхождения, у нас таких никогда не делали.

Так закончился первый день большого праздника. Я несколько устала и думала удалиться к себе, но тут ко мне подошла одна придворная дама из свиты именинницы и передала, что госпожа Омиама желает поговорить со мной в своих покоях. Я зарделась от одной мысли об этом и пообещала, что сейчас же приду.

Она приняла меня в своём личном павильоне, где, как мне показалось, никто никогда не жил: иначе тут просто не могло быть такой стерильной чистоты. Кажется, будто дом построили только что, максимум несколько дней назад и что нога демона здесь ещё не ступала.

Вошла госпожа. Видеть её было весьма прискорбно: всё же она очень старая женщина даже для нас, асуров. Мне страшно и подумать, что через сто лет я стану такой. А ведь из гостей были многие, кто лет шестьдесят назад, ещё будучи ребёнком, видел её старость. По мне, так это ужасно: остаться старой на пятьдесят лет. Если уж колесо сансары крутится так, что демону суждено жить долго, то пусть же тогда старение наступает не в тот же момент, когда у всех.

Женщина аккуратно села за столик и очень внимательно осмотрела меня с ног до головы. Я чувствовала себя неуютно: казалось, будто она ищет изъяны в моей одежде.

- Югинь, а я ведь ещё недавно держала тебя, новорождённую, на руках, - сказала госпожа то ли мне, то ли себе.

Я опешила. Она назвала меня детским именем? Тем именем, которое мне дали при рождении и которое настолько несносно? Я мать страны, моё имя знают все, моё третье имя… или четвёртое? Но я не могу быть невежливой, даже если она проявляет бестактность.

- Пятнадцать лет минуло с той поры, - ответила я. – Тогда мой отец был императором, но в прошлом году, благодаря счастливым обстоятельствам, у нас началась новая эпоха: мой сын теперь на троне, и скоро пойдёт второй год нового девиза, - таким образом я хотела показать ошибку, которую она допустила, обращаясь ко мне, но получилось совсем не то.

- И кто же отец нашего великого государя? – спросила старушка. – Уж род, из которого столетиями невест брали себе принцы, я знаю на 37 поколений назад, но откуда могли взять жениха для принцессы?

- Он не из наших мест, - замялась я. – Традицию пришлось нарушить из-за политики… Но я точно не знаю. Мой муж – Лорд Зойсайт из соседнего нам Тёмного Королевства.

Госпожа молчала некоторое время, только качая головой, а потом заговорила:

- Пустые времена пришли. Священная ветвь императорского дома подорвана иностранным демоном. Да ещё и одним из демонов Луны. Я помню Зойсайта, я хорошо его помню. Он всегда говорил с Луной и небом, даже когда был светлый день. Пришельцы из другого мира, лунные демоны, теперь их кровь течёт в юном императоре. Да ведь эти демоны настоящие демоны! Им же больше тысячи, а они всё юны. Они же лунные. Скажи, какого цвета глаза у императора?

Я не понимала, что говорит госпожа. Видимо, она была не совсем в здравом разуме, всё-таки возраст даёт о себе знать. Но получить аудиенцию – большая удача, особенно в день юбилея.

- Какого цвета глаза у августейшего монарха, я не знаю, - ответила я честно. – После родов почти не виделась с ним. Но, говорят, что в глазах отражается диоптаз.

- О горе! Точно всё нам на погибель, - вновь запричитала госпожа. – Ребёнок с глазами диоптаза – куда катится этот мир, неужто к своему концу?

- Да, мне сказали, что этот камень некрасив, - заметила я.

- Девочка моя, да не в том дело, что он некрасив, - перебила женщина, вновь оскорбляя меня. – Про этот камень нет ничего. Понимаешь? Я видела, как на престол входили императоры. Девять. Один за другим. Последним был твой отец. У первого глаза были восхитительны, цвета кошачьего глаза. Передать нельзя всех свойств этих чудных глаз. Кошачий камень - это лучшее средство от злых духов. В ту пору ни у кого во всей столице не было ни одного ночного кошмара – камень защищал нас от зла. У второго была бирюза: голубые глаза, значит. Всем известно, что если долго смотреть на бирюзу, то прибудет сила. Перед военными походами предводители специально смотрели в глаза императору и возвращались с победами. Более того, какой же дивный демон был тот император! Камень то усмиряет гнев и злые помыслы. У третьего тоже бирюза была – всё же это один из самых распространенных камней. У следующего яшма – очень редкие глаза, редкие. Они были такие лучистые! Передать нельзя. Это же символ красоты, изящества и благородства. Ах, какой он был мужчина! Я тогда была уже в летах, но не могла устоять от его соблазнов. Потом пошли жадеитовые глаза – тоже двое подряд. Это были золотые времена. Жадеит – камень всех добродетелей: милосердие, ум, стойкость, отвага, справедливость, скромность. Золотые были времена, золотые! Потом пошла эра нефрита – недолгая, правда. Нефрит славится тем, что демон, обладающий им, может найти выход из любой, даже самой неразрешимой жизненной ситуации. А вот у твоего отца были хризопразовые глаза. Этот камень оберегает от опасностей и окружает друзьями своего обладателя. И теперь диоптаз – вредный камень, неизвестный камень. Пришла погибель в нашу страну, пришла!

Я молчала, думая, на что бы перевести тему? Я впервые слышала о том, что камни в глазах что-то значат. Возможно, госпожа вспоминает древние пророчества или какие-нибудь легенды? Я вот своего цвета вообще не знаю. Мне говорили, что бирюзы, но я не проверяла, так что, возможно, это и не так.

- Да, действительно, сейчас трудные времена, - подтвердила я. – Строительство императорского дворца затягивается, да ещё и какие-то народные волнения, военные правители, о которых я мало знаю. Но мне кажется, что пока рано говорить о чём-то страшном.

- Девочка, я то не доживу, мне недолго на этом свете осталось, - чуть не плача молвила женщина. - Мне тебя жалко! Ты же молодая, здоровая, а погибнешь во цвете лет.

- Моя Сестра была моложе, но всё равно умерла, - возразила я.

- Я не знаю твоих сестёр, - честно ответила госпожа. – Я знаю и помню многое, что было раньше, но сейчас меня почти что ничего не интересует, - она указала рукой на дальний стол. Только тут я заметила, что на нём лежат свитки, причём штук пятьдесят, не меньше.

- Это ваши мемуары, дневники? – спросила я.

- Нет, не только, - ответила она. – Мемуары я кончила писать, как только уединилась, так как описывать стало нечего. В свитках показана жизнь. То, что происходило, когда я ещё была молодой, не старше тебя. Как тогда готовили! Я сегодня заставила девочек приготовить по старым рецептам. Так всем очень понравилось, я видела.

- Так это рецепты наших блюд? – удивилась я. – Но я никогда не пробовала ничего, даже отдалённо напоминающего такие вкусы.

- Эх, когда мне было пятнадцать, столько пряностей водилось, столько видов рыбы… А потом торговля прекратилась, пряностей не стало, блюда забылись. Сейчас можно, конечно, возродить старую кухню. Да кому же она нужна? – улыбнулась госпожа. – Когда я умру, все бумаги достанутся моим правнукам, да вряд ли они извлекут из них толк. Столько времени прошло. Я уже даже жалею, что уединилась и стала жить как монахиня.

- А почему? – спросила я. – Ведь так вы приближаете себя к нирване.

- Живу я поэтому долго, - ответила она, вздохнув, - мало пищи, мало движения – и моя жизнь растянулась. Сегодня на празднестве смотрю на демонов – никого не узнаю. Смотрю на праздник – и тоже не узнаю. Разве же так празднуют день рождения? Когда светлейшей императрице исполнялось шестьдесят, а я была только девочкой в её свите, вот где было настоящее торжество. А сейчас – даже стихов не слагают!

- Завтра будут слагать, - возразила я. – Вас все поздравят завтра, так и задумывалось изначально.

- Да боги с вами, - ответила женщина. – Югинь, скажу тебе честно, я так надеялась умереть в свой юбилей!

 

Продолжение следует…

 

27.12.09